Страница 2 из 16
— Право, мне жаль, Каролина, что твоя практика заканчивается. Но, наверное, только мне. Подозреваю, что тебе здесь было ужасно скучно.
— Что вы, инора Кунц, разве здесь заскучаешь? Конечно, пациентов немного, но зато вы прекрасная рассказчица, и подбор книг у вас очень интересный.
— Скажу тебе по секрету, что та, которую ты только что читала, сохранилась едва ли не в нескольких экземплярах. Наша целительская верхушка определила автора в шарлатаны.
— Неужели? — удивилась я. — Мне, напротив, показалось, что там всё имеет обоснование. И вообще, на редкость толково написано.
— Так-то оно так, — вздохнула инора. — Но иной раз, если ты принимаешь не ту сторону, это губительно отражается на твоей карьере. И ладно бы на карьере, но ещё и исследования, которые, без сомнения, полезны, ставят вне закона. — Она говорила зло, но словно бы не мне, а своим мыслям. — Но это лишнее. Ни к чему пока это тебе. Каролина, уверена, если поторопишься, успеешь ещё сегодня сдать документы. Имей в виду, я буду рада тебя видеть в любое время. Не стесняйся, приходи с любым вопросом.
Она выпроводила меня из кабинета, и я решила действительно пробежаться до академии и всё сдать, чтобы уж точно ничего не висело над головой и не омрачало отдых. Хотя отдыхать я собиралась не больше недели, а потом найти подработку. Не всё же сидеть на шее у бабушки?
В приёмной деканата было непривычно пусто, но декан, инор Зайдель, был на месте, потому что из его кабинета доносился разговор и, судя по интонациям, серьёзный, поэтому лезть со своими документами я не стала — ещё засунет в пылу разговора куда подальше и напрочь забудет. Была бы на месте секретарша — отдала бы ей, но её, как назло, не было. Поэтому, когда в коридоре послышался голос замдекана, иноры Крузе, я обрадовалась. И делала это ровно до того момента, пока до меня не донеслось радостное: «Мы же можем привлечь студентов», после чего я заметалась по приёмной, не желая привлекаться, потому что прошлый раз для меня это закончилось невосстановимо испорченной одеждой. На мне сейчас было очень красивое летнее платье, и я не хотела, чтобы оно превратилось в нищенские лохмотья.
Хорошо, что в углу стоял огромный разлапистый куст, за которым я и замерла, боясь себя выдать. Инора Крузе, двигающаяся в компании ещё кого-то, в приёмную заглянула, но задерживаться не стала, пошла искать жертву в другом месте. Я же решила не выходить, пока не смогу убедиться, что она уже кого-то нашла для своих целей. Но прислушивалась к звукам из коридора, я внезапно услышала с совсем другой стороны:
— Возможно, лорд фон Штернберг, не всё так страшно, и вам требуется всего лишь отдых, а остальное организм сделает сам.
Я насторожилась. Фразу про самовосстанавливающийся организм декан говорит, только когда не может поставить точный диагноз. А бывает это очень редко, потому что уж, кто-кто, а инор Зайдель не зря считался одним из лучших целителей. Его почти невозможно было поставить в тупик, но сейчас он стоял на пороге своего кабинета с весьма виноватым видом.
— Это всё, что вы мне можете посоветовать? — насмешливо спросил лорд.
Голос у него был глубокий, красивый и властный, как у инора, привыкшего командовать. Захотелось посмотреть на того, кому принадлежит столь примечательный голос, но хоть сквозь листву и можно было что-то разглядеть, видела я только спину. Спина определённо принадлежала выдающемуся представителю мужского пола, а ещё была красиво обтянута новёхоньким военным мундиром с майорскими погонами. Почему-то вспомнились бабушкины слова, что сегодня всё начнётся, и в груди зашевелился предвкушение чего-то необычного. Я с нетерпением ждала, когда повернётся визитёр декана.
— Пока всё, — ответил инор Зайдель успокаивающим бархатистым голосом, который прекрасно действовал на его пациенток. Пациенты почему-то не попадали под эту магию. — Успокаивающее питьё, хороший сон, немного красного вина за едой, никаких переживаний и никакой магии. Вам дали отпуск для восстановления? Вот и используйте эту возможность. Со своей стороны я сделал все нужные записи и буду думать. Приезжайте через месяц. Если не будет положительной динамики, я очень удивлюсь, но непременно вам что-то посоветую.
— Что-то посоветуете? Я бы предпочёл определённость прямо сейчас. Через месяц будет уже поздно, и вы это прекрасно понимаете. Всего хорошего, инор Зайдель.
Он развернулся, и я смогла разглядеть лицо, впечатление от которого сильно портили сведённые брови и сжатые губы. Словно он боялся не сдержаться и сказать нашему декану какую-то гадость. Почему-то подумалось, что этот инор должен быть невероятно хорош, когда улыбается. Особенно если он это будет делать мне. Но лорд фон Штернберг меня не заметил вовсе, вылетел из деканата как пульсар. Возможно, инор Зайдель был его последней надеждой, которая не оправдалась?
— Инорита Вальдфогель, вы ко мне?
Декан оказался куда более наблюдательным.
— Я принесла документы по практике, — пояснила я, вылезая из-за куста и протягивая пакет.
Инор пакет взял, изучил содержимое, довольно кивая, когда читал характеристику, потом заметил:
— Вижу, вы не зря потратили время, инорита. А что вы скажете по поводу вышедшего отсюда инора?
И тут мне стало по-настоящему стыдно. Хороший целитель первым делом должен просканировать пациента, а уже потом любоваться на его спину и всё остальное. Я же этим правилом пренебрегла.
— Я не думала, что в этом есть необходимость, — пролепетала я. — Это ваш пациент, и с моей стороны было бы неэтично…
— Богиня, инорита Вальдфогель, у вас была уникальная возможность посмотреть, как выглядят разрушающиеся тонкие структуры, а вы ею пренебрегли из-за какой-то выдуманной этики, — попенял он.
— Неужели этому инору никак нельзя помочь?
— Жизни его ничего не угрожает, а без магии живёт большинство людей.
— Но они не знают, чего лишены, а он будет знать.
Декан недовольно покрутил головой. Очень уж он не любил, когда ему противоречили.
— Скажите, инорита, а переживали бы вы так же, будь моим пациентом не красивый молодой военный, а дряхлая старуха? — ехидно спросил он.
— А какая разница, инор Зайдель? — опешила я. — Пациент — он всегда пациент, вне зависимости от возраста и пола.
— Правильный подход, инорита Вальдфогель, — согласился он. — Всё, документы у вас я принял. Можете быть свободны до осени.