Страница 50 из 75
«То, что ты задумал сейчас… Ты погибнешь от такого давления энергии. Это невозможно, и даже не потому, что твоих сил недостаточно, а потому, что мироздание не заточено под подобные вещи».
«Солнце мое морозное, для меня слово „невозможно“ — не существует, пора было бы привыкнуть».
Ивор широко улыбнулся, выпрямившись и расставив руки в разные стороны. Ногами он принял более устойчивую позу. Лицо его внезапно стало спокойным и сосредоточенным.
Тем временем мир с каждым мгновением все больше и больше терял привычный вид.
В его руках начала собираться сила пустоты. Столь необъятная и колоссальная, что никакая черная дыра не смогла бы ей противостоять.
Род смотрел на Ивора и, кажется, он догадался, что тот собирается сделать.
— Ивор, не дури! Одно дело противостоять Немезиде. Это безрассудно, но мизерные шансы есть. И совсем другое — противостоять законам кластерного мироздания. Тебя расплющит раньше, чем ты поймешь, что пошло не так.
— Какая… разница… что будет? Если все… так или иначе… рухнет! ААААА!!!
Ивор закричал так громко, что его голос эхом раздался по всей Божественной Обители.
— ЕСЛИ ВЫХОДА НЕТ! ТО ЭТИМИ РУКАМИ Я САМ СХВАЧУ ТКАНЬ МИРОЗДАНИЯ И РАЗОРВУ ЕЕ КО ВСЕМ НАВЬИМ! НО НЕ ПОЗВОЛЮ НЕМЕЗИДЕ ЗАБРАТЬ У МЕНЯ ДОМ!
Ивор раскинул руки в стороны, впиваясь пальцами в саму ткань бытия. Он чувствовал, как под его хваткой дрожит и искривляется само пространство, повинуясь его воле.
Мир вокруг начал меняться до неузнаваемости. Воздух задрожал, пронизанный мощными потоками энергии. Небо над Мировым Древом раскололось огромной трещиной, из которой хлынули потоки зеленоватой силы Немезиды.
Ивор упрямо цеплялся за основу мироздания. Его пальцы вонзились глубоко в эту незримую ткань, вытягивая ее на себя. Пространство с протяжным треском начало рваться под этой хваткой.
Юноша чувствовал, как вместе с тканью бытия он тянет на себя и само Мировое Древо. Его ствол на глазах превращался в первоначальную звездную пыль, медленно рассыпаясь и сверху, и снизу.
Ветви-миры Древа стали поглощаться незримой силой. Все живые существа распадались в эту алмазную россыпь, рассеянную в черно-фиолетовой дымке.
Этот древний мир, возрастом в миллиарды лет, теперь умирал на глазах у своих обитателей.
Но, внезапно, вовсе не от рук Немезиды.
Увидев это, Морена в ужасе бросилась к Ивору:
— Что ты творишь⁈ Ты же губишь наш мир!
Но Род успел перехватить её, крепко сжав за плечи.
Морена посмотрела на Рода и ужаснулась. Сколь великим был Первородный Хаос? Как много он видел за свою практически бесконечную жизнь? И самое главное, могло ли его хоть что-то в этом мире удивить? И тем не менее его брови были вскинуты, а лицо вытянуто так, словно он смотрел на то, чего в жизни никогда не видел.
— Постой, дитя… Кажется, я впервые недооценил этого мальчишку. Прямо сейчас он ведет нас к спасению.
— Но как⁈ Разрушая наш мир, вместо Немезиды⁈
Род лишь покачал головой в ответ:
— Опасным и безрассудным способом, на который никто бы в здравом уме не решился. Потому что он просто убийственный.
Морена тяжело вздохнула, глядя на Ивора.
— Да уж, здравого ума у него явно никогда не было. Иначе Ивор никогда бы не смог подняться туда, где он находится сейчас.
Тем временем Ивор продолжал яростно тянуть на себя основы мироздания. Он чувствовал, как с каждым мгновением тратит последние силы. Юноша вкладывал в этот рывок всю свою энергию, всю волю, всего себя без остатка.
В его внутреннем мире Эйра отчаянно помогала ему, подпитывая энергией Морозной сферы Абсолютного Льда. Она ни на миг не отвлекаясь регулировала потоки энергии.
Духовный зверь Ивора, черная барсица Нова, издавала жалобный рык. Она рвалась наружу, в реальный мир, чтобы помочь хозяину. Но все что могла Нова — это передавать ему свою энергию.
Пространство вокруг дрожало и искривлялось от напряжения титанических сил. Казалось, еще немного — и ткань мироздания не выдержит и лопнет, как старая веревка.
А Мировое Древо продолжало распадаться на глазах у всех его обитателей.
Божественные Сущности в ужасе наблюдали, как их тела тоже начинают превращаться в фиолетовую пыль. Они исчезали один за другим, оставляя после себя лишь алмазную россыпь.
Даже сама Морена увидела, как её руки на глазах растворяются в этой дымке.
Но Род успокаивающе кивнул ей:
— Доверься ему, дитя моё.
И, прежде чем исчезнуть окончательно, Морена лишь тепло улыбнулась в ответ, а в воздухе застыли ее слова:
— Как и всегда.
Вскоре в звёздную пыль начал обращаться и сам Род — тот, кто стоял у самых истоков этого мира.
— Что ж, ты знаешь, что делать, тут даже я тебе не помогу.
А Ивор продолжал изо всех сил тянуть на себя основы мироздания. Он ощущал, что его не хватает. Не то что сил, а именно его самого, со всей жизненной энергией
Пот струился по его лицу. Дыхание срывалось в хрип. Тело дрожало от нечеловеческого напряжения. Ивор чувствовал, что ещё немного — и его плоть не выдержит этого давления.
Но он не останавливался ни на миг. Даже когда почувствовал, что расходует самого себя.
Ивор тянул и тянул ткань бытия на себя, пока от Мирового Древа не осталось ничего, кроме самого верха ствола над его головой. Всё остальное Древо растворилось в пыль.
Теперь он чувствовал, что близок к цели. Ещё немного, и…
Ивор собрал последние крупицы воли и сделал отчаянный рывок, вытягивая на себя остатки Мирового Древа.
Последние нити энергии Мирового Древа истончились, превращаясь в струйки фиолетовой дымки.
Ивор вытянул этот последний осколок Древа, вырвав его из когтей Немезиды.
Губы юноши искривились в странной усмешке.
А затем, так и не разжав рук, Ивор и сам медленно растворился в воздухе. Его фигура распалась на мириады фиолетовых искр — последние крупицы энергии Пустоты, таящие в его теле.
На месте некогда могучего Мирового Древа, которое скандинавы звали Иггдрасилем, теперь висело облако первозданной звёздной пыли — той самой материи, из которой много эонов назад возник этот мир.
Гигантский разлом в небесах, через который Немезида впивался в Древо, медленно сомкнулся. Теперь, когда осталась лишь россыпь звёздной пыли на его месте, в этом разломе больше не было нужды.
Наступила абсолютная, всепоглощающая тишина.
Больше не было ни Мирового Древа, ни богов, ни людей или иных существ. Всё сущее растворилось в этой первозданной пыли, оставив после себя лишь оглушающую пустоту.