Страница 3 из 75
— Барон, ты или рассказывай или пей, — буркнула Екатерина, сестра старшая Анны Иоанновны.
— Слушаюсь, Ваше Высочество.
— Рассказывай, Геннадий Данилович, хорошее начало, — подбодрил скуксившегося сказителя Брехт.
— Петер даже собирался возвести Анну Монс на трон, и как вы знаете постриг в монахини свою законную жену Евдокию.
— Тут уж дополнить могу твой сказ барон, — неожиданно перебила рассказчика Екатерина. — До замужества Лопухину Прасковьей звали. А отца её не Федором. Точно не помню сейчас, то ли Леонтием, то ли Лаврентием.Давно было. Злые были люди и жадные и сам…
— Илларион, — подсказала молчавшая всё это время Анна.
— Точно, точно. Илларион. Помню «Л» была в имени. Так и Илларион — Фёдор после нового крещения и сыны его жадные и злые были люди, все места хлебные во дворце позанимали, со всех подарки требовали, так что когда дядя их в ссылку отправил, то народ никакого сочувствия не высказал к этим стяжателям. А Евдокия долго сопротивлялась. Никак не хотела добровольно в монахини подстригаться. А только вернулся Пётр тогда, помню, из-за границы, а бунт новый стрелецкий был. Ну, Государь в порыве гнева и отправил Евдокию в монастырь. И опять у него не получилось. Последний наш патриарх Андриан заступился за царицу. И только через год всё равно Пётр отправил несчастную в Суздальско-Покровский монастырь. Туда всех цариц и царевен ссылали и до неё. В том же 1698 году Пётр постриг двух своих единокровных сестёр Марфу и Феодосию за сочувствие к свергнутой царевне Софье. Решительный был дядюшка. Ох, перебила я тебя, барон, ты же про другое, поди, собирался сказывать. Всё, молчу, продолжай. — Екатерина замахала руками и даже закрылась потом ладонями, как бы показывая, что всё даже рот себе запечатала.
— Ммм. Ах, да. Пётр по слухам, правды теперь не узнать, точнее, не по слухам, со слов дядюшки говорю… Нет. Пока называть кто именно не буду. Чтобы интересней было. Так, где я закончил? Ага. Собирался Пётр посадить рядом с собой Анну Монс на трон, но опасался «набата», что народ и бояре возмутятся со стрельцами. Смутное было время. И к немцам тогда в России не так относились. С подозрением. На Кукуе несколько раз были бунты и сжигали дома вместе с обитателями. Потому медлил Пётр. Почти десять лет медлил. А когда силу почувствовал и собирался официально жениться на Анне произошло одно событие. — Кайзерлинг оглядел слушающих, кто его самого, а кто перевод Бирона на русский, своих речей и удовлетворённо кивнув — царская семья «внимала», продолжил. — Однажды при переправе возле Шлиссельбурга свалился с корабельного трапа в холодную весеннюю воду саксонский посланник при дворе Петра, и так как в одежде был и сапогах и с оружием, то на дно его утащило. Течение там отменное и утащило сразу. Только весной тело выловили. Только ведь отдал Господу душу не простой человек, а посол. Потому решили бумаги проверить, мало ли, вдруг чего сверхважное есть. Так и оказалось среди бумаг посланника саксонского Франца Кёнигсегга, нашлись «важные» бумаги, только это были не дипломатические тайны, а амурные. В бумагах нашли любовные письма к нему Анны Монс.
Письма Анны, целая связка надушенных любовных, дышащих нежностью посланий вместе с медальоном с прядью волос Анны легла на стол Петру…
— Как же, как же помню гнев дядюшки был страшен, запил на неделю, и как давай всё в дому у себя крушить. Страх божий. Ой, опять я влезла, — Екатерина Ивановна схватилась за пирожок и засунула его почти целиком в рот. — Подо…жайте, балон.
— Да. Так и было, гнев императора был ужасен. Он лишил Анну всех привилегий, отобрал все имущество и приказал посадить любовницу вместе с сестрой под домашний арест. Несчастных женщин не выпускали даже в кирху! Перед этим было бурное объяснение, Пётр обвинял изменницу в неблагодарности, плакал… потом благородно пообещал, что Анна ни в чём не будет нуждаться… А в чём можно нуждаться взаперти, практически в тюрьме. Кормили хорошо и регулярно. Кхм. Даже на двор под охраной гвардейцев гулять выводили. И всё это происходило под строгим надзором князя-кесаря Федора Юрьевича Ромодановского.
Однажды Анхен… Простите Ваше Императорское Величество, но так её называл ваш дядюшка. Однажды узница решила вернуть себе царскую любовь и занялась ворожбой. Как и ее мать Матильда, Анна Ивановна была очень суеверной. Может колдовство и существует, но в этом случае не помогло, а навредило, последовал донос на Анну с матерью, в результате чего родилось следственное дело. По нему было арестовано около 30 человек, каменный палаццо, подаренный государем, был конфискован и сейчас переделан в анатомический театр, как вы знаете, были отобраны и деревни. Но даже это для самой Анны Монс закончилось благополучно — Петр все-таки питал к ней нежные чувства.
Надо сказать… Это имеет отношение к дальнейшему рассказу, что связь Анны Монс с Кёнигсеггом началась в то самое время, когда Пётр был… в Кёнигсберге! Он, тайно, под чужим именем, работал на верфях, учился кораблестроению и артиллерийскому бою, фортификации и мечтал, конечно, о том, как воздвигнет свою новую столицу — где будут такие же, как в Кёнигсберге, аккуратные дома, в домах появятся картины и фарфоровая посуда, люди научатся пить кофе и пиво, слушать музыку и танцевать под фисгармонию… Пётр был в восхищении от Кёнигсберга. Это был первый европейский город, который он увидел…
Брехт, воспользовавшись тем, что рассказчик вновь потянулся за кубком, оглядел сидевших за столом. А ведь он переводит только для Анхен, даже её сестра Екатерина отлично знала немецкий, хоть прожила в неметчине гораздо меньше.
— Анна Монс безвылазно просидела в своём каменном доме два года. Дом этот, как вы знаете, построен тут недалеко — в Немецкой слободе на деньги российской казны… Даже лифт в доме имелся, которым наверх в комнату Анны кофий подавали. Потом её переселили в соседний дом, купленный у… Не помню, тоже торговец из Кёнигсберга.
Через год примерно Пётр сделал послабление в тюремном режиме бывшей любовницы, он разрешил посещать её кое-каким гостям. Вот мы и дошли до моего дядюшки. Гости охотно посещали «несчастную узницу», и в их числе был прусский посол Георг Кайзерлинг, друг утопшего Кенигсегга. Да. Из того самого Кёнигсберга посол. Немолодой, хромой, он посещал Анну на правах утешителя. Дядя говорил, что был дружен с Францем… С утопленником… С любовником.