Время для жизни

Ивану оставалось лишь поддержать Лиду. И правда – замечательно! А когда Лиза, подбежав, подсела к ним, то была «обчмокана» подругой в щечки. Иван тоже выразил… да.

«Глазки горят, щечки раскраснелись от переполняющих эмоций! Красавица!».

Улучив момент, Лиза благодарно стиснула его руку, и так улыбнулась, что Косову стало понятно, что, похоже – сегодня его снова ждет горячая ночь! Все-таки забавно было – как Лиза тайком, прячась от всех, пробирается к нему в комнату поздними вечерами! А тут еще в связи с подготовкой к концерту и записями музыки к песням, Илья с Косовым допоздна засиживались в зале, ругались, спорили, курили, пили чай литрами. Ну и Илья был вынужден почти полностью переселиться в клуб, в свой кабинет. А с ним и Тоня.

Пришлось им с Лизой усилить конспирацию и осторожность!

- Не вздумай завалиться спать после того, как разойдетесь с Ильей! Иначе – обнаружишь меня поутру замерзшей возле своей двери! – пихала Лиза его в бок.

Он перестал закрывать задние двери в свою комнату, чтобы женщина могла, прокравшись мимо окон клуба, шмыгнуть в его комнату. Ну не мерзнуть же ей на улице, в самом-то деле! Там она и дожидалась его вечерами.

- Ну что Вы так долго-то? Ты что – не можешь сказать Илье, что устал там… ну – спать хочешь! Или еще что-нибудь! – пеняла ему Лиза.

- Ага! Ему скажешь, пожалуй! Если Илюша сел за работу – пиздец и сну, и личной жизни!

Как-то раз – чуть не «спалились», когда Илья, продолжая спорить с Иваном, не слушая того, что «все! я пошел спать!», так и топал за Косовым, прямо до дверей его комнаты. Пришлось Косову встать в дверном проеме, и стоять насмерть! повторяя, как попугай – «завтра! все завтра!». Илья долго щурился и не мог понять, почему Иван, обычно такой гостеприимный, так категоричен в нежелании «попить чая на ночь». Хорошо, что Тоня утащила творческую личность в кабинет.

«А вот Тоня, похоже, что-то тогда поняла! Да и потом они с Лизой чего-то шушукались-хихикали!».

Он был… удивлен, мягко говоря! когда она тогда запрыгнула ему на спину, спрятавшись за притолокой. А как же она хохотала, всхлипывая! А он все закрывал ей рот и шипел, что Илья и Тоня еще не успели подняться к себе! Вела она себя… как взбалмошная девчонка! И причем была – абсолютно голой!

- Ну как ты себя ведешь, хорошая моя? Нет, пойми меня правильно – мне все очень нравится. Но! Я же, прежде всего, о тебе беспокоюсь! А если бы он все-таки зашел, а? А если бы – увидел тебя? И что тогда? Да еще в таком виде!

- Тебе не нравится, как я выгляжу? – покрутилась она, притворно возмущаясь, - Странно… а раньше ты говорил, что тебе очень нравится!

- Мне и сейчас… очень нравится! Очень! Даже не нравится, а… Я без ума и от тебя, и от твоей фигуры!

- Ну вот и не бухти, как старый дед! А если бы он зашел… ну – зашел бы. Да, было бы… неловко. Но… пережили бы как-то, разве нет? Да я бы с Тоней все одно договорилась бы. И молчал бы Илюша, как миленький!

- И тебе не было бы… неловко – встречаться с ним после?

- Ну-у-у… может и было бы…, - она задумалась, потом тряхнула головой, засмеялась, - А может и нет! Как ты как-то сказал – «Стыдно – кому видно!». И… слушай! Ну не порти мне настроение! Мне так здорово сейчас! Так хорошо! Лучше… приласкай меня! Да! И посильнее, и понежнее! Да-да! И именно так… этим… совсем бесстыжим способом! Мне – так нравится!

М-да… и все же… на Лизу было просто невозможно обижаться или как-то… быть недовольным ею. Она сейчас – как влюбленная шестнадцатилетняя девчонка. Это было… дух захватывало! Только где-то в глубине оставалась боязнь скомпрометировать женщину.

«Так… ага! Варенька пошла! Она очень хорошо поет. Опыт!».

А так… так все шло нормально. Как-то вскользь прошли последние в этом году лыжные соревнования. Иван еще удивился, спрашивая у Ивкина:

- Коль! Ну как так-то – начало апреля же! Чего они тянули с окончанием сезона?

- Да ничего не затянули! И в прошлом году последние соревнования примерно также проводили. В лесу-то снега еще полно. А тот парк – тот же лес! В крайнем случае – на проталинах накидают снега из-под деревьев… или там – из оврага! Накатают лыжню, да и проведут эту гонку. Зато знаешь, как здорово – не мерзнешь совсем; пробежал, выехал на поле, где финиш – а там солнышко греет, девчонки уже по-весеннему одеты! Красота!

Вот так он и пробежал! И даже не особо удивился, что стал семнадцатым по результату. Куда как лучше, чем тогда, в феврале! Наверное, все эти походы дали +10 к выносливости, и + 5 – к скорости! А девчушка эта, Паша, из их команды – вообще девятой стала! Ивкин ходил гоголем, как именинник! Не знал Иван, как и что там считают в общекомандном зачете, но вроде бы их совхоз поднялся в рейтинге команд.

А еще Ивкин его сейчас здорово выручает, когда надо свалить в субботу из клуба. Крутит вместо Косова кинофильмы. Для Николая освоить кинопередвижку труда не составило, а статус, похоже, Ивкин себе этим поднял. В общем – был не против, и даже, похоже – рад! Косов попытался с ним договорится по поводы оплаты этих подмен, но Коля, помявшись, попросил о другом:

- Ты, Иван, лучше… вот что… Ты как-то упоминал, что вроде бы… в этом, как его, в ателье у тебя знакомства есть. Ну – в центре там, которое!

- Ну… не знаю, про какое именно ты речь ведешь. Но – да, есть знакомства в одном из!

- Во-о-от… Там это… в общем, вроде бы… Там такие комплекты продают… Ну – для девушек и женщин!

— Это ты про белье, что ли?

- Ну… да!

- И чего? Тебе нужно его купить?

- Да.

- Так, Коля. Я договорюсь, а ты съездишь… ну – с подругой, и купите!

- А как-то… по-другому – нельзя?

- Как по-другому?

- Ну-у-у… я хотел… типа – сюрприз!

- М-да… это – сложнее! Нужно размеры знать, иначе, Коля, выйдет полная лажа! Не угадаешь с размером – одно расстройство и разочарование. А кто будет виноват? Ты, Коля, будешь виноват. А у тебя виноватым буду я!

- И как же быть? – расстроился Ивкин.

- Здесь могу посоветовать одно – когда будете… ну – с подругой. Выбери время… ну – хоть, когда она уснет, просмотри все ярлычки на трусиках и лифчике. Там должны быть такие кусочки ткани пришитые. Вот! Перепиши их «втихушку» на бумажку и мне принеси. А уж по этим размерам и подбирать можно.

Ивкин повеселел.

- Хочу Клаву порадовать! У нее же и день рождения скоро!

- Так ты что – с Клавой, что ли?

Николай энергично выматерился:

— Вот… бля! Проговорился! Ты, Иван… слышишь? Никому – да? И даже – забудь, что слышал! Понял? Иначе… и дружба наша… конец ей! И морду я тебе набью!

- Ты угомонись… набивальщик чужих морд! Не мой секрет, не мне и болтать! Могила, понял?!

Ивкин вроде бы успокоился.

- Только… мне вот интересно – ты ж говорил, что она – девка-кремень! Как же?

- Чего – как же? У нас серьезно все, понял? Я ей и предложение уже сделал!

- Как предложение? Ты же говорил – в Омск, в танковую школу поедешь! Что – передумал уже?

- С чего это – передумал? Ничего я не передумал! Только школа-то эта – полгода… ну – месяцев восемь, не больше! А потом – припишут меня к какой «тройчатке» танковой и в запас! А там уж… поженимся!

- Коль! Так, а если… ну – ребенок там…

- И чего? Я же здесь! Да может… и расписаться еще успеем, до моего отъезда. Не решили мы еще!

- Не… ну Вы молодцы, так-то… молодцы, чего сказать! А я вот как-то… боюсь по серьезному если…

- И чего? Ну и дурень! Чего там бояться? А так – все честно, если как у нас! Она мне очень нравится! Серьезная такая… И – да… ух какая!

- Ладно, влюбленный Ромео! Принесешь бумажку с размерами – будет тебе комплект, самый красивый!

- Вань! Я тебе благодарный буду.

- Да брось, Коля! Чего там. Хорошему человеку – что же не помочь-то? Тем более – если в любви. Это дело такое… очень уж хорошее дело!

Так Иван немного освободил себе времени, для решения прочих проблем.