Каятан

– Меня зовут сержант Киото, – начал он ровным тоном, – это, – он чуть повернул голову вправо, – капралы Брим, Ланс и Клем, они будут помогать мне делать из вас солдат. Меня не волнует, по какой причине здесь оказался каждый из вас. Мне абсолютно безразлично, кем вы были до того, как попали сюда. Единственное, что для меня важно, – это то, кем вы станете по окончании срока обучения. Вы должны стать солдатами. Для этого нужно уяснить несколько простых правил. Первое: не бывает хороших и плохих солдат, бывают те, кто выполняет приказ, а бывают те, кому это не удается. Солдат должен выполнить приказ. Любой и вне зависимости от условий. Второе: обращаясь к старшему по званию, вы должны добавлять: сэр. На этом все.

Потом нас быстро распределяли по десяткам. Выбирали по комплекции. Дюжего народа было немало, и я попал только во второе отделение.

– Это первое распределение по десяткам, – снова заговорил сержант, – и оно далеко не окончательное. В течение первых пяти месяцев обучения вы сможете не раз как подняться в более высокий по уровню десяток, так и опуститься в более низкий, – это будет зависеть только от соответствия моим требованиям уровня вашей подготовки. Через три месяца новобранцы, из которых на тот момент будет состоять первый десяток, получат впоследствии шанс стать настоящими солдатами, они продолжат свое обучение. Легионерам второго десятка тоже представится такой шанс, но они скорей всего впоследствии станут обыкновенным армейским «мясом» и сложат головы в первом же бою. Третий десяток будет расформирован.

После объявления капралы отвели новобранцев в барак, причем каждый из капралов приглядывал только за новичками из своего десятка. Для большинства падение на твердую землю с высоты нескольких метров не прошло даром: отдых был многим необходим. Тут нас ждал еще один сюрприз. Барак нашего взвода состоял из пяти комнат, и все они имели абсолютно одинаковые размеры. Одна комната для сержанта, одна для капралов – и по одной для каждого из десятков.

– Помимо моей особой добросердечности, это еще один стимул тренироваться с большим усердием, – пояснил для всех капрал Брим – бородатый широкоплечий мужик с написанным на лице предвкушением чего-то злобного по отношению к новобранцам. – Если хотите просторной комнаты и отдельной кровати с тумбочкой, старайтесь перейти в первый десяток, если просто кровати – то во второй. Столовых для вас тоже не припасено, так что каждый десяток готовит для себя самостоятельно, для этих целей капралы будут назначать дежурных.

Главное определение, которое можно было бы дать моему первому месяцу в армии – он хоть и был довольно-таки однообразным, но абсолютно точно не был скучным. Капралы поднимали солдат в шесть утра, иногда даже раньше, и гоняли их до самого вечера. Поскольку готовить солдаты должны были сами, то в первое время частенько оставались без обеда или ужина, потому что после окончания очередной тренировки у многих не оставалось сил даже просто доползти до койки.

Тренировки первого десятка каждый день проходили по схожему сценарию. Часов в пять утра капрал Клем пинками выталкивал нас на улицу и заставлял в одних трусах сделать несколько десятков кругов вокруг нашего барака, – это упражнение длилось чуть более часа. Затем мы выполняли комплекс упражнений на общее физическое развитие, которые начисто выбивали дух даже из меня. И самое ужасное, что капрал Клем считал это только началом:

– А вот теперь, когда вы размялись… можно наконец и приступить.

И хотя я к тому моменту уже был во всех смыслах готов… впоследствии выяснялось, что капрал нисколько не шутил. Под его чутким руководством мы осваивали сначала только меч, а потом щит. Если у нас хватало на это сил, то после полудня мы обедали, затем – пара часов свободного времени, которые тратились на сон. Затем утренняя программа повторялась.

Сержант Киото подключился к тренировкам только к началу третьей недели обучения. До этого он только наблюдал за нашими тренировками и тренировал капралов. Зрелище, для тех у кого оставались силы смотреть, было не слишком впечатляющее: мастерство сержанта превосходило силы всех трех капралов вместе взятых и намного. Хватало их обычно минут на двадцать.

Тогда же, нас заново поделили по десяткам.

Киото провел только по одному короткому спаррингу с каждым из новобранцев. На одного он тратил не больше минуты.

Соперники просто дрались на деревянных мечах. Иногда на большей скорости, иногда на меньшей, но все схватки заканчивались одинаково: сержант делал что-то, неразличимое для глаза, и его противник отлетал в сторону. Отлетал – в буквальном смысле. На расстояние не меньшее пяти-шести метров.

Когда очередь дошла до меня, в первый десяток попали только двое. Массивный мужик с бородой, закрывавшей пол-лица, и парень, наверное, всего года на полтора старше меня. Шестеро успели попасть во второй десяток, остальные в третий.

Я взял меч и встал напротив сержанта. Бой начался, но, надо признать, в тот раз я не смог показать всего, на что был способен. Я все ждал того момента, когда он совершит то неуловимое, нелогичное движение. От невероятной скорости которого любой человек должен был сломаться напополам. Хотя этого, конечно, не происходило. Слишком быстро закончились бы солдаты.

Я старался сосредоточиться: заставить мир остановиться. Раньше это получалось у меня, но только для этого я был вынужден сам оставаться неподвижным. Но сделать это в движении… За последние три недели я не раз пробовал, но едва почувствовав что-то, я не мог удержать сосредоточения. Не успевал сделать даже попытки. Может быть, мне не хватало стимула?

Не стараясь больше преодолеть свою медлительность «измором», не стараясь ее перебороть, я вложил все имеющееся у меня в одно, максимальное усилие…

Мир, подчиняясь, замер. Или это я стал настолько быстрее? Впрочем, разницы не было.

Легионеры не шевелились, застыл воздух и все вокруг, но только не сержант. Удивительно, но его движения оставались по-прежнему быстры. Как и все, они замедлились, но совсем не намного.

Мне удалось точно подгадать момент: на второе такое движения меня бы просто не хватило. Деревянный кончик оружия сержанта приближался к моему плечу… Я поднял меч.

Что-то мелькнуло в воздухе, меня ударило. От сосредоточения не осталось и следа.

Я сидел на земле, но не в нескольких метрах от сержанта, как это получалось у остальных, прямо у него под ногами. Вокруг все было усыпано щепками. В руке я сжимал короткий – фактически одну рукоятку – обрубок меча. Подняв взгляд вверх, я заметил у сержанта в руке такой же.

– Первый десяток.

Прошло еще сколько-то времени. Дни текли одинаковые, и не было особой нужды слишком уж их считать.

Теперь, нас – первый десяток, в нем несмотря на название было всего три человека – тренировал сержант Киото.

Киото выглядел здесь чем-то инородным, не каким-то простым сержантом, каких много в любой армии любой страны, а другим. Очень легко было поверить, что он действительно из Хиама. Правда, оставалось большим вопросом: зачем он здесь?

– Келото, – говорил он во время нашей первой тренировки в новом составе. – Вот чему я попытаюсь научить вас. Каждый из вас уже слышал это название, и все вы, скорей всего, слышали что-то разное. Вряд ли вы слышали что-то в достаточной степени правдивое. Келото – это слишком много, чтобы этому можно было научить. Первый ранг, второй или восьмой – не важно. Келото – это не искусство фехтования. В нем – нет правил. Келото – это не знание, а чувство.

Смысл келото не в том, чтобы научиться драться, обрести неуязвимость или жить до трехсот лет, а в том, чтобы никогда не останавливаться. Смысл келото – в развитии. Я могу показать вам начало этого пути, но вы должны будете сами пройти его…

У Мика, стоявшего рядом со мной, стали медленно опускаться веки. Он боролся с собой, но вот-вот его должно было начать покачивать. Глиман выглядел примерно так же. Киото этого, казалось, не замечал, продолжая говорить: