Страница 79 из 299
Сергей хмыкнул, посмотрев на него. А Виктор попытался отговорить Косова. Но того отпустило, хорошо так отпустило! Прорезался дикий голод, и явное желание вмазать граммов триста!
- Нет… Вить! Не уговаривай! Что мне теперь – спрятаться под печку и сидеть там как мышь? Да пошли они на хрен! Ты лучше посоветуй, где можно посидеть, выпить. Чтобы место культурное и люди приличные вокруг были, а не шпана эта сраная!
Они посовещались, встав в кружок. Иван в обсуждении участия не принимал, стоял, покуривая рядом. К нему как-то тихо «прилепилась» Зина.
- Ваня! Я так испугалась! Даже стыдно сейчас! Вон как Кирка… Как гаркнет на них! А я… чуть не описалась. И у тебя глаза такие были… белесые какие-то… как неживые! И ножик этот страшный в руке. И эти… они как будто из фильма какого… злодеи!
Он приобнял ее:
- Ну – успокойся, малыш! Все позади, мы их победили, и они трусливо сбежали! Одна вон Кира чего стоит! Это ты правильно сказала – как она рявкнула на них, я чувствую, у меня у самого колени затряслись! Но мы ей говорить же не будем – что у меня колени тряслись, а ты – что чуть не описалась! А то возомнит из себя невесть что, да будет нас постоянно так криком пугать!
- Вот тебе все смешно! А мне и правда… страшно было!
- А знаешь, Зина, а поехали и правда ко мне? Прижмешься так ко мне, я тебя обниму, и станет нам так тепло и уютно!
- Так ты же в ресторан всех зовешь?
- А мы после ресторана и поедем, а? Хорошая моя…
- Ну… не знаю я. Ты… меня хорошо попроси… может я и соглашусь.
- Договорились! Я буду очень хорошо тебя просить! А пока – пойдем куда-нибудь, съедим много горячего вкусного мяса и запьем это небольшим количеством хорошего алкоголя.
Илья и Тоня извинились, но сказали, что у них другие планы на вечер. Оба они как-то посматривали на Ивана… настороженно.
Виктор с Таней заявили, что они и планировали закончить вечер в каком-нибудь ресторане. Похоже, что Кира уговорила Сергея присоединиться. По предложению Виктора, они отправились в ресторан, где играет ансамбль Калошина.
«А что? Тут довольно славно! Зал не очень большой… такой – камерный, можно сказать! Публика явно не ниже среднего! Много мужчин в армейской форме, красивых наряженных женщин!».
Похоже, что Виктора здесь знали. Покосились, правда, на Ивановы берцы и штаны от «горки», но столик им выделили. Причем – неплохой, недалеко от сцены, но и не в центре зала. В ряду у стены.
Виктор буквально всучил Ивану деньги, собранные вскладчину за стол на веранде. Но Косов, в свою очередь, заявил, что эти деньги он сейчас и потратит, и чтобы компания не «ломалась».
- Я, друзья мои, скоро стану известным поэтом-песенником, а значит за мои песни мне будут идти отчисления! Буду я, Зиночка, богат и знаменит, имей это в виду!
Но, как видно, Иван несколько ошибся… Здесь и сейчас, богатство не являлось целью для людей. По крайней мере, для вот этой компании. Ну, или так сделали вид, Иван еще не разобрался! Все решили, что Косов – пошутил.
Калошин, надо сказать, заприметил их практически сразу, сначала помахал рукой со сцены, а потом, улучив момент, подошел к столу и поздоровался.
- Ты как, Иван, не созрел еще для дальнейших творческих успехов? Ждем, очень ждем!
Как он и хотел – мясо было много, оно было хорошо приготовлено. Хотя… сейчас ему было главным то, что оно горячее и его – много. Решили не разнообразить выбор напитков: пили уже коньяк, нужно и продолжать в том же духе!
А – хорошо! Очень хорошо! Ивана стало отпускать, он много шутил, рассказывал анекдоты, отчего его спутники так привлекали внимание посетителей взрывами хохота.
- Молодец! Ты на правильном пути! Так и уговаривай меня, я вот-вот готова согласиться ехать к тебе! – еще и шёпот Зиночки в ухо поднимал… градус настроения.
Потом Калошин произвел диверсию! Они там, музыканты эти, что – тоже принимают на грудь, что ли? Зачем было объявлять, что следующая песня… быр-быр-быр, автор которой… быр-быр-быр… сидит в нашем зале! Поприветствуем, друзья!
Хорошо, что Иван уже «откушал» к этому времени граммов двести пятьдесят – триста коньячку. Настроение было… хорошим! Он поднялся на эстраду, поручковался с парнями-музыкантами. А потом…
- Знаете, есть одна легкомысленная, но веселая песенка. Она, я думаю, вполне подходит для воскресного вечера, в кругу друзей:
- В темно-синем лесу, где трепещут осины.
Где с дубов-колдунов облетает листва!
На поляне траву зайцы в полночь косили,
И при этом напевали странные слова!
«Что, слава Семена Семеныча Горбункова спать не дает? Уймись совесть!».
Потом он исполнил «Красное платье» группы Штар. Зине, он видел, очень понравилось!
- Друзья! Эту песню… я хотел бы исполнить для девушки Зины, которая сидит за моим столиком! И к которой у меня смешанные чувства. Почему смешанные? Потому что… несмотря на всю мою нежность к ней… порой мне хочется повторить поступок Отелло… или Синей бороды. Мужчины! Вы, конечно же, тоже подчас испытываете схожие чувства? С одной стороны – хочется обнять и расцеловать, а с другой – придушить, не так ли?
Он спел «Глаза» Ободзинского, глядя в глаза Зины. А та… она сияла!
«Странно… мне так кажется… Кира как-то сейчас оказалась в тени подруги… или только кажется? Или с коньяком пора заканчивать?».
Калошин, провожая его со сцены, прошептал:
- Ну вот видишь, а то говорил – ничего нет! Пока нечем обрадовать! Я к тебе загляну на днях, переговорим!
Потом они еще пили кофе с мороженным. А Зина нашептывала ему на ухо, что поет он куда как лучше «этого Калошина!». Расстались они у ресторана, шумно и весело! Даже викинг – и тот изображал такого – рубаха-парня! Вот только Кира что-то была… не настолько весела. Ну да и пусть ее!
Он, продолжал разгул, прижимая одной рукой Зину, а другой рукой – сверток с собранным ему в ресторане «на вынос». Умудрился поймать какую-то машину, высыпал шоферу все оставшиеся деньги и попросил довезти их. Толи денег там оставалось много, толи парень был и правда такой сердечный, только они оказались у клуба довольно быстро.
Здесь Зиночка… затормозила:
- Ваня! Что-то я… как-то боюсь тебя, правда! Вот уже жалеть начала, что согласилась!
- Душа моя! Я сейчас докажу тебе, что твое решение было абсолютно верным! И доказывать буду до утра!
- Вот… еще больше стала бояться!
- Ну что ты! Посмотри сама, какой я ручной, белый и пушистый! Я – сама нежность! О! Песня… «Покроется небо пылинками звезд, и выгнуться ветви упруго! Тебя я услышу за тысячи верст, мы эхо… мы эхо… мы звездное эхо друг друга!».
Похоже, это было последнее, что сразило Зиночку наповал!
Он сначала старался быть нежным, чутко прислушиваясь к девушке. Голова шла кругом от того, как она таяла в его руках. Вроде бы она кричала. Но помнил он это смутно. А вот дальше… Коньяк из пакета, собранного в ресторане, был явно лишним, и ему, и ей. Нет… так-то все было хорошо. То есть им было хорошо. Но голову и она, и, что самое главное он, потеряли совсем!
Наверное, Мироныч, который дежурил сегодня в клубе, ушел погулять в ночь. Потому как спать он бы точно не смог!
Уже когда в окне начало синеть, а он отпаивал ее крепким чаем, Зина, закутавшись в простыню, отвернувшись, шептала:
- Косов! Ты – подлец! Так нельзя поступать с девушками! Все, что мы делали сегодняшней ночью… это как-то неправильно! Так нельзя делать! Я и половины из того, что мы делали… не то, что не знала! Я даже не представляла, что так можно делать! Ты подонок, Иван!
Он, подхватил ее на руки, крутанулся вокруг себя, и опустил ее на топчан.
- Не смей ко мне прикасаться! Мне так стыдно! До чего я докатилась! Косов! Тут же должен быть сторож, правильно? Это что же – он все слышал? Ой, Божички! Стыдно-то как! Он не мог не слышать… мы так кричали… я так кричала! Почему ты не закрывал мне рот?!