Страница 7 из 102
Сталин, напротив, оставался темной фигурой. Сын сапожника из грузинской провинции с незаконченным семинарским образованием, он был одним из подпольных «комитетчиков», которых сформировали конспиративная работа, тюрьма и ссылка. Его связь с Лениным началась еще до революции — он навещал Ленина в Польше в 1912 году, заработав прозвище «чудесный грузин», но они начали работать в тесном контакте только после возвращения Ленина в апреле 1917 года. Первоначально, как и другие действовавшие в России большевики, он был удивлен тем, что Ленин упорно не желал сотрудничать с иными революционными партиями, но вскоре выбрал линию Ленина, поддержав его по спорному вопросу о захвате власти (Зиновьев и Каменев были против). Находясь в Царицыне (позже Сталинград) во время Гражданской войны, он и его друг Клим Ворошилов вступили в такой серьезный конфликт с Троцким, главой Красной армии, что Ленин вынужден был вмешаться. В целом Сталин был одиночкой, однако его социальные связи в большевистском движении окрепли, когда во время Гражданской войны он женился вторым браком на Надежде Аллилуевой, молодой дочери известного революционера с Кавказа. Сталин был закулисным человеком, в первые годы в Политбюро он редко высказывал свое мнение. Его любимым делом была организационная работа и управление кадрами, ведение учета того, какие местные партийные отделения нуждались в поддержке и на каких делегатов можно было рассчитывать, чтобы они проголосовали за фракцию Ленина на ежегодных партийных съездах.
Сталин не был ни хорошим оратором, ни видным участником теоретических дебатов в партии, отношение к нему в начале 1920-х годов было почти исключительно отрицательным, и казалось, что он не может составить конкуренцию в борьбе за власть. «Посредственность», «ничтожество», «вождь уездного масштаба» — вот некоторые из уничижительных характеристик, которые давали ему Троцкий и другие партийные интеллектуалы. Николай Суханов, революционер-интеллектуал, который знал всех, кто имел вес в большевистской партии, хотя сам не был ее членом, сохранил о нем впечатление только как о «сером пятне, иногда маячившем тускло и бесследно». Другой космополитический интеллектуал, вспоминая Сталина в 1919 году, сказал, что он был «пугающим и банальным, как кавказский кинжал», но, возможно, все, кроме «банального», было приписано задним числом. Коллега по Центральному комитету в начале 1920-х годов описывал Сталина как дисциплинированного, скрытного и осторожного, ощущавшего себя менее образованным, чем многие из его коллег по Политбюро, и мстительного. Гордый и обидчивый Сталин знал, что о нем думают другие, и возмущался этим. Но Ленин обращался к Сталину всякий раз, когда требовалась жесткость или непреклонность[21].
Затем, на пятом году советской власти, произошла беда. 24 мая 1922 года у Ленина случился первый инсульт, за ним в декабре того же года последовал второй, после чего активное участие Ленина в политической жизни закончилось. Больше года, пока Ленин умирал, в партии шла борьба за власть. В отсутствие Ленина партией, а следовательно, страной, управляли члены Политбюро Троцкий, Сталин, Зиновьев, Каменев, Михаил Томский и недавно избранный Алексей Рыков, который был заместителем Ленина на посту главы правительства и теперь унаследовал от него эту должность. Сталин был генеральным секретарем партии, Каменев возглавлял Московский совет, Зиновьев возглавлял ленинградскую партийную организацию, Троцкий отвечал за вооруженные силы, а Томский — за профсоюзы. Ленин, который по причине болезни оказался в стороне, стал относиться ко всей команде критически и почти враждебно, обвиняя их в «олигархических» тенденциях. Неизвестно, было ли это, как утверждают некоторые, запоздалым поворотом в сторону демократии, но, безусловно, Ленин был огорчен, что из-за болезни не может участвовать в принятии решений. Через неделю после второго инсульта Ленин написал несколько непоследовательный документ, впоследствии получивший название «Завещание», где он дал характеристики потенциальным преемникам, всем — отрицательные. Сталина и Троцкого он называет «выдающимися вождями», но при этом замечает, что их личные качества могут «ненароком привести к расколу» в партии. Сталин, будучи генеральным секретарем партии, «сосредоточил в своих руках необъятную власть» и может не всегда достаточно осторожно ею пользоваться, а Троцкий — «пожалуй, самый способный человек» в партии — слишком самоуверен и любит командовать. Через несколько недель Ленин приписал постскриптум, очень негативный по отношению к Сталину: он «слишком груб» и его нужно заменить на посту генерального секретаря кем-то, кто будет «более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.»[22].
Отчасти недовольство Ленина было вызвано разногласиями со Сталиным по национальной политике — это был единственный вопрос, в котором Сталин считал себя экспертом. Только что образованный Советский Союз включал Кавказ — будущие республики Грузию, Армению и Азербайджан, которые были частью Российской империи и вошли в состав революционного государства с разной степенью добровольности. Наибольшую проблему представляла Грузия, и в начале 1920-х годов вопрос стоял так: следует ли предоставить ей статус отдельной республики или включить ее в Закавказскую Федерацию. Сталин яростно защищал вариант федерации, Ленин этот вариант поддерживал, но с большим, чем Сталин, вниманием к позиции грузинских большевиков, которые были против этого. Когда Ленин узнал, что Орджоникидзе, сторонник Сталина в этом регионе, просто ударил своего местного оппонента, он очень разозлился. Такое чувство, что во время болезни Ленин вернулся к кодексу чести и нормам поведения той респектабельной провинциальной среды, в которой он рос в 1880-е годы.
Ленинская нетипичная для большевика реакция на кавказский вопрос дополнилась гневом из-за грубости, которую Сталин проявил по отношению к его жене, Надежде Крупской. В своих личных отношениях Сталин никогда до конца не переставал быть грузинским мачо и плохо ладил с женами своих товарищей, такими как Крупская, которая не шла на компромиссы, сама была ветераном партии, не любила, когда ею командовали и презирала женские слабости. Когда коллеги Сталина по Политбюро поручили ему неприятную обязанность наблюдать за тем, чтобы Ленин выполнял предписания врачей, отдыхал и не работал, то конфликт с Крупской стал почти неизбежным[23]. Как верная жена (или товарищ, как она сама предпочитала себя называть), она, по настоятельной просьбе Ленина, систематически нарушала запреты врачей, приносила ему газеты, передавала сообщения коллегам и вообще постоянно его информировала. Сталин грубо обругал ее за подобное поведение, и когда Ленин это услышал незадолго до своего третьего инсульта в марте 1923 года, то холодно заметил, что воспринимает оскорбление, нанесенное его жене, как личное оскорбление — еще одно обращение к тем нормам, в которых он был воспитан, поскольку большевики о своих женах так не говорили. Он угрожал разорвать со Сталиным все отношения, если тот не извинится. Сталин был потрясен тем, что его одернул человек, которого, как он сказал сестре Ленина, он «любил всем сердцем»[24]. Тем не менее он принес только самые формальные извинения, так как считал, что Крупская была неправа, а Ленин вел себя совершенно неразумно. Молотову он обиженно сказал: «Что же, из-за того, что она пользуется тем же нужником, что и Ленин, я должен так же ее ценить и признавать, как Ленина?»[25] Хорошо воспитанный Молотов, хотя он не был большим поклонником Крупской, счел это грубостью.
Ленин умер 21 января 1924 года. На его похоронах 27 января все члены Политбюро — Сталин, Каменев, Зиновьев, Томский — и кандидаты — Молотов, Бухарин и Рудзутак — несли гроб, наряду с Феликсом Дзержинским, уважаемым польским большевиком, который был главой и основателем ЧК. Троцкий, измученный политической борьбой со своими коллегами по Политбюро и восстанавливавшийся после болезни на юге, отказался возвращаться в Москву на похороны — странное личное решение в свете его декларируемой привязанности к Ленину и политически убийственное.
21
Leon Trotsky, Stalin: An Appraisal of the Man and His Influence (New York: Grosset & Dunlap, 1941), P-392-393; N. N. Sukhanov, The Russian Revolution, 1917: Eyewitness Account (Oxford: Oxford University Press, 1955), p. 229–230; Victor Serge, Memoirs of a Revolutionary (New York: New York Review of Books, 2012), p. 98 (цитата); Boris Bazhanov, Bazhanov and the Damnation of Stalin (Athens: Ohio University Press, 1990), p. 104–106; Robert Service, Stalin: A Biography (Cambridge, MA: Belknap Press, 2005), p. 196 (цитата).
22
В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, в 55 томах, 5-е изд. (Москва: Государственное издательство политической литературы, 1958–1970), т. 45, с. 343–348.
23
Moshe Lewin, Lenin’s Last Struggle (A
24
Service, Stalin^ p. 211.
25
Феликс Чуев, Молотов (Москва: OLMA-PRESS, 2000), с. 272.