Нежить и некромант

Тогда он плакал, после её похорон, пока никто не видит. И выл, потому что не мог ничего изменить.

Если бы тогда он отпустил Чёрную Ведьму, как обещал. Если бы вообще не наткнулся на неё. Если бы не был из рода ведьмаков, видящих и борющихся с нечистью.

Много всяких если, и Катаржина была бы жива. Пусть и не с ним.

Опять Салбатор пожалел, что не сохранилось ни единой гравюры погибшей невесты, а память давно начала его подводить.

Не помнил он милую Катаржину во всех подробностях, а вспомнить хотел. Только запах её волос, отдающих мёдом, цепко засел в памяти.

И вот сейчас Салбатор смотрел на нежить и боролся с желанием рассказать ей правду. Конечно, оно справедливо будет, если рыжеволосая не узнает всего, только пока и он в делах своих не продвинулся. Незадача, одним словом.

– Болдер – пустышка. Не убивец.

– Вы же говорили, он очень похож? – нежить плакать перестала и уставилась на него с надеждой. Даже красным носом шмыгнула совсем по-девичьи.

– За убивцами, какими бы искусными они ни были, след тянется. Псы Инквизиции его чуют, а я им дурачка под нос подсунул. Не взяли следа, значит, ошибочка.

Он вздохнул. Выходит, Инквизиторы всё ещё идут за ним. От него следом убивца тоже не тянет, да кто станет разбираться!

Поднадзорный, но не покорный некромант Святому Ордену как кость поперёк горла. Глотать не мешает, но царапает.

– И что теперь?– быстро спросила нежить, перебирая тонкими музыкальными пальцами край жакета. Жадно спросила, словно не терпелось ей двинуть дальше.

Боялась Инквизиции? Нет, они на такую мелочь не отвлекаются.

– Раз не удалось на след убивца напасть, значит, надо бы в церковь одну наведаться. Твой незнакомец в ночи не из простых был, а вся нечисть в той церкви собирается. Может, и узнаем чего.

Он отвернулся и принялся умываться. Тереть дешёвым мылом, отдающим свиным жиром, лицо и руки, а сам слушал, как ведёт себя нежить. Та только вздыхала, а потом встала и принялась ходить, заламывая руки.

– Нельзя ждать, он, этот человек, уже дело сделал. Дальше двинется и снова убьёт.

– Хм, – только и отозвался он. Пусть болтает, как раз думается лучше.

– Пойдёмте в церковь сейчас, – задумчиво проговорила нежить и остановилась напротив, недобро сверкнув глазами-вишнями.

– К вечерней службе будем, – кивнул Салбатор, вытираясь полотенцем. Не шибко свежим, да он привык и не к таким условиям. Иногда в чистом поле ночевал, волков палками отгонял. Ну и заклинаниями, что знахарка давала, конечно. – Там всё интересное вечером происходит. И ночью, конечно.

Глава 7

Миджина

Чёрная церковь оказалась красивым готическим собором. Миждина и не видела раньше таких: смотришь на шпили, и голова кружится, кажется, они небо протыкают.

– А Чёрная – это из-за нечисти, да? – спросила она некроманта шёпотом.

– Нет, из-за пожара. Пару столетий назад случился.

Салбатор настаивал, чтобы он шёл впереди, а Миджина была этому только рада. В глубине души боялась, что он бросит её. И что тогда делать прикажете?!

Знания о новой жизни приходили к Миджине постепенно, словно каждый новый день она вставала немного другой. Более осознанной, что ли.

Например, ещё в обед она вдруг поняла, что зависима от Салбатора де Тореса, того, кто её поднял. Теперь далеко не уйдёшь, а если и удастся, то разума лишиться можно. Стать той, кем зимними ночами пугают детей – безмозглым созданием Тьмы, прячущимся в лесах, чтобы проголодавшись, отправиться на поиски тёплой крови и свежей плоти.

Миджина поёжилась, хотя в церкви не было холодно.

– Заметила наверху что-то необычное? – спросил некромант, резко остановившись и обернувшись, как суровый следователь, что допрашивал подсудимого, заранее назначив его виновным.

– Н-нет, – только и пролепетала Миджина. Шпили как шпили! Красиво, но и только!

– Значит, врут легенды, – вздохнул некромант и тут же пояснил на её вопросительный взгляд. Что случалось с ним крайне редко, но, видно, дело было необычным:

– На вершине третьей справа колонны статуя мальчика, который вот-вот рухнет с высоты. Говорят, это учитель сбросил его. Из зависти к необычным способностям, но потом раскаялся и всё рассказал.

– А почему легенды врут? – спросила Миджина, испытывая острое чувство жалости. Как так можно, ребёнка убить!

А потом в груди стало тепло, хотя сердце давно остановилось. Значит, человеческое в ней всё же осталось, раз жалость испытывает и слёзы еле сдерживает.

Миджине очень хотелось расспросить некроманта об этом подробнее, но перед Салбатором она робела. Не кричал он почти на свою подопечную, а только иной раз посмотрит так, что слова в глотке застрянут.

– Почему-почему, – глухо ответил он, отвернувшись и медленно побредя в главный зал. – Нежить чувствует, когда магия замешана, даже если века минули. Не было у мальчика способностей или достались ему они вполне обычные. А может, мальчика-то и не было.

Миджина чувствовала, что Салбатор до крайности раздражён, но причин не понимала. Вскоре и не до них стало, тут бы по сторонам аккуратно смотреть, а на сидящих не пялиться.

Народ только собирался для вечерней мессы. С виду люди как люди, а всё-таки, если присмотреться да к себе прислушаться, то поймёшь: не люди они вовсе.

– Садитесь рядом. Вы здесь новенькие, верно? – певуче протянула темноволосая красавица с бледной кожей. Миджина обернулась, хотела вежливо отказаться, и взгляд случайно упал на пальцы девушки: скрюченные, словно у старухи. И ногти синие, как у трупа, длинные.

– Отстань, мы с демонами не якшаемся, – вполголоса, и даже не удостоив создание в тёмном ажурном платье ответом, сказал Салбатор, а Миджина облегчённо вздохнула.

Вот и хорошо. Некромант медленно шёл по дорожке между скамьями и будто место высматривал, а Миждина понимала: Чёрную Ведьму ищет. Хотя тут такая публика, выбирай – не хочу!

– Демоны Самча, спиридуш, вон даже лидерц таращится. Не смотри ему в глаза, он демон-обольститель и одновременно домашний дух-обогатитель, – пояснял Салбатор таким тоном, словно в очередной раз представлял местное, ничем не примечательное общество.

Миджине хотелось поглазеть по сторонам, насладиться внутренним зрением, которое открылось после смерти.

Впрочем, все эти существа, которые были так похожи на людей, смотрели вовсе не на неё. Каким-то внутренним чутьём Миджина поняла, что она для них вроде как своя, а вот некромант – дело иное.

Не совсем обычный человек, и всё же он человек! Который может сдать их Псам Инквизиции. И упокоить некоторых.

– Кто это? – она схватила Салбатора за рукав, забыв о его наказе не прикасаться к живому. Не пугать его своим «смердящим дыханием».

– Где? – встрепенулся некромант, даже позабыв строго посмотреть. И с презрительным прищуром, как он любил.

Бабушка Миджины, добрая во всех отношениях старушка, говорила про таких, шепелявя и присвистывая: «Глазом дурным зыркает».

– Вон там, – выдохнула Миджина. Показалось, что даже сердце замерло. Если бы оно не сделало это неделю назад. Навсегда.– От них кровью пахнет. Свежей.

– А, это морой и стриги.

– Кто? Упыри? Разве они бывают?

На секунду Миджина вновь превратилась в ту девушку, которая ехала из гостей в открытой повозке душной летней ночью, и ничего не предвещало беды. Она была достаточно образованной даже для дочери купца и знала, что никакой нечисти не существует. Глупые людские страхи!

И сейчас она была окружена ими и не находила слов!

– А нежить бывает? – усмехнулся некромант и мягко высвободил рукав из её пальцев, вцепившихся в ткань. – Сюда сядем, хватит кружить. Сейчас служба начнётся.

И указал Миджине на пятый ряд слева как раз напротив амвона – площадки для проповеди.

«Интересно, кто здесь за священника?» – только и подумала Миджина, как получила ответ на свой вопрос. И одновременно с появлением странного пожилого падре, от которого тянуло ночной прохладой и запахом тины, она учуяла и кое-что иное.