Время для жизни

«А что – он прав! Не такой уж он и блаженный, выходит».

- Ну ладно… ладно. Все будет, все отремонтируем, все наладим… Согласно смете и планам. Вы планы смотрели, Илья Николаевич?

- Смотрел. Но мало, что понял.

- Г-х-м… давайте снова пройдемся, посмотрим. Иван! Бери листок и карандаш, пойдешь с нами. Делай сразу заметки – где, что и сколько!

«Вот же… я если бы я не взял карандаш и тетрадку. Ну так – вдруг что записать придется. На чем бы я сейчас писал? Похоже ничего и никогда не меняется – делай то-то и то-то, а чем делать, на чем делать, начальство не волнует! Не может делать – ты и виноват!».

Втроем они пролазили от крыши по всем помещениям, вплоть до осмотра кирпичного фундамента. Первым шел Тимофеевич, потом – Илья, ну а Иван – за ними. Где говорили писать, он писал, где говорили что-то начертить, он чертил. На каком-то этапе, Тимофеич, в очередной раз не добился требуемого ответа от Ильи, перевел взгляд на Ивана, а тот – возьми ему и ответь! С этого момента, расстановка сил и средств – поменялась. Впереди, по-прежнему шел Тимофеич, за ним – уже Иван, а сзади плелся Илья.

«Ага… кровля – металлическая… ну – понятно, кровельное железо. Красить нужно, да перед покраской – прогрунтовать, а то – на два-три года только и хватит!».

Дальше – остекленение здания… Окна, надо сказать, здесь – очень большие! Как бы не метра два в высоту, по ширине, правда – всего метр. И их охренеть как много! Многие шибины выбиты и забиты фанерой. Тимофеич, как стали подсчитывать требуемое количества стекла, взгрустнул! Потом – прошлись по помещениям.

«Как-то по-дурацки здесь планировка сделана. На первом этаже – всего три больших помещения. Крайние помещения, и огромный холл. Непонятно – это так изначально сделано, или уже после – под себя кто лепил?».

В процессе всего этого у Ивана вдруг заурчало в животе. Илья покосился на него, но промолчал, а Тимофеич усмехнулся:

- Ну все правильно – война-войной, а обед-то – по распорядку!

Иван предложил свою котомку в качестве перекуса. Точнее – то, что в ней было!

У Тимофеича тоже что-то имелось. Позвали водителя с полуторки, да мужиков. Правда те – отказались. Им до дома – рукой подать, сходят на обед по домам.

В фойе выбрали пару досок, положили их на какие-то чурки, получился стол. Иван и Тимофеич выложили свои припасы.

Директор было отказался, но пристыженный мастером – «Не по-людски как-то получается, не по-русски!», присел с ними.

Вчетвером сметали все быстро и подчистую. Правда – стаканов не было, и пришлось в конце обеда, бутылку с молоком передавать по рукам. Но – ничего! Справились!

Обедали споро, не задерживаясь.

Потом – продолжили «исследовательскую деятельность».

- Так… вот по плану – то, что слева от входа… ага… библиотека! То, что справа – актовый зал… ну и комната для занятий, - это Тимофеич пытается разобраться с планом.

- На втором этаже… так-так-так… а – вот! Кабинет директора и еще какое-то помещение… Ни хрена не понятно… что здесь написано-то! Иван! Может ты с твоими глазами разберешь – что тут написано?

Но и Иван тусклые иероглифы плана разобрать не смог.

- Ладно… по ходу дела – разберетесь, что тут у Вас будет!

- А это что за помещение? – Иван углядел дверь из холла, под лестницей на второй этаж.

- А пойдем, посмотрим!

Ну… зашли, посмотрели. Помещение небольшое, три на четыре, примерно. Что характерно – имеет выход на тыльную сторону здания, на улицу, то бишь!

- Да хрен его знат, что это за «кильдюм» такой, – Тимофеич смачно выматерился.

Эта коморка была изрядно завалена всяким хламом. Тут и какие-то сломанные лавки, и старые оконные рамы и какие-то мешки – непонятно с чем. Пахло затхло, и с изрядной гнильцой!

М-да… работы тут – пиздец сколько! Даже Илья, хоть и не от мира сего, но – проникся, впал в депрессию.

- Илья Николаевич! Вы… бросьте так уж реагировать! Как говорят наши идеологические противники – уныние суть тяжкий грех! А уж комсомольцу… Вы ведь комсомолец? Во-о-от! Тем более – не пристало! – это Иван пытается поддержать директора.

- Василий Тимофеич! Вы же понимаете, что втроем мы будем года три все это восстанавливать! К тому времени, что мы первое восстановим, уже снова ремонтировать придется! Нужно как-то донести до директора Биржи, что на объект нужно перекинуть рабсилу. Причем – квалифицированную, а не тех – бери, кого не жалко!

- Илья Николаевич! Вы же вхожи в райком комсомола? – на слова Ивана Тимофеич напрягся – видать боится, что кляузу в райком «скатят». Но он зря так думает, Иван сейчас – по другому поводу.

- Н-у-у-у… да. Там меня тоже принимали, перед назначением.

- Вот! – Иван для весомости поднял палец к верху, - нужно просить закрепить данный объект за комсомольской организацией какого-то предприятия. Субботник там устроить, ребят задействовать на ремонт! Сообща то – и батьку бить куда как сподручнее!

Тимофеич повеселел:

- Точно! Ну… и мы тоже – молодежь нашу привлечем к этому делу! А как жа! Нужное дело ведь делаем!

Потом прошли вокруг здания.

- Так… сарай нужен! Пока – как склад под материалы, чтобы в здании под ногами не болтались. А потом – дровяник будет!

- Первым делом – туалет на объекте нужно сделать! А если людей будет много, а тем более – и парни и девчонки – то не одинарный, а двойной!

Тимофеич как-то с уважением посмотрел на Ивана:

- Правильно! С этого и начнем! Ты… Иван, вот что – давай-ка напиши все, что мы тут намерили. Распиши – чего и сколько нужно. Посчитай там… ты ж у нас – грамотный. Десять классов – не хухры-мухры!

- Василий Тимофеич! Так когда же мне этим заниматься-то? На работе тут – до шести, пока до дому доберусь – все восемь! За ночь я все это не успею – факт!

Мастер постоял, подумал, почесал затылок:

- Вот что! Мужики, - он махнул на так и сидящих на лавочке перед зданием коллег Ивана, - завтра пилмат на туалет примут, да его сооружать начнут. А ты – сегодня тебе вечер, завтра день, да вечер – но к послезавтра, утром! представь мне расчет весь! К директору пойду! На хрена мне здесь за весь бардак крайним оставаться?

Шагами они измерили расстояние от здания, вколотили колышки. Обозначили, значит, границы сарая-дровяника, потом и туалета.

Возражений такой план работ у пожилых сторожей – не вызвал. Что там? Туалет сколотить – не столяра работа! А плотничать русский мужик – всегда умел. Все – своими руками у себя в хозяйстве делалось!

Директор клуба начал излучать робкий оптимизм.

Уже когда Тимофеич убыл на полуторке назад, на Биржу, а мужики – ушли к себе по домам, директор пожал Ивану руку:

- Спасибо тебе, Иван! Я же во всех этих делах совсем никак не разбираюсь! И еще… слушай… если между собой, без посторонних, зови меня просто Ильей. Сколько у нас разницы-то в возрасте?

«Ага… зовите мне просто – Ильич! Тут не в возрасте дело, а в статусе! Ну… может быть и научиться когда-нибудь, заматереет».

«Это… что же получается… мы с этими расчетами – часа четыре, а то и больше по зданию пролазили. Вечер уже! И мне пора домой двигать!».

Вместе с Ильей они дошли до «железки», станции Кривощеково, то есть. И еще и там постояли, пока «передвижка» не подошла.

Илья рассказал Ивану вкратце свою биографию – и что учился он здесь, в Никольске. И что в семье он – «последыш», а две старшие сестры, обе уже замужем, и с детьми обе – живут здесь же, в городе. Что с детства любил музыку, занимался ей всегда. Уже после школы, отучился в техникуме, работал в филармонии.

Тут Илья несколько сморщился. Видать – не задалась у него работа в творческом коллективе. Потом – в отделе культуры горисполкома. Ну – не великой шишкой, «подай-принеси». И все время просился отпустить его «на землю». Вот – его и отпустили! Тут и непонятно – радоваться или плакать, от такого назначения? Выплывешь – молодец! Нет? Да и хрен с тобой!

И он сейчас очень боится не оправдать «высокое» доверие!