Заместитель для демиурга

Эпилог

Эпилог

— Кеша! Кеша! — Я плюнул на приличия и, протолкавшись сквозь дергающуюся под какой-то навязчивый музыкальный ритм толпу, потряс своего бывшего однокурсника за плечо. — Да очнись же ты уже, Иннокентий!

— А? Кто? — с некоторым трудом сфокусировал на мне мутноватый взгляд приятель, которому алкоголь, несмотря на всю свою виртуальность, видимо, всё же дал по мозгам. — Жора? Ты чего?

Ночь с тридцать первого на первое началась уже часов четырнадцать назад и пока, к сожалению, утихать не спешила. Честно говоря, этот непрекращающийся новогодний банкет с его бесконечными запасами выпивки, закуси и сил празднующих утомил меня сильнее, чем самый напряжённый рабочий день. Всего должно быть в меру, и праздника тоже! Хотя обставлена смена старого года оказалась на достойном уровне, что да, то да. Оформленный в стиле самого обычного банкетного зала павильон принял в себя свыше тысячи постоянных сотрудников нашей корпорации, для разнообразия не иначе выглядящие точь-в-точь как и в реальной жизни. Светили нам лампочки накаливания, а не файерболы. Мигала гирляндами довольно скромных размеров ёлка, будто купленная на ближайшем базаре. По большому экрану в углу шла запись какого-то концерта, а не отжигали на эстраде по полной цифровые копии лучших артистов мира. И даже продукты на столах лежали вполне традиционные, а не какие-нибудь там крокозябры под волшебным соусом с бафами на силу, выносливость и скорость прохождения похмелья.

— Дело есть. Важное. — Я уверенно потащил своего приятеля подальше от танцпола, где он старательно пытался оттоптать ноги представительницам бухгалтерии. Или это были наши штатные медсёстры? А, один хрен! У меня сейчас Инга есть… А на телефон пришла вчера записка от «хариуса», что её рогоносец опять на три месяца в командировку свалил, вот прямо хоть бери и езжай на Камчатку. — Воспользуйся чит-кодом на восстановление начальных параметров организма, пока ты пьяный, я разговаривать не буду.

— Ну вот, взял и всё веселье испортил… — унылым, но довольно трезвым голосом откликнулся Кеша спустя пару секунд. — Чего у тебя такого срочного стряслось? Какое-то ЧП в секторе?

— Да не, там всё в порядке. Веселятся, фейерверки запускают, представительницы древнейшей профессии в костюмах Снегурочек, пользуясь повышенным спросом, задрали расценки втрое, — успокоил его я, пару часов назад мониторивший ситуацию в своей зоне ответственности на предмет срочного вмешательства. — Тут другое дело… Мозговая активность Андрея Юрьевича начала падать, восстановить её не получается. Понимаешь, что это значит, или хмель ещё не совсем выветрился?

— Он умирает? — Кеша поджал губы и поморщился так, словно сдал последний экзамен сложной сессии на тройку и теперь лишится стипендии на целых полгода. — Ты… ты уверен?

— Если бы не личная капсула с повышенной эффективностью встроенного автодоктора и системой искусственного поддержания жизни, он уже затих бы совсем, — мрачно вздохнул я, передёргивая плечами от неприятного холодка где-то в душе. — Ну, во всяком случае, так утверждает наш искин. Сам-то я в медицинской терминологии не особо разбираюсь.

Наш бывший куратор всё-таки выбил себе право отправиться на тот свет, не выходя из виртуала. И, похоже, пришло время, когда он сможет внести в науку свой последний вклад, дав множеству сложных датчиков записать весь процесс от и до. Прямо сейчас Андрей Юрьевич, вернее, его цифровая аватара расположилась на стоящем в одном из углов большом мягком диване и ритмично постукивала по деревянному подлокотнику ладонью в такт музыке. Компанию ему составляли несколько сморщенных, сухих старикашек-джиннов, бывших личными помощниками одного из главных создателей «Запределья». Вроде кто-то говорил, что каждый из них соответствует одному из контролирующих виртуальный мир искинов… Хм, а этих машин у нас меньше, чем казалось. Всего восемь. Интересно, какой из них тот же Синдбад, только в другом обличье?

— А, явились не запылились… Ещё бы чуть-чуть задержались — и могли вообще не успеть. Кардиостимулятор уже устал пищать, тормоша током мне сердце, — пробурчал мужчина, по внешнему виду которого никто не догадался бы о плачевном состоянии его тела. — Есть желающие подержать меня за руку? Нет? Хе, так и думал.

— Вам больно? — спросил Кеша, смотря куда-то в пол.

— Да, и ещё как! Качественной наркоты нам в анестезию чёртовы чинуши так положить и не разрешили, — скривился Андрей Юрьевич. — Впрочем, могло быть и хуже. Я видел, как умирают люди, и мне, по крайней мере, удаётся удержаться от воплей… Хотя от страха покричать, конечно, хочется. Эй, старичьё, вот скажите, вы умеете бояться?

— Страх нам неведом, о Величайший, — хором ответили джинны, не погрешив против истины.

— Молодые вы ещё. Ну ничего, научитесь. Вот эти два охламона и научат, если успеют. Один из них излишне зануден, а второй тот ещё жучара, но люди они хорошие. И если вы не будете знать, как поступить, или будете нуждаться в помощи, то обращайтесь в первую очередь к ним, — вздохнул мой бывший куратор, нервно стуча пальцами по подлокотнику дивана. — Ну чего вы, двое, на меня так вылупились? Вы мои ученики, какие-никакие… А они в каком-то смысле мои внебрачные дети. Процентов семь моего личного вклада в их создание имеется. Ну и каждый из вас тоже что-то внёс. Кеша примерно половинку процента. Жора, дезертир несчастный, вообще одну десятую.

— Так много? — удивился я, ранее полагавший, что над созданием искинов бились тысячи людей.

— Их программный код создан нашим институтом, — усмехнулся Андрей Юрьевич. — Остальные занимались воплощением наших идей в металле, капсулами, расчётами для виртуальной реальности и прочей сопутствующей деятельностью. А потому вас можно поздравить, папаши! Вы поступили как настоящие мужчины, то бишь отметились в процессе создания новой жизни. И теперь должны о ней заботиться.

Я не смог удержаться не то от протестующего, не то от возмущённого хмыка. Прозвучало это как-то нехорошо, словно все здесь собравшиеся являются какими-то извращенцами, а искины — дети, родившиеся вследствие коллективной оргии.