Время для жизни

«Хотя нет – вон дамочка в чем-то вроде матроски, и юбка только чуть ниже колена. Наверное – городская, с парохода. Да – здесь же почти деревня, и значит модами не заморачиваются. Фасоны одежды, обуви, прически могут не меняться десятилетиями».

Сергей вспомнил, что в его детстве бабушка ходила в одежде, вполне похожей на эту, хотя, получается – прошло около 40 лет. Да и разговоры, говор, словечки, выражения, вполне можно было услышать еще в 70-е, где-нибудь в деревне.

Еще Елизаров отметил некую странность – если типажи мужчин (кроме одежды) вполне могли вписаться в 70-80 годы, а то и позднее, то женщины – как раз таки нет. Не приметил Серега красивых, стройных, или хотя бы – симпатичных. На его вкус жителя рубежа XX-XXI века, все здешние обитательницы были страшненькими – какие-то все крупные (но невысокие), с широкими лицами, с мужиковатой, грубой походкой. И еще странно – вот вроде в толпе либо женщины, которых хочется назвать «бабушка» (то есть явно пожилые – по мнению Сергея), или девчонки. Привлекательных девушек, или молодых женщин, он не заметил.

«Тут впору загрустить – как либидо ублажать буду…. Угу… других проблем у меня сейчас нет. Опять хрень какая-то в голову лезет!» - оборвал свои размышлизмы Елизаров.

«Ага… вот и мой приятель». От дебаркадера по деревянным сходням быстро шел «флотский», крутя головой, высматривая, судя по всему, именно его. Сергей пошел навстречу, но не быстро, чтобы встретить его поближе к рынку, а не к месту променада милиционера.

- Так… вот твой билет – протянул парнишка Сергею какой-то маленький картонный прямоугольник – без места, на палубе.

- А это как? – удивился Елизаров.

- Ну, так все местные берут, если едут недалеко.

- Так я по нему до Никольска доплыву, или меня где-нибудь ссадят? – забеспокоился Елизаров.

- Да не боись ты… Кто на пароходе тебя проверять будет? Тот же Витька-кондуктор из палубной? Так он мне билет и дал! Да – с тебя пятьдесят… - парень, казалось, не мог стоять на месте, все чего-то оглядывался, в глаза не смотрел.

«Суетливый он какой-то… как бы не подставил или не «кинул».

- Че-т многовато… - специально, вроде как усомнился, протянул Сергей.

- Так там же и Витьке, и мне, да и Витька с кем-нить делиться. И сам билет денег стоит!

«Хрен с ним! Не идти же в кассу проверять – насколько они меня надули».

Сергей отдал деньги. Парень сноровисто сунул их куда-то внутрь робы.

- Пошли! – пареньку явно не терпелось вернуться на пароход.

- А как мимо милиционера пройдем?

- А-а-а… черт, забыл! Ты вот смотри – ему надоест там бродить, он сюда поближе подойдет, а ты краешком – шмыг и на дебаркадер!

«Угу… а если не отойдет?»

- Я тебя у трапа подожду.

- Отход скоро?

- Не… Еще часа полтора стоять будем, ща догрузят трюм, потом крестьян на палубу примут и вперед. Ну ладно – пошел я. У трапа буду, а если че – там длинного на трапе Витькой зовут. Скажешь, что ты от меня.

- Тебя как звать-то?

- Сенька… То ись – Семен – немного смутился парнишка, и убежал.

Сергей принялся внимательно следить за передвижениями милиционера. Тому и вправду - то ли надоело слоняться у трапа на пристань, то ли он отбыл какой-то номер, но через непродолжительное время, он, не торопясь, побрел к лавкам.

Улучив момент, Сергей вокруг, по краю оживленного пространства, пробрался к дебаркадеру.

«Не оглядываться, не смотреть, где он там. Мне – вообще по хрену, куда он идет – я иду по своим делам, к себе на пароход» - как мантру повторял он.

Уф-ф-ф-ф… Вот уже трап. На палубе, возле сходни, стоял действительно длинный парень.

«Длинный Витек, стало быть. Он и правда длинный, я бы сказал еще и сутулый, весь какой-то нескладный».

Сергей поднялся по трапу и сказал, протягивая картон билета Витьку:

- Тут хлопец, Семеном зовут… я от него – «бля… глупо как, вроде на продбазу с запасного входа, за дефицитом во времена оного».

- Эй, чумазый, это, што ль, твой знакомец? – крикнул куда-то взад себя Витек.

Из какого-то люка вынырнула физиономия Сеньки, а потом и сам он.

- Сам ты немытый! – обращение Семену явно не понравилось.

Витек всхохотнул, а затем:

- Ты это… бутылка с тебя… или с твоего знакомого – мне, в общем-то, все равно с кого! – Витек явно решил еще добыть с Елизарова что либо, кроме денег.

- Дороговато выходит билетик-то! – Сергей начал злиться. «Разводилово какое-то, блин!».

- Дешевле – в кассе! – Витек явно потешался.

- Ладно… будет тебе бутылка! – Сергей повернулся к Сеньке – Сень, сбегай, я денег дам. Мне не с руки, сам знаешь. Да и тебе на бутыль подкину!

Семен цыкнул сквозь зубы в сторону Витька, взял деньги и «упылил» на берег.

- На верхнюю палубу пассажирам третьего класса нельзя. Во внутренние помещения – тоже – Витек, криво усмехаясь, искоса следил за реакцией Елизарова.

- Понял. Семен вернется, я, если что – на корме буду.

Елизаров уже более спокойно, не торопясь, прошел по главной палубе к корме парохода.

«Надо где-то место приискать и примоститься, «не отсвечивая».

Тут стояло вразброс несколько скамеек, типа садовых.

«О – вот тут и обоснуюсь! А как ночью? А черт его знает, надеюсь, не замерзну насмерть, перебьюсь как-нибудь».

Елизаров пристроился, поставив чемодан рядом и положив на него руку. Потом покурил и принялся лениво рассматривать жизнь парохода, реки и противоположного берега. Потянуло в сон – все-таки утренняя ходьба, а больше – нервы и мандраж, изрядно вымотали его.

«Сейчас отойдем – и все нормально будет!». Сергей аккуратно, чтобы не задеть рану на затылке, откинулся на стену надстройки. Он задремал, а потом и уснул, не заметив отхода, и не услышав шума и беготни, посвященные этому событию.

- Э! Парень! Проснись! – кто-то тряс его за плечо.

Елизаров приподнялся, протер глаза. Перед ним стоял давешний Семен.

- Че у тя с головой? – было видно, что Сенька обеспокоен.

- А что не так?

- Так кровь у тя на затылке и на шее!

«Вот же блин! Видать пока спал – даванул затылком о переборку, вот и растревожил рану. Но ведь даже не почувствовал!».

Сергей осмотрелся. Вокруг, по палубе были расставлены в беспорядке (не тесно) какие-то телеги, лошади, бродили, сидели, разговаривали, смеялись люди, бегали дети. На него внимания, по крайней мере – явно – никто не обращал.

- А это кто? – ошалело спросил Сергей. «Даже этого не услышал – всю погрузку этого зверинца проспал!».

- А… крестьяне это. Они – кто в Вяльцево, кто в Дымариху плывут. Сойдут часа через 3-4. Кто и до завтра останется – часть из них в слободку, в Никольск едут, – просветил Сергея Сенька. – Так че у тя с головой? Че кровь-то течет?

- Да я в Ярцево со знакомцем приехал, вроде как к нему в гости, а потом – в Никольск. Вечером сели посидеть-выпить, приезд отметить. Друзья его пришли. Ну, выпили… Они потом с чего-то задираться стали. Слово за слово. А приятель, сука, не вмешивается. В общем – отоварили меня, по башке чем-то дали, да из дома «попросили». Хорошо хоть деньги за весь сезон прошлый заработанные не тронули.

- Вон как… - Сенька был явно в замешательстве.

- Сенька! Ты опять по палубе шатаешься?! А ну – брысь к котлам! – Неподалеку от них стоял колоритный дядька, весь такой старый пролетарий, чем-то похожий на актеров из фильмов недалекого будущего, играющих старых коммунистов-рабочих.

- Так вахты ж не моя, Трофимыч! – взвыл Сенька.

- Так… а это у нас что такое? – Сергей явно привлек внимания «старого пролетария».

- Да парнишка тут… я с ним на пристани познакомился… - зачастил Семен.

Кинув беглый взгляд на Елизарова, Трофимыч, повернулся и бросил назад:

- А ну-ка оба за мной!

Зашли в какую-то кондейку, тут же – на входе в надстройку.

- Чего это с ним? – грозно обратился Трофимыч к Сеньке.

- Да говорит - голову ему в Ярцево разбили. Я ему помог на пароход сесть… - уже каялся Семен.