Страница 2 из 9
– Ну что, – второй мужик в очках и рабочей форме, заляпанной мазутом, протянул наполненный стакан, предложив продолжить обмывать крохотные ножки, – чтобы здоровенькой росла.
– Согласен. – радостно поддакнул Олег, стукнувшись стаканом о стаканы коллег.
Настал торжественный день, пора забирать жену и дочку. Утром, когда Олег ещё спал после ночной смены, к нему приехала мать, чтобы вместе съездить за Ниной и ребёнком.
– А перегарищем-то как несёт. – Татьяна Дмитриевна, переступив порог квартиры, моментально учуяла застоявшийся омерзительный запах чего-то скисшего. – Всю неделю пил? А я-то думаю, почему на телефон никто не отвечает. Палец натёрла ваш номер набирать. А дочка где была, пока ты куролесил?
– Дома, – пожимая плечами, Олег в скорости собирал окурки с подоконника в кухне и выбрасывал их в форточку.
– Во сколько их выпишут? – Дмитриевна прошлась по комнатам и вошла в кухню, где и узрела срач в виде рассыпанного сигаретного пепла. – А это что такое? – округлив глаза, она скрестила руки на животе и сердито покачала головой. – Олежка, пока жена отсутствует, ты у нас в загул подался?
– Мам, думай, что говоришь. Даже если и хотел бы, с моей работой я могу только на лестничной площадке изменить.
– Тьфу, бессовестный. И как только язык поворачивается. Ладно, – присев на стул, женщина положила руки на столешницу и быстро осмотрелась, – вам бы ремонт не помешало сделать, а потом уже детей заводить. Я ж тебе ещё восемь лет назад сказала, чтобы не торопился. А теперь что? Обои пожелтели, потолок посерел. На полу не пойми что, как будто здесь крысы днюют и ночуют. Ты хоть не голодный? – умела Дмитриевна переключаться с одного на другое, чем и раздражала соседей и родственников. – А Юлька куда подевалась?
– Мам, в школе она.
– А-а.
– И я уже ел, – присев напротив, Олег энергично почёсывал за ухом и шумно выдыхал носом.
– И чем же у нас питается временный холостяк? – съязвила Татьяна, покосившись на холодильник, покрытый коричневыми каплями, судя по всему – пивными.
– Ну-у, та-ам.
– И там, и сям. Знаю я, как живут мужики, у которых жён дома подолгу не бывает.
– Мам, ты на что намекаешь?
– Знамо дело, на Гальку Орлиху. Ой, Олежка, – наклонившись вперёд, мать насупилась и покрутила пальцем у виска. – Она ж с головой не дружит. О ней все знают, что в мозгу просохло, а между ног – порядок. Ты бы не совался, куда тебя не просили. Не дай бог, прибежит Орлиха к Нинке – тебе несдобровать.
Олег на мгновение призадумался, зацепившись отрешённым взглядом за самую крупную царапину на столешнице, которую он сам и изобразил в прошлом году, показывая соседу, как надо владеть холодным оружием. Еле заметно несколько раз качнул торсом туда-сюда, кротко глянул в окно и, собравшись с мыслями, вытер рот всей пятернёй.
– Мне ещё кроватку собирать. Мать, не отвлекай, – поднялся с выдохом и поплёлся в комнату, стучать молотком по старой детской мебели, которая когда-то принадлежала Юльке.
После обеда, встретив дочь из школы, Олег хотел купить цветы, как полагается в таких случаях, но вовремя передумал. И так весь в долгах, к чему на розочку тратиться? Она простоит два дня максимум и отдаст концы. Лучше Юльке шоколадку купить. Всё ж радость ребёнку.
– И долго они там? – Татьяна Дмитриевна устала ждать невестку с внучкой. Она то прохаживалась вдоль стены, заложив руки за спину, то останавливалась перед сидящим на мягком стуле сыном, опустившим голову, косилась на Юльку, просматривающую стенд с приколотыми листами с важной информацией, то тяжко вздыхала и представляла, какие обои нужны в квартире Олега, чтобы освежить нагнетающую обстановку. – А ты завтра выходной или опять на смену? – поинтересовалась она, вспомнив о скором наступлении Нового года.
– На смену, – задумчиво кивнув головой, Олег заложил руки под мышки и выпрямил спину.
– Новый год у нас встречать не будете – это я уже поняла, а вот Юльку бы к нам привезти. Я ей подарок подготовила, а взять с собой забыла, – женщина присела, почувствовав ноющую боль в ступнях. – Витя привезти тоже не сможет. Не хочет ехать в такую даль. А я там конфеток немного положила, резиночки для волос, зайчика шоколадного…
– Да погоди ты со своим зайчиком, – неожиданно огрызнулся Олег, поднимаясь со стула. – Не до зайчиков мне сейчас.
Он отошёл к окну и аккуратно потыкал ногтем в стекло, как будто пытался успокоить себя из-за какой-то неразрешимой проблемы. Мать смотрела в спину поникшего сына и словно пыталась влезть в его голову, чтобы разобраться, о чём он сейчас думает, и какая такая причина его гложет. Видно же, что-то с Олежкой неладное творится. Стал сам не свой, когда только они вошли в родильный дом. А до приезда сюда, Олег был весьма весёлым, можно сказать, рассказывал о своём приятеле, который был в эту субботу на рыбалке и поймал довольно крупную щуку.
– Олег, – Татьяна решила узнать, что происходит с её сыном, и тихонько подошла сзади, – ты не заболел?
– Нет, мам, – нехотя ответил мужчина, продолжая ковырять пальцем не совсем чистое стекло.
– А что тогда? На работе что-то стряслось? – Дмитриевна начала волноваться.
Она знает своего младшенького, как облупленного. Он часто замыкался в себе, когда приходил из школы, и прятался в комнате, чтобы его не доставали вопросами. Но стоило немного надавить на нужные точки, и маленький Олежка сразу признавался, за что получил двойку, какой урок не выучил или с кем подрался. Теперь Олег взрослый, несговорчивый. Больше держит в себе, меньше рассказывает матери, не вдаётся в подробности, да что там говорить, на телефонные звонки и то редко отвечает. Трубку частенько поднимает Нина или Юлечка, и обе прикрывают Олега дурацкими фразами, лишь бы мать отстала. «Олег или спит в это время, или в ванной отлёживается», а Татьяна Дмитриевна делает вид, будто верит, но сама прекрасно знает, что сын терпеть не может отмокать в мыльной воде и никогда не спит вечером, даже если он пришёл с ночной смены. Поспит часов пять, потом перед телевизором газетку почитает, а дальше идёт к соседу спорить о вечном или встречается с Григоричем в гаражах, чтобы там с железками поковыряться, ну и дерябнуть лишку для более ясного ума. Оно ведь как, дёрнешь граммульку, если починка осложнилась, кровь разгорячится, ударит в нужные извилины, и дело идёт, как по маслу.
– На заводе всё нормально, – отвернувшись, мужчина сжал челюсти. И мать увидела выступающие желваки на его скулах.
– Ты лучше сам скажи, что натворил. От людей узнавать больнее. Или про отца что выведал? Олежка, – просунув руку между локтем и поясом сына, мать заглянула в его печальные глаза и расстроилась, ощутив, как её сыну сейчас безумно плохо. – Ты расскажи, а я с отцом так поговорю, так поговорю…
Неприятную беседу оборвал детский крик «Мама!», и Олег с Татьяной обернулись. Посреди холла стояла улыбчивая Нина и обнимала Юлю, повисшую на ней, а рядом, ожидающе, пристроилась пожилая женщина в белом халате, на руках которой лежал спящий ребёнок, завёрнутый в толстое, ватное одеяло.
– Слава богу, наконец-то, – забыв о сыне, Дмитриевна поспешила к невестке.
Олег на мгновение задержался, чтобы встряхнуться перед встречей с женой и дочерью. Сейчас он не понимал, от долгой разлуки дрожат его колени или всё-таки из-за усталости, а может и от частых праздников, которые он устраивал со своими приятелями в честь новорожденной девочки, но идти надо, всё-таки семья – есть семья.
– Ты как-то похудел, – Нина заметила тёмные круги под глазами. – А чем от тебя так пахнет?
– Горло полоскал, – свекровь заступилась за безответственного сына, чтобы он не испортил такое важное событие. – И да, Олег, не забудь, – она забрала у медсестры ребёнка и отошла чуть подальше, – не целуй, иначе заразишь.
– Ты болен? – Нина вчера разговаривала с мужем, и он ничего не говорил о болезни. – Надеюсь, ничего серьёзного.
– Горло у него першит. Миндалины опухли, – кивнув на двойную дверь, Татьяна Дмитриевна повела семью к выходу. – Спиртовым раствором прополоскал, теперь должно пройти.