Страница 2 из 19
Любила ли я Дениса? Да, конечно, любила. Как можно не ответить на столь преданную и беззаветную любовь? На столь настойчивые, романтичные и красивые ухаживания не ответила бы разве что ушная палочка. Денис Федоров добился меня и стал моим первым мужчиной. На этом он не успокоился и, буквально, через пару недель сделал мне предложение.
И вот я здесь…Критично осматриваю свое свадебное платье. Обычно я выбирала довольно открытые наряды, подчеркивающие неоспоримые достоинства моей фигуры. Однако в этот торжественный важный день облачилась в закрытое белоснежное платье, вьющееся бесчисленным количеством искуснейшего кружева от самой шеи до длинного шлейфа русалочьего хвоста. Лишь пикантно открытая спина показывала мою нежную чистую кожу. Впрочем, и ее я спрячу под глухую фату. Почему мне понравилось именно это платье, не могу объяснить. Но сегодня хотелось спрятать свою красоту, чтобы видел ее только Денис.
Сердце взволнованно затрепетало в груди. Я хитро улыбнулась своему отражению и медленно перекинула тяжелую фату вперед, пряча лицо. Белый силуэт будто укрыла огромная занавеска. Ужасно дорогая, красивая, но занавеска. Мысленно отмахнувшись от этого сравнения, я отвернулась от зеркала, направившись навстречу своей новой жизни.
Теплый бриз ласково забирался под фату, щекоча лицо незримыми перышками своего дыхания. На самом краю меловой скалы, сверху укрывшейся коротким ежиком зеленой травки, высилась белая арка, оплетенная чайными розами. Под ней застыл пожилой седовласый священник в черной рясе с золотым омофором и библией в руках. Слева от него замер молодой худенький мужчина в темно-синем костюме и смешной сиреневой бабочке. В его больших карих глазах, слегка уменьшенных прозрачными стеклами очков для близорукости, плескался восторг. Он даже не моргал, неотрывно следя за движущейся среди стройных рядов расставленных стульев с гостями моей белоснежной фигурой, которую медленно вел отец по щедро рассыпанным лепесткам роз.
За спиной жениха шелестели голубые воды Ла-Манша. Однако Денис не видел ни красоту пролива, ни скал Этрета, ни присутствующих гостей. Всё его внимание сосредоточилось на мне. Смешно, ведь за длинной фатой-занавеской, тянущейся до самых колен, меня, как таковой, и видно-то не было. Но, казалось, воображение Дениса прекрасно справлялось с задачей воплощения моего образа.
Когда отец довел меня до арки и передал руку жениху, я почувствовала, как пальцы его заметно подрагивают. Это было так мило и трогательно, что широкая улыбка раскрасила мое спрятанное лицо. Застыв друг напротив друга, мы начали слушать и не особо слышать одухотворенную речь священника. Денис отыскал в полупрозрачных окошечках кружева фаты мои глаза. Его тонкие губы тут же счастливо растянулись, преобразив лицо с жесткими чертами до светлой мягкости. Только сейчас я поняла насколько люблю Дениску. Нет, обожаю! В сердце разлилось горячее приятное чувство, будто именно в этот момент до глупого органа, наконец, дошло, что вот же он! Моя судьба! Моя любовь! Тот, кто предопределен свыше. Я чувствовала его душой.
Появилась уверенность, что наша семейная жизнь будет прекрасной и счастливой. А как иначе? Несмотря на то, что Денис не выглядит, как рафинированные качки из моего спортзала, но он сильнее их всех вместе взятых. Он защитит от любой опасности. Спрячет от тревог. Развеет все печали. А уж о том, что без пяти минут муж умеет добиваться своего и говорить нечего…
От прекрасных картин будущего меня отвлекло движение чего-то большого и черного со стороны дороги, накатанной туристами к утесу. Священник замолчал, оторвавшись от библии. Денис перестал улыбаться и бросил серьезный взгляд в сторону поднявшейся суеты.
Восемь черных джипов припарковались прямо на зеленой травке, и оттуда высыпалась пара десятков здоровых мужиков. Под строгими костюмами угольного цвета виднелись нехорошие ремешки, которые явно прятали кобуру с оружием. Немые фигуры наших телохранителей пришли в движение. Они приложили пальцы к белым пуговицам в своих ушах, спиральными проводами убегающие под пиджаки.
Сердце на пару мгновений замерло. Где-то глубоко-глубоко в душе, я истово надеялась, что ребятки приехали не по наши души. Но вряд ли они ошиблись страной, скалой, мероприятием и именами людей устроившими его.
Начальник нашей охраны подошел к одному из людей в черном и о чем-то заговорил с ним. Плохое предчувствие ползло от ребер до самых кончиков пальцев. Почему-то захотелось сорваться на бег или вообще спрыгнуть со скалы в прохладные воды Ла-Манша.
Пришелец показал какую-то корочку телохранителю, и он покорно отступил в сторону, что-то забубнив в свой пиджак. В горле сразу образовался пульсирующий ком, грозивший придушить.
Мой отец и отец Дениса поднялись со своих мест в первом ряду, двинувшись навстречу пятерым «гостям». Еще девять мужчин в черном обошли дорожку из лепестков роз, обогнув стулья по краям, направляясь к арке.
– Денис, что происходит? – лопнув от волнения, не удержала я терзавшего меня вопроса, стиснув пальцы своего почти мужа и подходя к нему вплотную.
– Не переживай, милая. Это какое-то недоразумение. Сейчас всё решим, – негромко произнес он, нырнув рукой под фату, и, положив горячую ладонь на мою голую спину, притянул к себе, спросив на французском: – Чем мы можем вам помочь, господа?
– Федоров Денис Валерьевич? – сухо уточнил рябой широкоплечий мужчина в черных очках и коротким светлым ежиком на голове.
– Да. В чем…
– Полковник УСпН Франции Жеральд Наньес, – представился мужчина. – Вы задерживаетесь по запросу генеральной прокуратуры Российской Федерации, и подвергнитесь процедуре экстрадиции.
– Что? Это какая-то ошибка, – тут же потемнел лицом Денис.
Два невысоких крепких мужчины подошли к нам и оттеснили Федорова-младшего, заведя ему руки за спину и щелкнув наручниками. Этот звук, словно выстрел ружья, взорвался в моей голове. Такого не может быть! Это чья-то шутка. Да! Шутка! Очень несмешная шутка! Отвратительный, грязный розыгрыш.
Раздались еще два похожих щелчка, оттягивая мой взгляд от говорящего мне что-то Дениса. Но уши будто заткнули пробками из пенки. Казалось, я смотрю сценку в театре с плохими актерами и плохим глупым сюжетом, однако стою и смотрю, потому что за билеты заплачены большие деньги. Отца и Валерия Валериановича скрутили французские власти, таща к своим джипам. Папа что-то говорил застывшей соляным столбом маме про адвокатов и ошибке происходящего. Федоров-старший же вторил словам неслучившегося свата, обращаясь к своему деловому партнеру, с которым они не один десяток лет строили бизнес. Гостей, будто неживых манекенов, приклеили к стульям. Они не шевелились, не говорили и, казалось, не дышали.
– Иванова Ариадна Федоровна? – спросил уже представившийся полковник.
– Да, – едва слышно выдавила я, смотря сквозь тяжелую ткань на мужчину.
– Пройдемте с нами.
– По какому праву вы задерживаете мою жену? – тут же раздался гневный голос Дениса на французском.
Тиски жестких пальцев схватили меня чуть выше локтя и потащили по дорожке из роз. Будто в ватном сне я переставляла ноги, рваными кадрами выхватывая происходящие события. Мой худенький брыкающийся разозленный жених в наручниках; перепуганные лица гостей; стекла слез в больших маминых глазах; отец и Валерий Валерианович, которых запихивали в джипы; срывающиеся с места машины, везущие русских преступников (наверное).
– Ариадна! Ариадна, всё будет хорошо! Ничего им не говори! – кричал мне Денис на родном языке, пока его засовывали в тонированный ланд ровер, нажимая на голову.
«Да если бы и хотела – не смогла! Я же не знаю ничего!..», – пролетела в голове пугающая мысль.
Передо мной открылась дверь высокой черной машины, стоявшей за той, куда впихнули жениха. Понимая, что сопротивляться бесполезно, я подобрала длинную юбку и с трудом влезла внутрь. Следующий за мной человек в черном смял длинный шлейф, грубо закинув его в салон. После чего он тихим хлопком двери отрезал свет прекрасного утеса Этрета.