Магритт

Над его головой пролетели дроны, на фоне низкого серого неба, напоминающие стаю ворон.

Остальные видео тоже из коллекции его безумного туризма. Не то чтобы везде руины – встречались кадры из вполне приличного отеля и сохранившего чистоту и зелень парка.

Вторая папка была усеяна хаотичными фотографиями, где свернувшиеся в черные эмбрионы на фоне грязных улиц трупы и сожженные машины контрастировали с похожими на горы пушистыми облаками и шпилем незнакомого храма на маленьком каменистом острове. Ничто из этого ни на фэнь не приближало меня к пониманию того, почему Марсель вдруг решил шагнуть из окна восьмого этажа. Несмотря на обилие отвратительных фотографий, упрекнуть его в сентиментальности и высокой степени эмпатии, которые могли довести до необдуманного поступка, я не мог.

Все последующие фотографии не давали никакого объяснения откуда у него взялась Лань и почему он вдруг решил задержаться в Яндаше на целую неделю, хотя считал минуты до отправки в Поднебесную. Но затем вспомнил об аккаунтах, о которых говорила Алина. Искать долго не пришлось. Цветок красной хризантемы вместо иконки и еще один значок рядом, даже без картинки – просто белый квадрат. Выходить туда через домашнюю сеть было бы безумием.

Я некоторое время смотрел на Лань, обдумывая, не стоит ли оставить ее на время дома. «Держи свою дверь открытой» – напомнил мне незнакомый гость.

– Ладно, пойдем прогуляемся.

Ее следовало переодеть и причесать. Ну, допустим. В гардеробе остался один мой выходной костюм. Если надеть на нее белую рубашку на выпуск и болтающийся узел галстука – сойдет за унисекс. Только висеть мешком будет немного. Вот только как все это сделать?

Зажмурившись, я развязал ремешок ее халата. Да, решиться вынести ей мозги из ствола было проще. Осторожно открыл глаза. Что ж, спасибо Алине Ли. Некоторую часть работы она уже сделала за меня.

***

Дождь прекратился. Небо отражало свет улиц и было похоже на перегоревшую лампочку, бледно святящуюся в темноте. Я брел в потоке зевак, стараясь не спешить, чтобы Лань не отставала, но она уверенно держалась рядом.

Наверху задрожали линии монорельса, пролетел светящийся желтыми окнами вагон, обдав нас теплым воздухом и снова стало тихо. Следующий забрал нас со ржавой платформы. Уткнувшимся в экраны телефонов пассажирам не было до нас никакого дела.

Все дальше на юг город разворачивался шумом и светом. Неон и теснота Старого города остались за заляпанным окном вагона, а впереди маячила светодиодным огнем сетка проспектов и опутанных проводами и рельсами улиц. За ними колыхались подсвеченные громады трех колоссальных высоток делового центра. Прожектора скользили по низким тучам, а цветные экраны заливали рекламой и музыкой улицы ночного города.

Площадь Шань не спала никогда. Даже в предрассветные часы здесь было полно бродяг, заполнявших все свободное пространство между цветным фонтаном в центре, разноцветными кофейнями, светящимся вестибюлем старого метро, превращенного в лабиринт из интернет-кафе, ночного клуба и баров и мачтами монорельсовой дороги. Экраны лили на их головы серебристый мерцающий свет, в который сливалась бесконечная реклама.

«Закажите домашнее животное от ветеринарной лаборатории Вейлай сроком жизни на два, три или шесть месяцев. Ваш ребенок не успеет привыкнуть, а питомец не наскучит за такой срок. Гарантия отсутствия врожденных болезней. На выбор: хорек, белый шпиц и пятицветная кошка».

Я мельком взглянул на Лань. Она не смотрела по сторонам, ее не пугали ни шум, ни свет, ни сотни прохожих, без умолку болтающих между собой или в чаты Вей Синь на разных языках. Если у нее и было ограничение срока жизни, ни я ни она об этом не знали.

Народа сегодня немало, и это хорошо. В такой толпе не вычислить подключающегося к Хризантеме сразу, а открытых точек доступа тут полно. Можно некоторое время бродить вокруг фонтана перепрыгивая с одной на другую. Главное – не вызывать подозрений.

– Эй, – долговязый сосунок с раскрашенной в сине-розовый челкой засмеялся и указал пальцем на Лань. Он пятился спиной, а в его очках вертелись быстро сменяющие друг друга картинки чертовой искусственной реальности. Я сделал вид, что ничего не заметил. Но его ухмыляющаяся голова все еще мелькала над толпой. Он поднял руки и сделал неприличный жест, кивнув в сторону Лани. Он и впрямь считал меня убогим извращенцем.

Ладно, бросать куклу здесь – затея плохая, и я поманил шутника рукой, добродушно усмехнувшись. Чертовы туристы не чуют подвоха. Один удар пришелся по осклабленной роже, с которой мгновенно слетела улыбка. Другой сбил очки. Они разломились пополам, но все еще пытались работать, пуская по стеклам рябь.

– Ты чего, приятель?

Я оттолкнул его от себя, а обрадованная неожиданным развлечением толпа успела расступиться. Он проехал задницей по брусчатке, и потерял всякое желание продолжать спор. Его пятки мелькнули и исчезли среди прохожих. Я повертел в руках его временную социальную карточку с подпиской «Б», разломал ее пополам и кинул в ближайшую урну. После утренней проверки посидит неделю в приемнике, а потом вернется в свой городок в Туране или Ливии – или из какой дыры он там приехал?

Не вызывать подозрений – кажется этого я хотел. Надо бы напоминать себе почаще. Но Лань в мешковатом костюме и с белой рубашкой навыпуск и правда выглядела привлекательно и пошло. Я ругнулся, оглядевшись по сторонам и быстро накинул ей на плечи свою куртку. Так сойдет за пьяного и прибитого крикером подростка.

«Синтетические звуковые волны – не совсем законное развлечение. Но мы предлагаем нечто особенное тем, кто хочет окунуться в манящий мир эйфории. Канал «Синаптическое замыкание». Не входит в социальную подписку, приобретается отдельно».

Эта хренова штука просто читает мысли! Я глянул на Лань и вдруг понял, что она смотрит на экран, на котором вращались, выписывая сложные фигуры сопляки на электробордах. И смотрела с интересом. Видимо реклама и на мертвого рассчитана, не то, что на живых кукол. Ерунда. Просто парнишка на экране пощелкивал пальцами. Помехи в ее пустой голове.

Позвякивая и покачиваясь, пересек площадь полупустой трамвайчик. Я отошел в сторону, увлекая Лань за рукав. Купил у уличного продавца две коробочки жареного риса с осьминогами и всучил одну Лани. Так мы стали похожи на двух местных придурков, уставших от приезжих и в кои веки выбравшихся на площадь размять ноги.

Точек доступа было около полусотни. Я выбрал четвертую со средним сигналом и без пароля. Если попробуют засечь – круг серьезно расширится. А засечь попробуют. Тут дельцы из Агатового рынка быстро находят тех, кто шарит по запрещенному. Дальше дело техники и искусства беседы: получестная торговля, шантаж, вымогательство, игла в висок или затылок – масса вариантов.

«Только для счастливых молодых родителей. Небольшая безопасная и полностью обратимая операция – и вы не услышите тревожащих и раздражающих криков во сне. Гарантия отсутствия побочных последствий».

Я включил планшет и быстро нашел нужную сеть. Хризантема. Если Агатовый рынок – опасная помойка, то это место – мозг больного на всю голову придурка, замаскированное под полулегальный цветастый сайт продаж разнообразных услуг.

Я сразу наткнулся на запросы Марселя. Он искал особую разновидность крикеров, неотличимую от легальной. Пару раз сбывал фальшивые визы. Даже паспорт гражданина Поднебесной. А вот и то, что к теме ближе. Заказ ланей. Тут было много мерзости, но лани представлялись как что-то не слишком незаконное, хоть и дорогое. Партия из трех. Штучные. Прическа, тату и пирсинг на заказ…

Я потянул Лань за руку, и мы перешли к фонтану. Тут сеть была лучше, а точек больше. Я быстро сменил доступ. В потоке лиц, подсвеченных экранами телефонов, найти меня с ходу не так просто. Если, конечно, не смотреть в камеры.

Лани. Из предлагали и покупали. Доставка из Поднебесной. Странно было бы, если бы в Сиболии кто-то открыл лаборатории такого уровня. Впрочем за подобные развлечения там за границей можно получить пожизненное. Тут – обычный экспортный товар, еще и маркированный – у них есть номер на щиколотке. Но что-то было не так…