Страница 2 из 28
– Завтра приду к девяти, – заговорила она.
– Почему не к семи?
– У меня дела.
– Субботним вечером? Личную жизнь налаживаешь?
– Водопроводчик придет.
– На безрыбье и рак рыба, – хохотнул Сид, делая пометку в тетради.
– Кое у кого даже раков не наблюдается, – огрызнулась волчица, роясь в сумочке. – Ты не видел мои ключи от машины?
– Наверное, опять на кухне оставила. Или выбросила в мусорный бак вместе с одноразовым стаканом от кофе, как в прошлый раз. Нет, в контейнер я не полезу, не проси. Но подвезти могу.
– Твои попытки подкатить становятся все менее оригинальными.
– Намекаешь на то, что я спрятал твои ключи?
– Господи, Сид. Да хрен с этими ключами. Закажу такси. Пока.
***
В предутренних сумерках Ночной квартал походил на тусовщицу, которая отчаянно набралась и начинает подозревать, что пора бы сворачивать удочки, но от принятия решения еще далека. Из соседних баров выходили обнявшиеся парочки, от дорогих клубов отъезжали шикарные машины с роскошно одетыми мужчинами и женщинами. Пятница плавно перетекала в субботу, выходные официально вступили в свои права, и никто никуда не торопился. Даже подозрительного вида дамочки, прогуливавшиеся вдоль дороги, и не менее странные парни с бегающими взглядами, которые околачивались возле облезлой «мазды». Летисия сунула руки в карманы джинсов и пошла чуть быстрее. Мигающие вывески лав-отелей постепенно сменялись табличками круглосуточных магазинов, и, наконец, впереди появился указатель «спальный район». Он состоял из двух частей, именовавшихся соответственно «район Новой Надежды» и «район Старой Надежды». Волчица жила во втором, и путь до ее дома из Ночного квартала был не таким уж чтобы и близким, особенно при учете того, в котором часу она возвращается с работы, но брать такси не хотелось. И не только потому, что щедрые чаевые эльфа ей еще пригодятся. Летисии нравилось ходить пешком – и еще больше нравилось думать на ходу. Можно насочинять кучу баек, протирая стаканы в баре, но свежий воздух выбивает из головы все лишние мысли, и остается только правда. А говорить себе правду очень важно, любила повторять мама.
Волчица родилась в горной деревеньке, каждый день наблюдала великолепные пейзажи и дышала чистым воздухом без намека на автомобильные выхлопы, пила свежее молоко, ела свежий сыр и охотилась вместе с матерью. У матери, как и у всех женщин-оборотней, была своя стая, состоявшая исключительно из мужчин. Когда в стае рождалась девочка, ей предстояло в будущем сменить главную волчицу. Именно такая судьба ждала Летисию, будь она нормальным оборотнем. Но перекидываться в животных она так и не научилась. Ни в волчицу, как мать и другие женщины ее породы, ни в кошку, ни в собаку, ни в птицу. На попытку воли подать сигнал к трансформации тело реагировало ступором. Летисии не помогали ни медитации, ни наблюдения за природой, ни долгие изнуряющие пробежки по лесам в поисках личных мест силы. Сложно объяснить человеку или темному созданию, насколько важна для оборотня способность менять облик, особенно если этот оборотень – женщина. Можно отнять у темного эльфа высший смысл, но он все равно найдет способ восстать из пепла. Можно наградить обращенного аллергией на кровь, а то и на всю «донорскую» еду, но он найдет способ выжить и подняться над обстоятельствами. Но если боги отнимают у женщины-оборотня способность менять облик, то лишают ее и власти над стаей, и сексуальной привлекательности, и самоуважения. Из создания, которого порой побаиваются даже вампиры, не говоря уж о необращенных, она превращается в жалкую мышь. А кому какое дело до того, чем занимаются мыши? Мыши должны обитать в большом городе. Там, где легко затеряться среди таких же мышей. И жить как можно более незаметно. По крайней мере, пытаться.
Порой Летисия задумывалась о том, что их встреча с Сидом была не такой уж случайной. Кто-то там, наверху, решил свести их пути. Два существа, каждое со своими странностями, без намека на взаимное притяжение, умудрились худо-бедно подружиться. Сид нравился волчице. Он мог сыпать проклятиями и оскорблениями, но под этой маской был надежным, как скала, всегда вступался за нее, если того требовала ситуация. В конце-то концов, он дал ей работу. Они неплохо ладили, даже когда начальник, не стесняясь, мухлевал в картах. Положиться на Сида с закрытыми глазами волчице мешало только одно обстоятельство. «На него что-то находит» – так она называла эти моменты. Нет, не то чтобы Сид выходил из себя, избивал клиентов или громил посуду и бутылки в баре. «Находит» было чем-то глубоким, темным и до того жутким, что Летисии хотелось только одного: вскочить и убежать на другой конец света. В противном случае эта тьма ее сожрет.
Вынырнув из мыслей, волчица поняла, что стоит возле дороги и внимательно изучает что-то в сточной канаве. Что-то… или кого-то. Едва уловимое серебристо-голубое сияние, казавшееся особенно ярким в сгустившейся под утро мгле. Помедлив, Летисия спустилась в канаву, присела на корточки и ахнула. На расстоянии вытянутой руки от нее лежала молодая женщина с тонкими чертами лица, закутанная в полупрозрачную накидку из сверкающей ткани. Инстинкт самосохранения подсказывал, что прикасаться к ней не следует, даже если она еще жива. Кто знает, вдруг у нее травма позвоночника? Или ее отравили каким-нибудь мудреным ядом? Волчица прислушалась, но дыхания женщины не уловила. Кожа незнакомки слабо мерцала, как покров глубоководных водорослей. Будь здесь Сид, он бы учуял магию… Сид. Нужно позвонить ему! Нет, нужно позвонить в «скорую», а потом – в полицию. И остаться здесь до того, как они прибудут. Нет. Лучше уйти. Только обвинения в убийстве ей не хватало для полного счастья. Летисия открыла сумочку и уже нащупала сотовый телефон, но тут светящаяся незнакомка подняла руку и взяла ее за запястье. Вскрикнув, волчица попыталась встать.
– Кто вы, мэм? Вам нужна помощь? У вас что-нибудь болит? А… где ваши документы? Идентификационная карта и прочее?
Внутренний голос подсказывал Летисии, что у женщины нет ни документов, ни идентификационной карты. И голоса у нее тоже не было: незнакомка открыла рот и пошевелила губами, но до слуха волчицы не донеслось ни звука. Она не услышала, а почувствовала этот звук: щеки обожгло ледяным холодом, на ресницах застыл иней. Летисия рванулась в очередной раз, и у нее получилось вскочить на ноги. Она прижала ладони к лицу, а когда снова отняла их, тела женщины в канаве уже не было.
– Семирукая Богиня меня побери, – пролепетала волчица. – Привидится же такое. Проклятые ночные смены меня до добра не доведут.
Лежавший на земле телефон зазвонил, и она, вновь присев на корточки, взяла аппарат. Определитель показывал номер Сида.
– Все в порядке? – спросил он.
– Да… да, конечно. Скоро буду дома. Решила прогуляться.
– У тебя странный голос. Ты уверена, что все хорошо?
Летисия оглядела запястье, которого несколько мгновений назад касались пальцы незнакомки. Чуть выше ремешка часов она заметила маленькое белесое пятно.
– Да. – Она помолчала. – Спасибо, Сид. Я в порядке.
– Далеко ушла? Давай подвезу, а? Не хочу, чтобы ты ходила по трущобам впотьмах.
– Не нужно. Увидимся завтра вечером. Постараюсь прийти пораньше. Пока.
Глава 2. Ливиан
Новая половина Треверберга, Западный район
Наши дни
Мужчина, в идентификационной карте которого значилось имя «Сид Дж. Норман», стоял перед зеркальной стеной в ванной комнате своего пентхауса и внимательно изучал себя. Кое-кто сказал бы, что восторгаться собственным отражением – дурная привычка, женская, а не мужская, глупая и эгоистичная, но ему это нравилось. Он любил себя и даже не пытался это скрывать. Тело было единственным, что ему оставили в тот роковой день, и с тех пор оно ни капли не изменилось: стройное, гибкое и сильное, как у дикого животного. На уход за собой Сид тратил огромное количество денег: тренажерный зал, сбалансированный рацион, еженедельный массаж, бесконечные косметические процедуры, парикмахер, самые дорогие и искусные врачи. Глупо придавать такое значение своей оболочке, особенно если ты бессмертен, и она в подобном вряд ли нуждается, но с годами все это превратилось в привычку.