Время для жизни

- А тебе же нужно – забороть врага, чтобы он сдал назад, а потом – довести разговор до нужного тебе финала! Так вот – держи покер-фейс! Но глазами – дави, дави, дави, блядь! Убить его, суку! Глотку перегрызть – здесь и сейчас! И хуй с ним, что будет с самим тобой! В могилу его утащить, за собой! Сдохни, тварь! Вот такие эмоции должны быть у тебя в глазах!

- Можешь даже потренироваться, перед зеркалом! Даже нет, не так! Этому – нужно тренироваться у зеркала! Нащупай ее, эту волну в себе, подними ее, чтобы с головой накрыла, и пошли ее в глаза!

- Все бойцы, неважно кто они – «чехи» здесь, «братки» у нас дома, гопота разная – они же как собаки – это вот шкурой чувствуют! Собака же как? Она бросается только на того, кто ее боится. Ну – если это простая собака. Служебная-то – она натренирована на такие взгляды – агрессией отвечать!

- Так вот… в таком противостоянии – кто кого переглядел, тот и выиграл. Психологически. И пиздежь, когда говорят, что можно, проиграв психологически, выиграть по факту. Ты – сдался, ты дал слабину, ты – уже проиграл! Все!

- И что – это действует всегда?

- На девяноста девять процентов! За исключением тех случаев, когда у тебя в оппонентах оказался, к сожалению, более сильный воин. Не физически сильный, психологически. Да ты и сам, наверняка, видел, что подчас – более слабый с виду… ну – дрищь какой-то! А «душок» у него – сильнее, чем у «качка». И вот уже «качок» смущенно отступает перед тщедушным «ботаником». Заметь – с виду «ботаником».

Вот сейчас и послал Иван такую волну Игорьку. Ха! Сработало! Отвел взгляд прощелыга! Аж пот пришлось бедняге вытирать! Торкнуло его, и хорошо так!

А потом Иван сделал ошибку. Не «погасив» взгляда, он перевел его на Варю. Она широко распахнула глаза, побледнела и втиснулась в диван.

Он опустил голову и прикрыл глаза рукой. «Вдох-выдох, вдох-выдох, и еще раз! Фу-у-ух-х… вроде бы все!».

Иван вновь посмотрел на Варю, улыбнулся и подмигнул ей. Она ответила ему робкой улыбкой.

- Знаете… как-то слышал анекдот о людях искусства. Сидят два пожилых артиста в гримерке. Вечер, спектакль прошел, устали оба. Но один все же чуть поживее. И вот этот живчик этак вальяжно говорит второму:

- Что-то ты сегодня играл… так, без души… вяловато как-то…

Второй посидел, помолчал и отвечает:

- Знаешь… приснился мне ночью сон. Как будто умер я и вот – подхожу к вратам рая. А Петр мне и говорит: «Извини, уважаемый, но впустить я тебя не могу! Не велено мне артистов впускать!

И тут вижу я, а за оградой – ты разгуливаешь, довольный такой!

Вот я Петру и говорю: «Как же, артистов не впускать! А вон же – ходит у вас артист!».

Петр оглянулся, посмотрел и так, с ухмылкой: «Да какой он артист?! Так… лицедей презренный!».

Илья засмеялся, даже Варя улыбнулась, но Игорь остался хмурым.

- Ну так что, Игорь? Будем договариваться?

- Я не услышал предложений…, - тот продолжает хмуро глядеть в окно.

- Ага… лет тронулся, господа присяжные заседатели! – Варя опять улыбнулась.

- Ну так вот… сколько вы берете за такие концерты? – Ивану и правда интересно, сколько зарабатывают музыканты.

Игорь покосился на Варю:

- Ну… пятьсот. И еще – доставка инструментов и людей на место, а потом – все назад!

Девушка чуть подняла бровь.

«Пиздит! Как Троцкий, Лев Давыдович, пиздит!»

- Ладно. Пусть так. Сколько вы заработаете за наши песни, за вечер в кабаке?

- Да как я могу сказать-то? Как тут посчитаешь?

И опять помогла Варя, точнее – ее мимика. Выходит – примерно можно посчитать!

- Игорь! Ну что мы тут как дети? Знаю-не знаю… хочу-не хочу. Давай все-таки по-взрослому, ага!

- Ну… тридцать… может – пятьдесят.

- И это – за вечер! – Иван поднял палец в потолок, - а за месяц? Триста? Пятьсот? Мне кажется, что побольше! Поэтому вот наши предложения – мы даем вам эти песни бесплатно, но! На полгода! И с условием, что пока их народ не знает – перед каждым исполнением вы называете имена и фамилии авторов. Ну… Пусть – три месяца! Потом, еще три месяца, можешь не называть, если тебе так трудно.

- Потом, когда они пойдут в народ, а мы решим вопросы с регистрацией, будь любезен – на общих основаниях, по репертуарному плану, с отчислениями. Договорились?

Тот молчал, размышлял. Но постепенно его лицо разглаживалось. Видать – прокубатурил, сколько поимеет, вот и успокоился.

- Ладно! По рукам!

- Ну вот! Давайте «спрыснем» наш пока устный, но договор! Ведь договор, как говорится, есть продукт при полном непротивлении сторон!

И опять Варя тихо засмеялась. А вот Игорек видно, что не читал классиков!

- Илья! Покажи мне… куда там у вас можно…

Парни вышли из кабинета, а Иван потянул Варю к себе. Она сначала опешила, но отбиваться не стала. Он прижал ее к себе, а руками начал вовсю тискать за попу. Они целовались, причем девушка отвечала ему.

«Ох какая попа! Большая, упругая! Вот чего мне не хватало с Верой!».

Она все же чуть отодвинулась от него:

- А ты интересный! И напор вон какой. Девушкам такие нравятся.

- А уж ты, Киса, как мне нравишься! Вот прямо сдержать себя не могу!

- Ты все же как-то сдержи себя! А вот… ты сказал, что еще песня для меня есть. Правда?

- Зачем же я буду тебя обманывать? Я же рассчитываю на взаимность? – он попытался поднять ей юбку и запустить свои ручонки туда. Но тут Варя уперлась:

- Ты что – совсем сдурел! Парни же сейчас вернуться!

Услышав голоса внизу, они разошлись. Он – уселся на край подоконника, закурил, а она вернулась на диван.

Потом Илья еще долго спорил с Игорем – они все смотрели в ноты, ругались, что-то чиркали, даже иногда привлекали Варю, чтобы она рассудила их. Но той это скоро надоело, так как в любом случае, она, поддерживая одного, вызывала недовольство другого.

- Иван, а пойдем еще чай поставим, а то эти двое еще долго так ругаться могут.

Они спустились, поставили чайник на керосинку. Косов снова попытался «распустить» руки, но Варя довольно твердо пресекла это.

- Ну что ты такой нетерпеливый. Дай девушке подумать, пошли вон – на лавочке посидим, пока вода греется.

Они сидели на лавочке, Варя, подняв голову к солнцу, закрыв глаза, жмурилась и улыбалась, а он курил, поглядывая на нее.

- Тебе уже доложили… что мы с Ильей… ну – раньше вместе были? – она опустила голову и отвернулась.

- Да.

- И… что ты думаешь?

- Что думаю? Знаешь, я тебя не осуждаю. Как там – «не судите, и не судимы будете!». Всем хочется устроить свою жизнь, а уж девушкам – так тем более. Хороший достаток, дом, семья, дети… Что уж тут непонятного?

Варя, повернув голову, с удивлением смотрела на него:

- Знаешь, я родилась и выросла… тут – неподалеку. Небольшая железнодорожная станция, колхоз рядом. И мамка, и папка – вкалывают всю жизнь, а все концы с концами свести не могут. Нас пятеро в семье, ребятишек. И я решила, что так жить не хочу. Правильно ты сказал – хороший достаток, дом, семья, дети. А там что – в колхозе всю жизнь коров за дойки дергать? Или шпалы укладывать, да костыли заколачивать? А Илья… я к нему очень хорошо отношусь… правда-правда… только вот он – этот достаток мне обеспечить никак не сможет. Не тот он человек! А годы-то идут. Вот так и получилось…

- А Игорь что – может обеспечить?

Она хмыкнула:

- Ну да… тут я ошиблась. Так-то он неплохо зарабатывает, только вот… козел!

- А что не уйдешь куда-нибудь?

- А что я еще умею? Только петь, да танцевать? Все более или менее хорошие места – уже давно разобраны, да еще и очередь туда стоит! И все – через кровать! Да меня бы и это не остановило, как ты понимаешь… Вот только ничего хорошего не предлагают. Вот в койку – часто. А как-то жизнь устроить – желающих нет. Ты вот тоже… ну – хоть не врешь и песни обещаешь. Может с этими песнями – заметят меня, да получше устроится получиться?

- Почему же обещаю? Я их и даю тебе, разве нет?

- А еще – какую? Ну – любопытно же! Ну… не мучь девушку.