Время для жизни

- А эта… певичка твоя… Она тогда на концерте же была? Ну – осенью?

- Ну да… она сюда ребятишек приводила!

- Ага! Это худая такая, как доска?

Он засмеялся:

- Нет, худая такая – это Лидочка, наша библиотекарша! И она сейчас вовсе не худая. Она тогда после болезни была. А сейчас поправилась и очень хорошо выглядит!

- Так… тогда… такая – рыжеватая, да?

- Ну… можно и так сказать.

«Хотя… вроде бы Лиза вовсе не рыжеватая? Русая же она… Хотя да – чуть с рыжинкой!».

- Пон-я-я-я-тно! – протянула Варя, - так она же… вроде… Ей же за тридцать как бы? Разве нет?

«Су-у-учка крашена! Почему же крашена? Это мой натуральный цвет!».

- Да нет у меня с нею ничего! Чего ты себя накручиваешь?

«Хотя… скоро, возможно, и будет!».

Она повернулась к нему с удивлением:

- А тогда… с кем ты сейчас? С этой… Зиночкой?

- Нет. Зиночка уехала, еще перед Новым годом. Вроде бы…

- И тогда?

- Да что тебя так закусило-то? Да есть у меня подруга! Красивая! Очень! Представь – она была манекенщицей на недавнем показе в ателье… Знаешь, недалеко от Красного проспекта? Позавчера.

— Вот как?! И… тебе хорошо с ней?

- Очень! Очень хорошо!

Варя прикусила губку, видно плохо контролируя себя.

- Ладно… Хотя… Посмотрим… Дай мне папиросу!

Он сел на топчан, смотрел как она курила у двери.

«А задница у нее все-таки – зачетная!».

- Все! Я успокоилась! Зови Игоря, давайте работать!

Они еще недолго посидели, обсуждая песни. Но было видно, что Варя сейчас вне этого обсуждения! Потом они собрались, договорившись приехать через пару дней. Иван должен был подготовить для них тексты. И желательно – хоть сколько-то – но с нотами!

Они ушли, причем Варя плотно так подхватила Калошина под руку.

«И что? Не жалко, что отказался? Ну-у-у… жалко! Чего там от себя скрывать! Хотелось бы… попробовать. Дама-то – вон какая… с характером! Если ее раскочегарить – огонь! А сейчас она – возьмет да и отдастся Калошину, благо у них там костер не совсем погас. Тлеет еще. Да и дровишек они периодически в него подкидывают! Ага… палки подбрасывают! Что – жаба давит? Давит, чего уж там… Ладно… обрыбишься! Хотя… судя по характеру Вареньки – еще ничего не решено! Интересно посмотреть – отступится она от него, или теперь сама уже будет… домогаться?».

Глава 23

- Ну что, товарищи курсанты… Можно сказать, что результаты практических стрельб из пулемета «Максим» - неплохие! Да, неплохие… Но! – Квашнин назидательно поднял вверх палец, продолжая прохаживаться перед строем курсантов, - они могли бы быть и лучше! Ладно… У нас еще будут несколько учебных стрельб, можно будет попрактиковаться еще немного. Так… с этим – разобрались. Теперь о физической подготовке и сдачи зачетов на вторую степень «Ворошиловского стрелка». Как Вы и сами понимаете, без Золотого значка норм ГТО, это произойти – не может. А посему – в следующую субботу Дом Красной Армии будет проводить лыжный поход. Участвуют все, кто пожелал сдать вышеназванные нормы. То есть, не только Ваша группа, но и еще несколько групп курсантов. Задача сложная, но вполне выполнимая! Напоминаю условия лыжного похода: поход по пересеченной местности, протяженностью двадцать километров. Мужчинам – в полной боевой выкладке, то есть – форменное обмундирование, оружие и боеприпасы… из расчета штатного носимого боекомплекта, и – дополнительная нагрузка в размере двадцати килограммов на бойца, размещенная в заплечном вещевом мешке. Так… это – понятно? Хорошо… Все готовы участвовать в походе? Больных, ранен… отставить!

Фигура поджарого Квашнина остановилась перед строем. В хромовых сапогах, тесно облегающих его голени, синих диагоналевых командирских галифе и серой кавалерийской суконной бекеше с выпушкой, он отчетливо напоминал белогвардейских офицеров оттуда, - из прошлого, из фильмов. Вид портила только буденовка на голове.

«И бекешу где-то взял! Куртка явно не новая, потертости видны, но – все аккуратно так. Пижон! Бекеша эта, вроде бы, называется офицерская драгунская. А вот как они ходят в «хромачах» здесь и сейчас – это вопрос! Во-первых, ну холодно же! Кожа сапог хоть и мягкая, с юфтевыми – не сравнить, но - тонкая! А, во-вторых, и подошва довольно тонкая, кожаная! Скользкая – просто пиздец какой-то! И стирается она при ношении – довольно быстро! Особенно по камням, а тем более – в сырую погоду, по грязи!».

Иван помнил, как ему… в то время, после приема на службу в милицию, выдавали форму по нормам положенности. Барахла тогда навалили на прилавок склада АХО УВД – у-у-у! Одному унести все это – анреал, как говорится! Тогда еще действовали нормы советского времени, и форма на складах еще была. Вот и выдавали все – от парадного кителя стального цвета, до портянок – зимних и летних! Даже белые чехлы на фуражку – и те выдали! Ему, как сержанту, были положены именно юфтевые сапоги, но он, поулыбался пожилой кладовщице, пошутил, поклянчил, и она, махнув рукой, выдала ему «хромачи», которые положены офицерскому… пардон! отставить! старшему начальствующему составу органов внутренних дел!

И вот тогда-то, совсем недолго поносив «хромачи» в патруль, он понял – «такой хоккей нам не нужен!». Подошва, уже после первого похода по лужам провинциального городка, изрядно набухла и потеряла первоначальный вид. Старшие, опытные товарищи посмеялись над новичком и направили его в Дом быта, к сапожнику. Там, седой дядька обматерил Сергея Елизарова, сказав, что «чё сразу-то, со склада, не принес? все проще было бы!». Потом осмотрел сапоги и протянул:

- И-е-х! Мине бы таки «прохоря» в молодости! Тада я – кум королю и сват – министру! Все девки мои были бы! Лана… смори… края я обточу, отшлифую подошву. Посля – клею сюды прокладку резинаваю, а уж на нее – подметку, тожа резинаваю! Те как, потоньша, или потолша, с протектором?

Иван тогда выбрал – «потолша» и далее об этом не жалел. Совсем другое дело же стало! А уж какие «родныи кожатые» подметки были скользкие – кошмар! Не то, что по грязи – по вымытому влажному кафелю пройти было – как на коньках!

«М-да… вот я и думаю – как же они круглый год в таких «ходють»?».

Между тем, Квашнин продолжал:

- Так… по Вам, девушки… Есть такое предложение, что… предложить Вам тоже пойти в данный поход, чтобы не организовывать для Вас зачеты отдельно. Само собой, будете Вы в гражданской форме одежды, ну – как Вам удобнее. И само собой – без оружия и отягощения! Ну как Вам такое предложение? Согласны? Вас первыми, целину пробивать и лыжню делать, никто не поставит.

Стоявшие рядом с Иваном в строю Ирина и Светлана переглянулись и почти в один голос ответили:

- Мы согласны, товарищ инструктор!

Квашнин покачался с пятки на носок:

- Да? Ну вот и славно!

Когда они, уже переодевшись в свою одежду, шли к «захару», чтобы уехать на машине к Дому Красной армии, девушки подхватили его под руки. Справа – Ирина, а слева, чуть замешкавшись – Светлана. Девчонки были довольны результатами стрельбы и были веселы.

«А вот ухажер Иринин, один из двух – сдулся и свалил с курсов! Похоже – поумнее оставшегося. Или этот – просто упрямый? И на что-то еще надеется?».

- Ты, Вань, какой-то сегодня… не такой! Задумчивый, молчаливый, улыбаешься чему-то. Влюбился, что ли? – «подколола» его Ирина, посмеиваясь.

- Влюбился? А может… и влюбился! А что? Вот вокруг сколько девчат, да все – красивые такие! Может я в Вас, во всех сразу и влюбился! – засмеялся Косов.

- Во всех сразу? – протянула Ирина, - а разве так бывает? Да и хватит ли у тебя сил, Ванюша, всех сразу-то любить?

Светлана улыбнулась и чуть покраснела.

- Ну… на всех сразу… может и не хватить! Но я же стараться буду! Очень стараться!

Девушки засмеялись.

— Вот Света! Слушай его и мотай на ус! Это не любовь вовсе, это называется – кобелизм! Он просто кобель! – наставительно говорила Ирина приятельнице, — Вот посмотри на него – симпатичный, и даже – обаятельный… где-то! Обхождение имеет. Песни пишет, то есть талантливый. И не жадный, что тоже – важно! И вот такой кобель, подружка, - самый опасный для нас девушек вид! Оглянуться не успеешь, как он уже тебя охмурил, околдовал, и – уже умчался вдаль, за следующей юбкой! А ты сидишь одна и плачешь!