Тамавамнетута

Глава 19

Санки, гружёные оружием, тащил грустный Алекс, мы, вчетвером шли за ним, по проторенному.

— Слушай, я не пойму, говоришь, что ты сейчас в разведке, но разве по одному отправляют? — Поинтересовался любопытный Никита Юдин.

Я показал рукой влево. — Там, в паре километров отсюда, стоит броневик. Видишь?

Красноармеец честно попытался рассмотреть искомое через частокол берёзовой рощи. — Шутишь?

Поправил ушанку, сбившуюся на лоб, отрицательно покачал головой. — Не шучу. Даже дальше вижу. Вот такой из меня разведчик.

Ко мне повернулись Сергей с Иваном.

— А это не ты самолёт сбил?

Важно кивнул. — Было такое, не спорю.

— А я слыхал, что ты два метра ростом… Что в яму упал и сломал ногу. — Проговорили они друг за другом.

Я улыбнулся. Не армия, а испорченный телефон какой-то. Объяснил про высокого напарника, про падение в щель. Что не из винтовки стрелял, а из крупнокалибеного пулемёта.

Долговязый, невольно подслушивая наши разговоры, периодически оглядывался. Он готов был поверить что я из винтовки по два самолёта в день сбиваю. Насмотрелся ночью, теперь побаивается.

— Коля. Ты говоришь, что броневик видишь. Так может попробуем завести? Я слесарем‐механиком работал у нас на заводе.

Хм-м. В принципе, было бы неплохо доехать. Всё лучше, чем ноги стаптывать, лыжи-то только у меня одного есть.

— Эй! Эмигрант! Смотри, знаешь такой. — Нарисовал на снегу силуэт полугусеничного драндулета.

Уставший, тот с радостью остановился и, вернувшись назад, попытался угадать в моём рисунке модель бронетранспортёра.

— Зондеркрафирзефир…. — Выругался Алекс.

— На русском скажи. Я это гавканье не понимаю. — Вот блин язык. Что бы не говорили, а всё кажется, что матом кроют. — Сколько он народу может увезти по такому снегу? Знаешь?

— Знаю, ездил на таком. — Исправился он. — Десять‐двенадцать. Но, вообще, чем меньше, тем лучше.

Вот же кровожадный. Так, нас пятеро. Допустим, ещё пятерых возьмём. Значит минусуем восьмерых.

— Ну, давайте прокатимся. — Закончив с математикой, определился с целями и сдёрнул с плеча эсвэтэшку. — Т-туф-ф! Т-туф-ф!… Т-туф-ф!

Гревшиеся у костра фашистики, попадали. Некоторые навсегда.

— Т-туф-ф! — Один дурак, из оставленных в живых, решил добежать до броневика, пришлось и его вальнуть. Осталось четверо умных.

— Пошли перебежчик, будешь переводчиком.

Пока подходили, пришлось ещё пострелять, чтобы фрицы не дёргались. А там уже Алекс до них докричался. Хэнде хох и всё такое.

Пленных немцев связали и уложили рядком в открытый кузов. Мужики покидали туда же собранное с мертвецов барахло, а я пополнил коллекцию зольдбухов. Их складывал в отдельный мешок, вместе с прочими немецкими бумагами.

Сидя на переднем сиденье, командовал Алексу, который оказался отличным водителем, куда рулить. Благодаря моим способностям несколько раз объезжали заминированные места. Немцев здесь уже не предвиделось и, когда мы отъезжали подальше, стрелял по минам, целясь в нажимные крышки.

Также, я избегал всех, кто мог бы испортить нам поездку. Округа была наводнена различным автотранспортом, чаще трофейным. Курсировали машины штабных, обозников и прочих, и прочих. Пешими, в основном, видел наших, и, всего один раз, попались гитлеровские недобитки. Эту парочку с автоматами пристрелил на всякий случай. Не были они похожи на тех, кто хочет сдаться. Да и крюк пришлось бы делать.

Спустя три часа такой неспешной езды, показалось село. Между нами все вопросы уже обговорены и я попрощался с красноармейцами, попросив замолвить словечко за Алекса, всё ж таки пользу приносил. Четверо, лежавшие связанными на полу, меня не интересовали. Если начальству не понадабятся, пусть расстреливают, мне не жалко.

— Бывайте мужики.

Всунул валенки в крепления лыж и шустренько заскользил в лесочек. Мне лучше зайти с другой стороны. Посмотрю сначала есть ли там Федя, и, если пойду, то только тогда, когда уляжется шумиха. Не каждый же день к штабу дивизии подъезжает немецкий броневик, с без вести пропавшими красноармейцами. Лишь бы не постреляли с перепугу. Конечно, мы вывесили флаг, в виде тёмно-розового полотенца на длинной палке, но чёрт его знает, могут и стрельнуть.

Торя лыжню по лесу, приметил подходящее место для наблюдения за селом. На высоком холме, внутри заброшенного храма. В здании обнаружил свежее кострище и сваленные у стены охапки хвороста. Принюхавшись, "увидел" спящих вповалку красноармейцев. Несколько дней назад, тут ночевала пара сотен советских солдат.

Началось. По селу забегали люди с оружием в руках — заметили подъезжающий броневик. Крики, приказы остановиться и стрельба в воздух. Ну, всё, обошлось. Мужики стоят в окружении штабных и рассказывают тем о своих злоключениях. Вытащили из машины пленных, оружие. Рядом стоит понурый Алекс и отвечает майору Дьяконовскому, кто он пожизниивыделяетлинаобщееблаго и из какой части.

Фёдор Михалыч нашёлся недалеко от кашеваров. Взмахивая тяжёлым колуном, раскалывал берёзовые чурки на поленья и откидывал их в сторону полевой хлебопекарни.

"Хорошо устроился напарничек." — Подумал, глядя на бывшего пулемётчика.

Та-ак. А эти, что здесь делают? Почему до сих пор не уехали? С раздражением следил за четверкой гэбэшников, присланных по мою душу. Епт-ыть. Не нравится мне это.

Спустя пару часов проведённых в храме, узнал много интересного. Из неприятного — про смерть Геллера.

Я не сразу осознал то, что услышал от одного из оперативников. Вспомнил Сергеича и наше с ним расставание. Эх, что же ты не уберёгся майор. Невольно потянулся к невскрытому конверту, который так и таскал в кармане гимнастёрки.

Привет Чижик.

Я не мог тебе сказать всего по телефону, да и не стал бы, если бы не обстоятельства.

Передаю письмо с Николаем Ивановичем Кувшиновым. Да Вань. Это судьба, в которую я никогда не верил, или случайность, но это сын нашего одноклассника. Иван погиб двадцать второго июня. Это выяснилось совсем недавно. Проверяли. А ты знаешь возможности нашей службы.

Света и Колина сестра тоже погибли, он остался один. Ты же слышал по радио о захваченном фельдмаршале. Это Коля совершил. Надеюсь, после лечения, он сам сможет тебе всё рассказать. С ним творится что-то невероятное, у нас все на ушах стоят из-за его необычных способностей. Спросишь у него, он объяснит.

Теперь о главном. Мне поручили доставить его в клинику, к профессору ЗАЧЁРКНУТО, хотят исследовать его возможности и провести с ним ЗАЧЁРКНУТО опыты. Завтра я уезжаю на Ленинградский фронт, поэтому прошу помочь парню. У него на руках направление в обычный военный госпиталь. На какое-то время он затеряется для моих сослуживцев. Объясни ему всю опасность ситуации. Он должен стать обычным человеком.

Ю.С.Геллер/Веник

Ни хрена себе Санта‐Барабара. Чижик и Веник. М-да. Потом не окажется, что Сергеич мутил с Колиной мамой? Ладно. Что мы имеем. Колин отец мёртв, а это значит меньше шансов на раскрытие легенды. Опыты? Ни на какие опыты я не согласен. На хрен! Судьба?! В натуре, если бы не Геллер, сейчас бы какой-то профессор мозгоправ ковырялся в моей головушке. Не-е, на такое я не подпишусь.