Неверная жена

Закончив со своей одеждой, перехожу в детскую, а затем и в гардеробную мужа. Он достаточно педантичен для того, чтобы разводить здесь бардак и битый час я просто перебираю аккуратные стопки, состоящие из его футболок, джинсов и белья. Деловые костюмы размещены на вешалке ровным рядом.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Лёша недовольно, заглядывая в свою гардеробную.

Вздрагиваю от неожиданности.

– Прибираюсь.

– А-а-а-а, – тянет он. – Ясно. Я думал роешься в моих вещах, чтобы найти чужие трусы или ещё что похуже.

Что может быть хуже чужих женских трусов в гардеробной мужа, интересно мне знать? Чужие мужские трусы?

– Есть что скрывать? – спрашиваю ехидно, сдувая прядь волос с лица. – Не томи, признавайся сразу.

– Сука ты, Свободина, – говорит он, натягивая спортивные брюки поверх чёрных боксеров. – Даже в карманах порыться нормально не можешь. Что ты за жена-то такая?

Никак не реагирую, чтобы не развивать очередной утренний скандал.

– Есть чё поесть? – спрашивает, глядя на меня через отражение в зеркале.

– Естественно, – парирую, любуясь его голой спиной. – Я может и сука. Но с руками.

Усмехается.

– Не бурчи с утра. Башка раскалывается. Принеси таблетку. Будь другом.

Подхватываю тяжёлый пакет с его вещами и иду на первый этаж. Лёша двигается за мной. Зайдя на кухню, достаю внушительного размера аптечку и протягиваю ему пакетик с лекарством.

– Спасибо, любимая.

– На твоё ментальное здоровье, дорогой.

Сервирую для мужа стол и сажусь напротив. Я в тонкой короткой пижаме с довольно открытой грудью, но он словно не замечает моего полуобнажённого вида. На меня часто оборачиваются прохожие мужчины. На работе постоянно знакомятся посетители. А собственный муж смотрит сквозь меня. Такие вот дела.

– Ты помнишь, что я сегодня иду на танцы? Нужно посидеть с Марком.

– Блядь. Я забыл. Договорился со Славским, что поедем на футбол.

– Значит, позвони и отмени, – говорю, в очередной раз закатывая глаза.

Он морщится.

– Давай ты отменишь. На хера тебе эти пляски?

Пожимаю плечами.

– Чё за прихоти, Вика?

Пялится на меня через стол.

– Отвезу Марка маме, – решаю не ругаться, махнув на него рукой.

– Окей, – кивает, обжигаясь кофе. – Чё он такой горячий?

Пропускаю претензию мимо ушей. Поддразнить его горячим кофе или тем, что оставила машину и испортила ему вечер – часть моей семейной жизни. Я словно щупаю его оголённые нервные окончания и жду, что он сорвётся.

Быстро загружаю тарелки в посудомойку после завтрака и предлагаю мужу:

– Давай в парке погуляем? Погода отличная. Марк давно просит, чтобы ты научил его кататься на велике.

– Давай не сегодня, – отвечает муж, целуя меня в щеку.

В нос тут же проникает родной запах его кожи и тело прошибает желанием. Я все ещё хочу его ласки, но так часто бываю на него обижена, что даже признаться об этом не в состоянии.

А сам он не предлагает…

– Ладно, – соглашаюсь, провожая его спину и тёмный кудрявый затылок.

Глава 3. Виктория

Закинув сына к своей маме домой, выслушиваю лекцию о воспитании детей и домоводстве.

Моя мама – это просто великий педагог Макаренко и несравненная Мэри Поппинс в одном флаконе. Она всегда знает как надо, как правильно. И, конечно, по части непрошенных советов – в первых рядах. Со знаменем идёт.

Обычно я слушаю вполуха и быстро поддакиваю, киваю.

Ругаться – себе дороже. Проще потерпеть.

Добираюсь до офисного центра, в котором располагается новая студия, и долго ищу место, чтобы оставить машину. Припарковаться удаётся только рядом с огромным внедорожником, кричащего жёлтого цвета. Наверное, какого-нибудь попугая, усмехаюсь про себя.

Беру сумку с вещами для тренировки и быстро бегу к зданию. Чувствую себя немного зябко в тонких легинсах и топе под клетчатой пальто-рубашкой. Светлые волосы я предусмотрительно забрала в высокий хвост. На лице минимум макияжа.

Молодая девушка с ресепшн в смешных модных очках долго разбирается с купленным мной на сайте абонементом и медленно краснеет под моим взглядом:

– Извините, пожалуйста, произошла какая-то ошибка, и ваша запись к тренеру аннулирована.

– В смысле? – угрожающе сужаю глаза.

– Сайт новый, видимо какие-то лаги. Сейчас сообщу системному администратору. Но не переживайте, с вашим абонементом все в порядке.

– Естественно с ним все в порядке. Я его оплатила, – начинаю заводиться.

– Мы примем меры и подарим вам дополнительные мастер-классы, только не переживайте пожалуйста.

– Переживают горе, девушка. А я сейчас в гневе, – делюсь информацией, постукивая ногтями по столешнице.

Я сто кругов ада прошла, чтобы приехать сюда. Мечтала об этой тренировке. Она что не понимает?

Девчонка начинает дрожать как осиновый лист, перебирать пальцами листы с какими-то записями. Испуганно хватает телефон со стойки.

– Сейчас я уточню у тренера, сможет ли он подъехать.

Нервно забираю воздух в нос, чувствуя приятный запах мужской туалетной воды, который почему-то в данный момент раздражает мои рецепторы.

– Алё, Максим, это Яна. Ты можешь подъехать? У нас тут девушка на тренировку пришла. А в расписании ошибка.

Слушает ответ некоего Максима, и её красная кожа медленно зеленеет.

– Же-е-есть, – вылетает из меня невольно, и я вдруг понимаю, откуда у моего семилетнего сына эта новая привычка.

Яна убирает телефон на стойку. Её загнанный взгляд отправляется на моё лицо. От чего я злюсь ещё больше. Бесит подобная неклиентоориентированность. Я заплатила деньги и на меня же ещё смотрят, как на врага народа.

Подбородок девчонки начинает дрожать под моим цепким взглядом и в следующую секунду по помещению разносятся приглушенные рыдания. Это начинает бесить меня ещё больше.

Так можно было вообще?

Может мне тоже просто зареветь, когда муж отказывается вести нас с ребёнком в парк? Или когда не дотрагивается до меня второй месяц, и я сгораю от желания быть для него нужной?

– Что тут происходит? – слышу я бархатный голос из-за спины. По всей видимости, это владелец навязчивого парфюма.

Разворачиваюсь и замираю, потому что это сам Андреев. И на фотографии он кажется другим. Меньше. Не таким фактурным. Не таким идеальным.

Вообще не таким.

От его присутствия я впадаю в ступор, забывая про плачущую девчонку.

– Что тут происходит? – спрашивает он ещё раз мягче, переводя взгляд на Яну.

Его кожа такого ровного бронзового оттенка, что у меня нет сомнений. Её хозяин недавно выгулял свои бицепсы на каких-нибудь Мальдивах.

Яна начинает что-то блеять сквозь слёзы, и я наконец-то выхожу из анабиоза:

– Ваша система лаганула. Моя запись сорвалась.

Он медленно мажет равнодушным взглядом по моему лицу, словно идентифицируя меня на адекватность.

– И поэтому вы решили довести до слёз моего администратора? – спрашивает холодно, поднимая идеальную форму своих бровей.

Я… что? Это я довела её?

– С меня хватит, – бью ладонью по столешнице, подхватывая сумку. – Оформляйте возврат абонемента.

Он заходит за стойку и теперь я пялюсь на вырез черной рубашки, расстёгнутой на две пуговицы. У него там татуировка. Но рассмотреть её нет возможности. Жаль.

– Янчик, давай успокаивайся. Мы сейчас с нашей, – смотрит на меня издевательски, – …гостьей утонем.

– Ладно, – всхлипывает она.

– Я ничего такого Вам не сказала, – обижаюсь на этот цирк.

– Да это Вы меня простите, – начинает извиняться плакса. – У меня эмоциональность повышена, это с детства.

Киваю головой от удовлетворения. Слава богу, моей вины вроде как нет. И перевожу ждущий взгляд на хозяина данной богадельни.

– Что? – спрашивает он, и уголки его точёных губ летят наверх.

– По-моему, – замечаю, отводя наконец-то взгляд от шедеврального лица. Куда угодно смотреть, только не на него. – Не все извинения ещё прозвучали.