Страница 22 из 113
— Впрочем, можно немного изменить правила. Вы все мне не нравитесь, поэтому не буду против, если вы возьмете с собой друзей. Будет очень мило — шесть противников — шесть патронов. Как вы на это смотрите, доминусы?
Вот теперь на лицах аристократических выродков появилась неподдельная радость. Кроме, опять же, заводилы — он, кажется, что-то заподозрил.
— Мы согласны! — поспешил выкрикнуть Кассиус, пока я не передумал. А вот предводитель только досадливо поморщился. Ждал подвоха и уже хотел отказаться, но не успел.
— Прекрасно, — пожал я плечами. — В таком случае представьтесь, наконец, а то я только вон того знаю, — я указал пальцем на Кассиуса.
Молодые люди сквозь зубы процедили свои имена, и на этом мы, наконец, расстались. Заводилой оказался Валериан Брутус. Вовсе не родственник знаменитого Брута, как я предположил вначале. Напротив, его предки были родня самому Цезарю.
— Я ведь молодец? — спросила Кера, как только они ушли.
— Еще какая! — честно ответил я. — Не то они еще неизвестно сколько не разродились бы.
— Он очень хотел, чтобы ты сорвался. Предвкушал. Но так, как вышло, его тоже устроило, хоть он и насторожен.
— И почему он так мечтает меня прикончить? — поинтересовался я у Акулине. — Заметила, что остальным было по большей части наплевать, а вот этот товарищ прямо мечтал быть вызванным на дуэль.
— Почему он пристал к тебе, я не знаю, — покачала головой Акулине. — И вообще, мы в последнее время не слишком ладим, хотя раньше у нас были общие дела. Они занимаются добычей, в основном угля, но когда север Ишпаны полыхнул, они свои заводы оставили, и теперь те, как я понимаю, национализированы сепаратистами. Впрочем, брат что-то там такое делает, чтобы поучаствовать в дележе, но это не точно, потому что папа ничего не рассказывает. Не важно, главное, теперь у нас с ними нет общих дел, и я не очень понимаю, почему он на тебя взъелся. И, главное, чего хотел добиться. Может, папа что-нибудь подскажет.
Больше ничего примечательного во время вечеринки не произошло, а вот после пришлось выдержать настоящий допрос со стороны доминуса Маркуса и домины Аккелии. Хорошо, что обошлось без вступления — предысторию доложила охрана.
— Я понимаю, что ты не мог избежать дуэли. — Дядя, волнуясь, ходил по комнате. — Но объясни мне, что за самоубийственная идея с одновременным боем один против всех? Ты будто стремишься умереть! Я не понимаю! У тебя было такое преимущество, тебя вызвали, и вот одной фразой ты это преимущество не только перечеркнул, но и загнал в глубокий минус!
— Ты сам настаиваешь, чтобы я учился в университете, — пожал я плечами. — Знакомых и друзей среди сокурсников у меня не будет — просто не успею завести. Наверняка меня захотят проверить на прочность. Я хочу сразу показать, что со мной лучше не связываться. Уверен, кто-то из моих послезавтрашних… точнее, уже завтрашних оппонентов тоже будет там учиться. А даже если и нет, слухи о дуэли обязательно дойдут до всех интересующихся. Я просто хочу облегчить себе жизнь.
— И как по-твоему они дойдут, если ты собираешься перебить наследников аж шести родов?
— Я не собираюсь их убивать. По условиям дуэли достаточно их ранить.
— То есть ты еще и беречь их будешь? Боги, племянник, ты действительно сошел с ума или вообразил себя бессмертным! То, что ты ухитрился выжить во время Ишпанского восстания вовсе не делает тебя профессиональным бойцом! Я думал, ты достаточно взрослый, чтобы это понимать!
— Я хочу дать сигнал всем интересующимся — не стоит трогать Ортесов.
— О да, как не стоит трогать бешеную собаку! — добавил дядя. — Отличная репутация!
— Лучше быть живым отморозком, чем мертвым симпатягой.
— Как ты сказал, отморозком? — удивился дядя. — Это какой-то жаргон? Впрочем, это не важно. Твои доводы в чем-то логичны, но они будут иметь значение только если ты выживешь после дуэли! А я не понимаю, как это возможно! Ты не осознаешь всей сложности предстоящего.
— Напротив, дядя, очень хорошо осознаю. Только я еще понимаю, кто именно у меня будет в противниках. Домашние мальчики, которые револьвером пользовались исключительно в тире, и понятия не имеют, как это происходит в реальности. К тому же ты ведь знаешь мой дар. Я планирую им активно пользоваться, хоть это и не честно.
— Ну слава богам, хоть немного разума у тебя осталось! — облегченно выдохнул дядя. — Забудь о честности! Какая может быть честь в бою одного против шести? Они должны были отказаться от этого условия! Я не понимаю, кто и как их воспитывал. Даже победи они в этой дуэли, виртуса им это не добавит!
— У меня создалось впечатление, что им зачем-то очень нужна Акулине. — Постарался я перевести с себя лишнее внимание. — Правда, я не понимаю, зачем. Очень настойчиво предлагали ей смесь кокаина с героином в порошке. Эта дрянь человека превращает в слизь, которая может думать только о том, как получить новую дозу. Ничего человеческого не остается, хуже чистых.
— В самом деле? — вмешалась домина Аккелия. — Доктор Кастул тоже предостерегал против Лауданума, но не говорил, что это так страшно!
— В лаудануме этих веществ намного меньше, — пояснил я. — А тут концентрированное счастье и удовольствие в одном грамме порошка. Редкая мерзость.
— В таком случае, дорогой, я буду совсем не против, если ты их прикончишь, — глаза у домины Аккелии заледенели. — В отличие от этого перестраховщика я в тебя верю, мальчик. И если они сдохнут — плакать не стану.
— Да, это объясняет твою кровожадность, — признал дядя. — Но не отменяет того факта, что ты еще не оправился от ран. Завтра утром встречаемся доктором Кастулом. Если он запретит — никакой дуэли, у нас будет законный повод отказаться. А с этими малолетними любителями запретных удовольствий мы разберемся по-другому.