Шизофрен и Я

Доктор Чарв (мысленно): Ого, напрягся весь, может выдать возбуждение! Надо сменить тему на нейтральную, а когда парень успокоится, вернёмся к его психотическим переживаниям.

Доктор Чарв (вслух): Понимаю, что собраться с мыслями и описать словами неприятное состояние может быть непросто. Давайте пока оставим эту тему. Расскажите немного о себе: где вы родились и выросли, чем болели в детстве? Как учились в школе?

Алессандро (мысленно): Он агент системы, конечно, но почему-то вызывает у меня доверие. Агенты ведь тоже разные бывают. С этим мне хотя бы комфортно.

Алессандро (вслух): Я родился в провинциальном городе в самом конце восьмидесятых. Мой папа терроризировал всю семью. У них с мамой и бабушкой были конфликты, а мама была в постоянном напряжении во время беременности. Однажды папу отправили домой в деревню, где он спился. Роды прошли хорошо, но я почти не плакал, а смотрел на всё очумелыми глазами. Это плохо, да?

Доктор Чарв (мысленно): Если не плакал, может, была небольшая гипоксия?

Доктор Чарв (вслух): Если роды действительно прошли без проблем, то вы просто могли быть тихим ребёнком – не все же кричат до посинения. А позже, когда подросли, к неврологу не обращались по какому-либо поводу?

Алессандро (мысленно): Я совсем не понимаю. По идее, агенты системы и так всё про меня знают. А раз так, зачем вопросы-то задавать? А этот всё спрашивает и спрашивает. Причём про неврологов, например. Может, никакой он не агент, а обычный врач?..

Алессандро (вслух): В возрасте примерно полугода, когда папу выгнали из семьи, я сильно заболел. Температура была за сорок, нас с мамой положили в детское инфекционное отделение, но все анализы были в порядке. Вот никто и не понимал, в чём дело. Лишь один профессор, к которому мой дедушка обратился по знакомству, приехал в ту больницу и понял, что со мной не так. Он назначил кое-какие уколы, и я выздоровел. Однако диагноз я не знаю, это надо у мамы спросить.

Доктор Чарв (мысленно): Парень не принёс никаких врачебных выписок, как я вижу. Скорее всего, они и не сохранились с тех пор. Жаль…

Доктор Чарв (вслух): Как вы росли и развивались? Не отставали ли от сверстников?

Алессандро: Я долго не мог заговорить, но однажды прорвало. В речи сразу появились длинные предложения и даже истории. Я стал этаким «человеком-радио». Однако тут же и заикаться начал! В дошкольном возрасте был очень болезненным ребёнком. Всё простужался и простужался, в садик почти не ходил. Педиатр в детской поликлинике однажды махнула рукой и сказала: «Ладно, пусть болеет. Всё равно когда-нибудь перестанет». А примерно в пять с половиной лет я столкнулся с этим! С этим!..

Доктор Чарв (мысленно): Судя по анамнезу, некоторая органика всё-таки есть, определённо есть. Хотя по его речи этого пока не скажешь: не торпидный вроде бы, более-менее отделяет главное от второстепенного. Впрочем, он же совсем юный, компенсаторные возможности организма ещё велики.

Доктор Чарв (вслух): Не волнуйтесь, пожалуйста, всё в любом случае в далёком прошлом. Что же тогда произошло?

Алессандро (мысленно): Кажется, когда он со мной разговаривает, он не думает что-то вроде «Ну вот, ещё один! Да когда же рабочий день-то закончится?» Буду рассказывать ему дальше.

Алессандро (вслух): Ну меня записали в коррекционную группу речевого сада, чтобы справиться с заиканием, хотя и в обычном саду у меня всё получалось. И вот, в той группе нужно было молчать! Я молчал около полугода, ведь был очень послушным ребёнком. Тогда как другие мальчишки болтали без умолку втайне от нянечек. Мне в той группе было совсем плохо. Ох!

Доктор Чарв (мысленно): У любого из нас немало детских психотравм. Надо двигаться дальше.

Доктор Чарв (вслух): А в школе как вы адаптировались и учились?

Алессандро: В младшей школе учился на одни пятёрки, учителя меня обожали. А вот в средней школе всё пропало. Меня всё ещё возили в туристические поездки и круизы как одарённого ребёнка, но я очень замкнулся в себе. Вообще ни с кем не общался!.. И одноклассники стали обижать меня, буллинг продолжался несколько лет, из-за чего пришлось поменять сначала класс, а потом и школу. В возрасте одиннадцати я ещё и учиться перестал. Просто не мог сосредоточиться на уроках. С тех пор не могу читать, кстати. Тогда я стал троечником и скатился до последних парт. Вот родители и стали водить меня по неврологам. Однако врачи говорили, что всё в порядке. Но ведь прежде я по документам числился гениальным ребёнком! Будто придавило чем-то сверху…

Доктор Чарв (мысленно): Интересные волны развития: то разговорчивый, то молчаливый, то отлично учился, то скатился на тройки. И опять он о своей гениальности твердит – сверхценные или бредовые идеи?

Доктор Чарв (вслух): Значит, примерно с одиннадцати лет с вами стало происходить что-то необычное? Как вы сами можете это объяснить?

Алессандро: Ну да. Уж не знаю, что тогда случилось. Говорю же, мой мозг будто придавило. Позже, уже в старших классах, я впервые понял, что у меня совсем другой путь. Читал книги о мироздании и понял, что это всё про меня. Да, про меня! Спустя тысячи лет я снова пришёл к людям. А ещё я обучался магии, но одноклассники крутили пальцем у виска. После школы я всё сидел дома, ни с кем не общался. Потом поступил в университет, но отчислился, и вот так уже в третий раз. А потому что всё не то и не так! А на днях были эти ощущения с гвоздями. Мой путь закончен, да? Вы агент системы? Ой, сколько же я вам всего рассказал. А ведь хотел помалкивать.

Доктор Чарв (мысленно): Ух ты. Какая мегаломаничность! Рано манифестировал. Что это: дебют шизофрении, шизоаффективное расстройство, органический психоз? Ну не фантастики же он начитался – на истероида никак не тянет. «Святой», «распятие» – всё это очень похоже на манихейский бред.

Доктор Чарв (вслух): Я понимаю, что вам неприятно это вспоминать, но нам очень важно выяснить детали. Расскажите: вы видели, как вас распинают, или скорее чувствовали? Вы были в одном месте, а ощущали себя одновременно и в другом тоже?

Алессандро: Да я не очень-то и помню. Я лежал на диване с бутылкой пенного напитка, и вдруг всё накатило. Я ощутил множество гвоздей, которые в меня вгоняли. Скорее чувствовал всё это, а не видел. По поводу двух мест одновременно – не помню. Точнее, я будто оказался где-то, но всё быстро вернулось. Потом я уснул. А когда проснулся, ничего необычного уже не было.

Доктор Чарв (мысленно): Значит, не онейроид. Скорее это всё-таки бред. Хотя если «ощущал», то, может, это тактильные галлюцинации? Но тогда у парня уж точно органика. Да ну нет, разве бывает такая органика? Шиза это всё-таки… Да, шиза.

Доктор Чарв (вслух): А не было ли у вас ощущения, что кто-то может читать ваши мысли или управлять ими? Может быть, управлять вашими чувствами, действиями?

Алессандро: Я не очень понял вас. Моими мыслями и чувствами никто не управлял! Хотя знаете, это смотря что вы имеете в виду.

Доктор Чарв (мысленно): Не «Кандинский», значит.

Доктор Чарв (вслух): Я правильно понимаю, что до сегодняшнего дня вы не обращались за помощью к психиатрам?

Алессандро: Впервые обратился. Точнее, пришёл к вам на разведку. Когда я ещё был подростком, мама ходила к профессору психиатрии и рассказывала тому о моих проблемах. Но учёный сказал, что это подростковые моменты. А сейчас это какие моменты? Вы меня положите, да? Я не хочу в больницу. Если и лечиться у психиатра, то «незаметно», без отделений, карточек и всего такого! Ох, ну и влип же я со всеми этими состояниями!..