Страница 63 из 65
Кэти тихонько засмеялась.
- Ах, Митч, милый. Вот подожди, Венера станет нашей. Представляешь, сколько зелени можно насадить на свободной планете? Целые луга цветов, рощи, леса…
Стоявшая рядом толстая особа, похожая на учительницу, выпрямилась, смерила нас презрительным взглядом, фыркнула и поспешно отошла.
- Помолчи. Из-за тебя у нас могут быть неприятности, - пожурил я Кэти. - Пока не поздно, давай-ка лучше вернемся в отель.
Я проснулся, разбуженный радостным воплем Кэти.
- Митч, - кричала она, высунувшись из ванной и прикрываясь полотенцем; ее широко раскрытые глаза сияли от восторга. - Представляешь, здесь есть ванна! Я открыла дверь, думала, что это душ, а здесь настоящая ванна! Можно мне принять ванну? Митч, ну, пожалуйста!
Бывают минуты, когда даже правоверный консервационист радуется тому, что он глава крупной рекламной фирмы. Я зевнул, дослал Кэти воздушный поцелуй и великодушно разрешил:
- Конечно, можешь даже из одной пресной воды, слышишь?
Кэти сделала вид, что падает в обморок от изумления, а сама тем временем уже вызывала горничную. Пока готовилась ванна, я оделся. Мы позавтракали и пешком отправились в Капитолий.
Устроив Кэти в ложе для прессы, я направился в палату представителей. Через толпу ко мне протиснулся лидер наших лоббистов. Он сунул мне в руку телеграфную ленту.
- Это вам, мистер Кортней, - сказал он. - Надеюсь, у вас все в порядке?
- Да, - ответил я и, отпустив его, взглянул на донесение. Оно было с ракетодрома и гласило: „Пассажиры и экипаж готовы и ждут сигнала к отлету. Посадка пассажиров начнется в 11:45, погрузка закончится в 16:45. Горючее заправлено, оборудование и провизия на борту. Служба безопасности не знает, но поступили сведения, что сегодня с ночи между морской разведкой, группой контрразведывательной службы и корпорацией „Тайм-Лайф“ идет усиленный обмен шифровками. Диспетчерский пост просит напомнить, что отлет возможен только в условленное время“.
Я растер ленту пальцами и начал протискиваться к трибуне. В этот момент кто-то легонько тронул меня за локоть. Это был президент; он наклонился ко мне из президентской ложи с привычной заученной улыбкой на лице.
- Мистер Кортней, надеюсь, вы поняли, что я хотел сказать вам вчера. Я рад, что ракета готова к отлету. Кроме того… - улыбка расползлась по его лицу, и он кивнул головой с видом важного сановника, обменивающегося любезностями с приезжей знаменитостью, - …вы, должно быть, уже знаете, что _он_ тоже здесь.
Но я так и не успел спросить, кого он имеет в виду. Ко мне с протянутой рукой спешил председатель, а палата уже бурно аплодировала. Я заставил себя улыбнуться, но это было лишь автоматическое сокращение мускулов - мне было не до улыбок: дело плохо, если даже президент знает о ракете.
Фаулер Шокен был ханжой и лицемером, Фаулер Шокен был великим мошенником, но, если бы не он, я никогда бы не произнес эту речь в палате представителей. Мне словно бы слышался его голос: „Продавай, Митч, продавай. Ты всегда сможешь продать, если будешь помнить, что они сами того хотят“. - И я продал этим законодателям все, что они хотели. Коротко сказав об американском предпринимательстве в нашей стране, я предложил им для грабежа весь мир и чуть ли не всю Вселенную, как только смелые первооткрыватели из фирмы „Фаулер Шокен“ проложат туда путь. Я нарисовал им конвейерную линию из планет и показал, как мы будем владеть и управлять ею, мы, предприимчивые американские бизнесмены, создавшие великую цивилизацию. Это конгрессменам очень понравилось, и они неистово зааплодировали.
Когда утихла первая волна оваций и все сели на свои места, несколько человек все еще продолжали стоять и хлопать. Они попросили у председателя слова. Я почти не обратил на них внимания, ибо в эту минуту вдруг с удивлением заметил, что стул Кэти в ложе для прессы был пуст. Председатель дал слово седому худощавому, величественного вида человеку - мистеру Колби, за спиной у которого было сорок лет службы в компании „Юмми-Кола“.
- Слово предоставляется мистеру Колби.
- Благодарю вас, господин председатель. - На лице Колби застыла вежливая улыбка, но взгляд оставался холодным, как у змеи. Официально фирма „Юмми-Кола“ считалась одной из немногих крупных независимых фирм. Но я вспомнил, что Шокен как-то намекнул на ее подозрительные связи с Таунтоном.
- Если мне будет позволено говорить от имени верхней палаты, то прежде всего я хотел бы поблагодарить нашего уважаемого гостя за его хорошо продуманную речь. Уверен, что усе мы с удовольствием прослушали здесь выступление столь уважаемого и известного человека.
„Пой, пташечка, пой“, - подумал я с досадой; меня охватило смутное беспокойство.
- С разрешения заседания я позволю себе задать нашему гостю вопросы, касающиеся тех законодательных актов, которые он предлагает на наше рассмотрение.
- Представляю, как ты их „рассмотришь“, чертов ублюдок, - подумал, я. Теперь даже галерка почуяла неладное. Можно было уже и не слушать, что Колби скажет дальше.
- Возможно, не все знают, что на сегодняшнем заседании, к счастью, присутствует еще один важный гость. Я имею в виду мистера Таунтона. - Он сделал грациозный жест в сторону скамей, где сидели гости; я увидел багровое лицо Таунтона и рядом с ним две неподвижные фигуры, в которых без труда узнал его телохранителей. - Перед заседанием мистер Таунтон в короткой беседе сообщил мне кое-что, о чем мне хотелось бы сейчас спросить мистера Кортнея. Прежде всего, - змеиные глаза теперь поблескивали холодной сталью, - я хотел бы узнать у мистера Кортнея, знакомо ли ему имя Джорджа Гроуби, которого обвиняют в нарушении трудового контракта и убийстве женщины? Во-вторых, мне хотелось бы уточнить, действительно ли мистер Кортней и Джордж Гроуби - это одно лицо? В-третьих, я хотел бы спросить мистера Кортнея, правда ли, что он, как конфиденциально сообщило мне лицо, которому, по мнению мистера Таунтона, можно полностью доверять, правда ли, что мистер Кортней давно является членом Всемирной ассоциации консервационистов, известной все честным американцам, как…
Даже сам Колби не слышал своих последних слов. В зале поднялся рев, подобный урагану.