Наблюдатель

На улице было темно и холодно. Украшенные к Рождеству дома сияли огнями, словно перемигивались.

– Ради Бекки – не сдавайся, – сказала Тара. – Я не психолог, но могу предположить, что она сильно страдает. То, что ты несчастлива, видно невооруженным глазом. Бекки это не нравится. Детям нужны счастливые матери.

– Но…

– Не у всех матерей получается быть счастливыми, – перебила ее Тара. – Детям приходится приспосабливаться.

– Надеюсь, она приспособится. Я тут подумала, что недолгая разлука пойдет нам на пользу… После Рождества мы отправим Бекки к моим родителям. Отдохнем друг от друга.

Так было принято уже на протяжении многих лет. Бекки жила у бабушки с дедушкой с 26 декабря по первые числа января. Традиция восходила к тем временам, когда Джиллиан и Том участвовали в новогодних балах или сами куда-нибудь уезжали. Всего этого они давно уже не делали.

– Думай не только о ней, но и о себе, – сказала Тара. В свете уличного фонаря ее лицо выглядело озабоченным.

Мужчина прошел мимо садовой ограды, мельком взглянув на двух женщин, и скрылся в темноте.

Тара покачала головой:

– Опять он…

– О ком ты?

– Он околачивался здесь, когда я к тебе только приехала.

– Уверена? Здесь так темно…

– Тем не менее мне удалось разглядеть его лицо. Он и раньше здесь бродил.

Джиллиан посмотрела вслед мужчине.

– Похоже, это Самсон Сигал, – сказала она.

Джиллиан вспомнила, что тоже видела его здесь и теперь узнала со спины по походке.

– Он милый и совершенно безобидный. Живет в другом конце улицы.

«И шляется по барам в самое неподходящее время», – мысленно добавила она.

– Сейчас так неспокойно… – Тара покачала головой. – Столько сумасшедших бродит по городу!

Джиллиан рассмеялась:

– И я бы, наверное, думала так же, если б работала прокурором.

– Все-таки будь с ним осторожна, – предупредила Тара, открывая дверцу своего темно-зеленого «Ягуара».

Джиллиан проводила взглядом ее машину. Вернувшись домой, обула зимние сапоги и надела пальто. Нужно все-таки забрать Бекки от Дарси. Осторожность никогда не помешает, здесь Тара права.

Вторник, 8 декабря

1

Он купил сосисок, пару собачьих крекеров, и заманить дворнягу действительно получилось. Самсон прекрасно представлял себе их возможные маршруты, поэтому в то утро и не остался разочарован. Пес бежал по лугу, когда хозяйки еще не было видно. В распоряжении Самсона было не больше минуты, прежде чем молодая женщина покажется из-за деревьев. Он спрятался за кустами на краю опушки, достал сосиску и зачмокал губами:

– Ну, давай же. Иди сюда, у меня для тебя кое-что есть.

Как зовут псину, Самсон не знал. Никогда не слышал, чтобы хозяйка ее звала. Оставалось надеяться на собачье любопытство. Остальное сделает мясной запах.

Животное действительно тут же прыгнуло на Самсона и приветствовало его как старого друга. Пес проглотил сосиску не разжевывая и, полный ожиданий, последовал за незнакомцем. Самсон сделал крюк, пытаясь отстраниться. Его не должны были видеть с этой собакой.

Где-то в стороне раздался голос хозяйки:

– Джаз! Джаз, где ты?

Значит, Джаз. У большого, лохматого зверя появилось имя. Самсон взял следующую сосиску:

– Смотри, Джаз!

Жадность победила, и пес побежал за Самсоном, пока тот не решился схватить его за ошейник и увлечь за собой. Они добежали до конца лужайки и перешли дорогу, чтобы по краю обширного поля для гольфа повернуть туда, откуда начали путь. Самсон предположил, что хозяйка Джаза первым делом спустится к реке, то есть в том направлении, куда удалилась собака. Конечно, женщина боится, что Джаз выйдет на проезжую часть у перекрестка, где может стать жертвой аварии. Поэтому Самсон некоторое время бродил возле гольф-клуба и только потом появился на берегу.

Ему предстоял долгий холодный день. Декабрь – не лучшее время для таких прогулок, но не сидеть же дома в ожидании лета… Последний разговор с Бартеком сильно на него подействовал. Терять связь с реальной жизнью, превращаться в сумасшедшего, придаваться пустым мечтам никак не соответствовало планам Самсона. Нужно действовать, проявлять инициативу – в этом Бартек прав.

Идея с Джазом пришла Самсону позавчера ночью, и он нашел ее блестящей. Похитить собаку, придержать до вечера, а потом вернуть отчаявшейся владелице. Объяснить, что подобрал, встретил на улице случайно. Она, конечно, станет горячо благодарить, пригласит к себе, угостит кофе. И кто знает, может, из этого и получится нечто большее…

Джаз съел вторую сосиску и все крекеры и начал проявлять беспокойство. Он хотел вернуться домой. Самсон вытащил из брюк ремень и продел под ошейник наподобие поводка. При этом ласково уговаривал собаку успокоиться:

– Потерпи немного. Скоро будешь дома, обещаю. Если б ты только знал, как мне тяжело расстраивать твою хозяйку… Но представь себе только, Джаз, как она будет счастлива, когда увидит нас с тобой на пороге своего дома. Очень может быть, что я ей понравлюсь. Меня никогда еще не любила женщина, понимаешь?

Джаз внимательно выслушал и вильнул хвостом. «Как все-таки приятно бывает поговорить с собакой, – подумал Самсон. – У Джаза такой сосредоточенный взгляд, словно он действительно все понимает… И можно быть уверенным, что он не поднимет тебя на смех, не станет ерничать и главное – все сохранит в тайне».

– Я всегда хотел собаку, – пробормотал Самсон. – Но сначала родители были против, потом Милли…

При звуках этого имени ненависть комочком пламени обожгла желудок. Милли – вечно недовольная и бесчувственная. Одним своим видом она напоминала Самсону, кто он есть на самом деле – жалкий неудачник. Пятое колесо, ненужный балласт. Тот, кто ничего не добился в жизни.

– У нас все решает Милли, – пожаловался он Джазу. – Дом принадлежит нам с братом, но Гэвин давно у нее под каблуком. Не возьму в толк, как он мог жениться на этой фурии. Хотя раньше она была симпатичней…

Гэвин никогда не имел проблем с женщинами. Не то чтобы они слетались на него как мухи на мед, но и не обходили по широкой дуге. У Гэвина почему-то всегда получалось во всем строго держаться в рамках нормы. Он был незаметным, среднестатистическим во всех отношениях. Посредственность – большинство людей обиделись бы на такую характеристику. Они понятия не имели, каково быть тем, кто ни в чем не достиг уровня «нормы» и кого на этом основании все кому не лень топчут ногами.

– Я нахожу твою хозяйку очень симпатичной, – признался Самсон Джазу. – Честно говоря, Джиллиан мне нравится больше, но она замужем.

Джаз негромко заскулил. Самсон погладил его лохматую голову.

– До сих пор твоя хозяйка меня не замечала, но сегодня все изменится. Не бойся, малыш. Вечером ты ее увидишь.

Они дошли до парковки гольф-клуба. Там стояла только одна машина, поэтому Самсон и решился обойти клубное здание. Темные окна свидетельствовали, что внутри никого нет. На входной двери висела афиша рождественского бала в ближайшую субботу. Организатор мероприятия, если верить пронзительно алым буквам, – известный лондонский адвокат Логан Стэнфорд. Кульминацией вечера должна стать беспроигрышная лотерея в пользу бездомных детей России.

Самсон знал имя Логана Стэнфорда из многочисленных рекламных буклетов, которые Милли разбрасывала по всему дому. Стэнфорд был чрезвычайно успешным адвокатом и имел связи с самыми богатыми и влиятельными людьми страны, вплоть до Даунинг-стрит. Известность ему принесли и громкие благотворительные акции, которые Стэнфорд организовывал по всему миру. За ним даже закрепилось прозвище Благотворитель Стэнфорд, которому адвокат всячески стремился соответствовать. Он делал щедрые пожертвования в пользу тех, кто действительно в этом нуждался, и все-таки Самсон относился к нему крайне настороженно.

На глянцевой обложке журнала «Хелло!» Логан Стэнфорд выглядел до неприличия самодовольным, в окружении гостей с неживыми от ботокса лицами. Изысканные вечерние платья, мерцающие украшения и шампанское до упаду… Эти люди всегда действовали в собственных интересах, тем не менее их деньги работали и на бездомных.