Страница 12 из 22
Вдоволь налюбовавшись Златоградом, я, не доходя до Бездонной впадины, посетил замок Ветроград и деревню Новофеевку. Будучи в последней, я, к своему изумлению, застал всех жителей несколько… В общем, единственным трезвым человеком в этой деревне оказался друид — он и опоил своих односельчан дурманящим зельем потехи ради.
— Тяжек мой путь, — изъяснялся на славице18 отшельник, маг и волшебник, — но иногда я себя так развлекаю.
Друид насыпал мне в карман несколько драгоценных камней и пробирок с жидкостями, разглядев во мне собирателя не только всего духовного, но и материального; теперь в моей коллекции помимо уже имеющегося вечнолёда будут такие металлы и неметаллы, как слюда, элизиум, магнезия, бетоний, чугуний, магистерий19, мор, поганец, обсидиан, драконит, метеорит, красная ртуть, мифрил, тантрил и наноксил. В другой мой карман аскет вложил немного целебных кустрав — а именно свежесобранные цветки сивача и мелиссы лекарственной.
Вскоре я покинул хладские земли, двинувшись на юго-запад, в сторону пустыни Номадистан — да, так же называется и владение кочевников в том регионе. Однако, выбрав кратчайший путь, я выбрал путь наитруднейший: вот, под пронизывающим меня насквозь холодным ветром я плетусь по каменистой пустыне, где не растёт ни единого цветка, а мои сбитые в кровь ноги уже не слушаются меня — и мне ничего не остаётся, кроме как сделать привал, рискуя простудиться, ибо Солнце ещё не прогрело эти богом забытые камни. Камни, камни, камни… Тысячи их! Самые разные, от мелкой гальки (что говорило в пользу того, что некогда тут плескалось море или был какой другой водоём) до гигантских валунов. И лишь ветер, ветер был единственным их каменотёсом; единственным брадобреем и парикмахером. Некоторые из этих камней были гладкими, как локоть человека; другие — ужасно изрезанными, с многочисленными трещинами в них. И вот: не трещины уже это, но глубокие морщины, ибо камни эти видели то, чего не видели даже самые первые люди Фантазии…
Впереди, где-то там горизонте маячил силуэт Ордабада — колоссальных размеров каменного городища… Который, к моему удивлению, оказался столь же одиноким, как и я — сия крепость была давно заброшена, разрушена, разграблена! Я стоял, глядя на всё это и не веря своим глазам, а мимо меня очень низко и очень быстро проносились тучи. И вот: уже не тучи, но целые эпохи проносятся мимо меня! А сам я, сделавшись очень маленьким, смотрю на этот дивный мир с очень большой высоты, но вижу всё отчётливо, и даже без очков…
Оставив Ордабад далеко позади, у Поющего бархана я повстречал одного очень набожного дервиша, который дал мне инструкции по нанесению физического и ментального урона всевозможным големам, дэвам и дивам — и если первые являлись своего рода ожившим песком, управляемым специально обученными колдунами и чародеями, то последние два подвида единого зла являлись родственниками циклопов. Но если «наши» великаны были, как правило, глупы и даже обладали ярко выраженной деменцией, скудоумием, то и дэвы, и дивы были не так просты, а ещё — ужасно хитры. Как говориться, их не обдуришь! Но про себя я надеялся, что уж с ними-то не встречусь никогда. На кой я им сдался-то? Кожа да кости. Это раньше я, разжирев на казённых харчах, не влезал ни в одни двери — но после первого же моего путешествия…
И тут я вдруг прикрыл себе рот: какими бы ни были мои мысли, но я пришёл к выводу, что мой идеальный литературный язык несколько выветрился! Слишком часто я стал прибегать к жаргону, к сленгу — что не есть хорошо (особенно для такого учёного мужа, как я). Вот что значит, всю жизнь читать книги, а потом раз — и очутиться среди простых смертных, которые… Ну да ладно.
Не имея намерения оставаться в унылых, ничем не примечательных землях улуса Вурра, разве что преисполненных серых лесных почв широколиственных и мелколиственных континентальных лесов и лесостепей, я уверенным шагом шёл в мирный Нумизанд, чей владыка посылает свои торговые караваны во все стороны света, во все части Фантазии, и чьи земли издавна принадлежали светлым эльфам, эльванам, и назывались Ланни.
Вот, за моей спиной уже два имперских города, Кефментх и Мергенд. Мои стопы прошли все их улицы, но более всего я жаждал побывать в столице, великом и славном городе Фенд, который стоит на одноимённой реке — а та, в свою очередь, имеет честь впадать во Внутреннее море Великого океана. В этой части уже преобладали каштановые почвы сухих степей.
Фенд, чьи дворцы, мазары, мавзолеи так влекут любого; Фенд, что манит каждого… Я намного расширю свой кругозор, когда войду в него — пожалуй, это идеальный город для саморазвития, ибо это центр культур, искусств и наук.
Вот и знаменитый Дол златой россыпи — я уже близко! Ещё несколько лиг — и я в одном из крупнейших городищ Срединных земель…
Символом Фенда являлась золотая змея на травяном щите, а жители города исповедовали культ земли — впрочем, как и во всей империи, а также в некоторых странах к востоку от неё.
Выйдя на торговую площадь, я оказался в эпицентре пестроты: у меня разбегались глаза от обилия фруктов на прилавках — на все монеты я закупил прекрасные ароматы, мясистые пузизы, восхитительные вкусладцы, освежающие плоды кокко, корни эрза, гроздья северного и южного богдара, початки тёмного и светлого хляя, горшки с щипачами и вёдра с кисликами — ума не приложу, как я всё это повезу, ведь теперь я странствую один, без повозки с лошадьми.
Помимо фруктов и овощей, я приобрёл ковёр ручной работы (который обошёлся мне очень дорого), запасся какао, коффэ и чаем всех сортов, а также семенами и маслами — благо качество любого из товаров было отличным.
Всё это время мой слух резало множество наречий и говоров, ибо сюда стекались караваны из разных частей Фантазии — из Северных кронств, Срединных земель, Стран полумесяца, Южных государств и Дальних краёв. Здесь говорили на фенди20, нури, айзери, номадини, амулети, йель тль, юртай, юсминийе, тропикано, глосса птеранто21 и многих других языках — таких, о которых даже я, Кердик-лингвист, Кердик-языковед не имею ни малейшего представления.
На площади звучала и музыка: один купец — на дуде игрец и в уме хитрец — развлекал публику танцующей королевской коброй (а я-то, проходя мимо, думал, что мешок у ног этого купца пуст, как порванный карман скуловидского шапана); на другом конце площади двое торговцев-музыкантов стучали по ударным инструментам — один бил одиночными ударами ногой в большой барабан, другой постукивал пальцами по барабану поменьше, иногда делая дробь. Помимо этих перестукиваний да нежных трелей, переливов флейты были ещё и другие исполнители, аккомпанирующие танцовщицам — день был тёплый, даже жаркий, и всем было весело (хотя в Нумизанде таких солнечных дней триста шестьдесят в году).
От всевозможных ламп, тканей и банных веников всех мастей рябило глаза, а я, устав от шума многотысячной толпы, заполонившей собой всё уличное пространство, поспешил убраться оттуда, предварительно купив себе арбу с ишаком — ввиду наличия у меня огромного количества товаров подобная мера была вынужденной.
Достаточно долго пробыв в Нумизанде, посетив различные его музеи, выставки, хранилища, я с тяжёлым сердцем заторопился дальше — как ни мил мне этот край, но край родной милей в сто крат. А сейчас меня ждёт новое, очередное приключение…
Проторенными караванными путями я достиг границ падишахства Хрустан — родины берсицкого ковра. Там проживают дангюлеи, оспаривающие с гномами изобретение колеса. Там Каргунт и Дангелех, но прежде — Эм-Магат, столица падишахства. Что меня смутило — так это то, что при практически стопроцентной занятости подавляющее большинство жителей явно испытывали нужду и, прежде всего, голод — это было видно невооружённым глазом. Вскоре мне надоело смотреть на всю эту нищету… Всё равно я ничего не смогу изменить! Где же волшебство? Где оно? Неужели оно оставило эти края?
18
Один из диалектов юго-восточной ветви нордов.
19
Философский камень.
20
Диалект жителей столицы Нумизанда.
21
Всеобщий птичий язык.