Двойник

Иланна не посещала его концертов, уверяя, будто не разбирается в музыке и устает от громких звучаний. Зато она могла подолгу сидеть поблизости от Лаона и молча за ним наблюдать или вовлекать его в тихие разговоры о школе, семейных делах или о чем-то абстрактном, вроде погоды, природы и близкой ему биологии. Когда Ульвен встревал между ними, Иланна смотрела на принца как на невоспитанного мальчишку, и порою не удерживалась от назидательных выпадов. Ульвен обижался, но долго сердиться не мог. А Лаон совсем не хотел с ним ссориться, ведь Ульвен – его друг, и он – брат несравненной Файоллы… Не приглашать на семейные встречи Иланну приличия не позволяли. В результате страдали все трое.

Собственно, из-за накалившихся отношений влюбленных подростков Иссоа и разрешила старшему сыну отправиться в космическое путешествие. Пусть Ульвен развеется, увидит другие миры, вкусит заслуженной славы как музыкант и артист. А вернется он повзрослевшим, поумневшим и, вероятно, забывшим про безответное чувство к кузине. Никакого «сюон-вэй-сюон» между ними воссиять не могло, оно требует безусловной взаимности. К тому же все они очень юны – отроки и отроковицы, только-только начавшие открывать для себя дурманящее притяжение Эроса. Старшие постоянно внушали им: вы – родственники и друзья, это главное, а прочее может еще измениться, нельзя с ранних лет отсекать никакие дальнейшие варианты событий, избегать расширения круга знакомств и давать опрометчивые обещания.

Я прилетела на служебном флаере, приземлившись рядом с домом семьи Киофар, – это не позволялось никому, кроме самых важных особ. Помимо водителя, меня сопровождал Сэргэ, выполнявший теперь роль охранника (он был обучен основам этой профессии). Официально у Хранительницы личных бодигардов в штате не значилось, в них не видели необходимости, и вдобавок они привлекали бы нежелательное внимание ко всем моим выходам в свет и служебным перемещениям. Однако нужными навыками владели и мой муж Карл, и мой брат Виктор, и личный помощник Сэргэ. Считалось, что этого совершенно достаточно.

Внутрь дома никого из служащих, естественно, не впустили, но я разрешила моим спутникам ненадолго отлучиться в кафе, купить там еды и напитков, а потом дожидаться меня во флаере или где-то поблизости.

Все члены семьи Киофар уже собрались.

Мы расположились в зале, где Эллаф и Ассен установили экран для просмотра видеозаписи.

– Дорогие мои, – сказала я, еле справляясь с волнением. – Вы сейчас увидите нечто немыслимое. Постарайтесь не дать волю чувствам. Мы с Маиллой уже прошли через этот кошмар. И мы обе ручаемся: наш собеседник – не он. Не верьте глазам, верьте разуму.

– О ком ты, Юллиаа? – изумилась Иссоа.

Ассен уже знал, но молчал. Эллаф, встревоженный моим угрожающим предисловием, взял жену за руку, словно бы передавая ей часть своих сил.

Илассиа сидела, притворяясь бесстрастной. Как всегда, безупречно одетая, царственная и внутренне скованная.

Три женщины, любившие Ульвена и любимые им. Сестра. Жена. Ученица. Ах да, еще и четвертая – Маилла, племянница. Но с Маиллой его отношения не настолько сложны. Без «сюон-вэй-сюон».

– К нам прислан двойник. Симулякр. Биокопия умершего Ульвена.

Ну, вот и выговорила.

– Мы должны разобраться в этой темной истории. Внешнюю часть расследования взял на себя Межгалактический альянс. А всё, что касается Тиатары, поручено мне, куратору. Да, дорогие. Я отныне – куратор. Не знаю, временно или уже навсегда. Принимая должность Хранительницы, я знала о такой вероятности.

Последовал молчаливый поклон всех присутствующих, включая императрицу. Я тоже почтительно поклонилась.

– Сейчас мы увидим запись длинного разговора двойника со мною, Маиллой и бароном Максимилианом Александром. Я уже заказала экспертизу Камелии Древич, она готовит сравнительный психопортрет двух личностей, настоящего Ульвена и клона. В ее беспристрастности никто не усомнится, ведь она не находилась в столь тесных отношениях с ним, как все мы. Конечно, будет собрана и другая комиссия, из коллег Ульвена по Колледжу космолингвистики и Тиамуну. Но без вас, ближайших родственников, никакие выводы не будут считаться полными и достоверными. К тому же он намерен после окончания карантинного срока поселиться здесь, в этом доме.

Тишина была не просто мертвой, а словно в космическом вакууме. Мне казалось, будто мой голос падает в пустоту, не порождая никаких звуковых колебаний и не долетая до слуха собравшихся.

Но меня внимательно слушали.

Первым очнулся Эллаф:

– Иссоа, Илассиа, вам не нужно принять никаких препаратов перед просмотром? Вы уверены в собственных силах?

– Не уверена, но принимать ничего не хочу, – проронила Илассиа. – Предпочитаю видеть и слышать всё, как есть.

– Эллаф, милый, ты, пожалуй, принеси свой докторский кейс и держи его наготове, но пока мы попробуем справиться без уколов и медикаментов, – сказала Иссоа.

Он поднялся к себе и вернулся с небольшим чемоданчиком. Хотя Эллаф специализировался на кинезиотерапии, начинал он как врач универсального профиля, и теперь продолжал практиковаться на членах семьи. Диплом доктора и ученая степень магистра позволяли ему делать это совершенно легально.

– Ну, включаем? – спросила я.

Техникой управлял Ассен. Запись, привезенную мной, он еще не видел, но Маилла ему обо всем рассказала, и он отчасти был подготовлен.

Здешний экран обладал не такой высокой степенью разрешения, как мой, из директорского кабинета, и не создавал трехмерного эффекта присутствия. Поэтому, к счастью, иллюзия появления перед нами Ульвена, воскресшего из небытия, оказалась не столь реальной. Но впечатление всё равно оказалось сильным.

Илассиа издала полувздох-полустон и впилась глазами в изображение. Я помнила, как после смерти Ульвена она страстно мечтала о невозможном – обратить время вспять, отменить путешествие на Лиенну, заплатить любую цену за то, чтобы он остался жив и вернулся к ней… Или самой уйти к нему, во вселенское небытие.

Глаза Иссоа расширились и приобрели цвет темного изумруда. Верхний же засветился желтоватым огнем. Сейчас она пребывала в состоянии, переходном от обычной женщины к алуэссе. И ей стоило огромных сил удержаться и не выпустить на поверхность свою вторую натуру, с которой не смог бы совладать даже любящий Эллаф.

«Он не может нас видеть и слышать», – напомнил Ассен.

Двойник с чувством собственного превосходства и искусно разыгранного огорчения легко отвечал на любые вопросы, касавшиеся прежней жизни Ульвена. Я не стала вырезать из записи даже наш диалог о «сюон-вэй-сюон», невзирая на щекотливость сюжета.

Когда показ завершился, Иссоа, овладев собой, вернулась к привычному облику и с обезоруживающим простодушием спросила:

– Юллаа, но откуда он всё это знает?

Я изложила обе версии: о гипотетическом знакомстве клона с информацией, добытой через неких посредников, и о навыках телепатии, которым он мог быть обучен своими создателями. Про мои литературные опусы я рассказать не рискнула. Обстановка и без того накалилась до крайности.

– Нам придется устроить ему такой же допрос? – спросил Эллаф.

– Я думаю, этого не избежать, – ответил Ассен.

Илассиа резко встала и отчеканила:

– Не хочу. И не буду. Я никому не позволю разрушить мою семью. Обойдитесь, пожалуйста, без меня и Келлена. Он может просто не выдержать потрясения. Эллаф, ты понимаешь!

– Отец обо всем узнает, рано или поздно, – заметил Эллаф. – И будет хуже, если это случится внезапно.

– Я окружу нашу виллу электронной оградой, – заявила Илассиа. – Собственно, аппаратура давно установлена, только она до сих пор бездействовала. Нам надоело реагировать на вторжения всякой живности, вроде кварр или суурдов. А больше никто нам не докучал. Вызову завтра наладчиков. Пусть настроят систему на определенный вид организмов. И никто чужой не пробьется.

– Получается, ты посадишь свою семью под замок? – спросила Маилла. – Но, дорогая, это бессмысленно. Придется тогда фильтровать все звонки, контролировать коммуникации, никуда не пускать детей, устроить дежурство на маяке, чтобы никто не приплыл на лодке по озеру… Непременно возникнут вопросы, к чему такие предосторожности. И что ты ответишь мужу?