Devil Never Cries

Проснулся Вергилий спустя пару часов от ощущения, что за ним кто-то следит. Всё тело слегка затекло, а бок саднил несколько сильнее. Отбросив болезненные ощущения в сторону, он перевёл взгляд вперёд, на гостевой стул. Напротив Вергилия сидел мужчина, лет примерно шестидесяти, в простой, недорогой одежде, однако внутреннюю силу духа невозможно было не ощутить.

— Извините, но мы закрыты, — произнёс слизеринец. Не грубо, скорее устало. — Если вы желаете сделать заявку, то лучше сделать это утром, а не врываться ночью. Взлом с проникновением — за такое дают немалый срок.

— Я знаю, что вы закрыты, но мне нужно было встретиться с вами. Это насчёт одного дела, в которое вы ввязались два месяца назад.

— Хм. У меня в последнее время было много работы. Не могли бы вы уточнить?

— Конечно. Речь идёт о тех, кто нанёс вам рану на боку клинком, что хранится у вас в печати.

Полудемон напрягся. Проверил сенсорикой дом и окружение — кроме них двоих и Кербера нет никого. Если он как-то связан с теми двумя, и пришёл сюда в одиночку, то тут два выхода — либо он идиот, либо у него слишком большое самомнение. Тем временем, мужчина продолжил:

— Мы смотрели за тобой с тех пор, как ты появился в Англии. Что он здесь делает? Почему пришёл? Мы спрашивали себя, и не могли найти ответы. Однако в тот день ты спас ребёнка. Ты сделал то, чего мы не ожидали от тебя. Не так ли — сын Спарды?

Есть не так много людей и вещей, что могут удивить Вергилия. Но как назло, вот эта последняя фраза оказалась одной из них. Ямато оказалась в его руке, когда человек перед ним поднял вверх руки, словно сдаваясь.

— Я здесь не ради драки. Прошу, опусти оружие.

Полудемон внимательно осматривал мужчину. Тот не пытался атаковать, или как-то вывести его из равновесия. Он знал, что Вергилий может убить его, причём достаточно легко, но при этом не боится. И откуда-то знает про него…

— Кто же вы? — успокоившись, спросил Вергилий, вновь сев на стул, не убирая Ямато. В конце концов, он всегда успеет убить его. — И я не услышал, как вас зовут?

— Потому что ты не спрашивал, — добродушно улыбнулся мужчина. — Я — Отец Бенедикт. Представитель инквизиции.

— Вот как, — протянул Вергилий. Теперь ему было понятно, почему в его госте такая сила духа. — И с какой целью представитель инквизиции пришёл ко мне? Чтобы изгнать обратно? Хотя меня больше интересует то, откуда в этом мире известен мой отец?

— Не думал же ты, что его поступок останется неизвестным? Эхо произошедшего пронеслось по всем мирам в разных степенях. В каком-то мире известно многое, в каком-то практически ничего. Но в каждом из миров есть хоть частица знаний об этом поступке. Мы, инквизиторы, одни из последних, кто сохранил хоть какие-то познания об этом.

— Одни… Так понимаю, те двое не из вашей компании, да?

Мужчина мотнул головой, а его глаза словно накрыла пелена усталости.

— Нет. Но они ученики Илая, того, кто когда-то был одним из нас. Он использует полученные знания, ради получения главного — бессмертия. В каком-то смысле, он его добился.

— В каком-то смысле? — полудемон заскрипел зубами. Неужели ещё один Лич?

— Именно. Твоя рана ведь до сих пор не зажила, верно? И ты задавался вопросом, почему? — Вергилий на это чуть кивнул. — Илай когда-то занимал высокий пост в инквизиции, и имел доступ ко многим тайнам. Им вела благородная цель, однако было то, чего он боялся. Смерти. Он понимал, что людской срок слишком мал, и искал способ продлить себе жизнь. Что именно он нашёл, никому неизвестно. Всё, что мы знаем, эти знания развратили его, и теперь всё, о чём он думает, лишь о вечной жизни. Он считает себя чуть ли не реинкарнацией сына Бога.

— И? Не он первый, не он последний. Причём здесь похищение ребёнка?

— Иногда мне кажется, что люди могут быть хуже, чем демоны, — казалось, будто Отец Бенедикт не услышал вопроса, однако это не так. — Илай нашёл ритуал, что может дать бессмертие, но не будучи магом, провести его не смог. И как тёмные знания, извратившие его разум, так и он извратил этот ритуал. И самое главное в этом ритуале — ребёнок, чьё сердце будет отдано в жертву, ради продления жизни Илая и его учеников.

— Понятно, — прорычал Вергилий, мысленно разрывая неизвестного ему человека на куски, отрывая кожу от плоти, а плоть от костей, с помощью магии поддерживая в нём жизнь. — Но всё же — зачем вы здесь?

— Мы пытались остановить его. Но он, и его тринадцать, вернее уже двенадцать учеников, неуязвимы для нас. Ты ведь уже догадался, чью силу они призывают, ради продления жизни?

— Сила Спарды.

В комнате наступила тишина, а в голове полудемона роились мысли. Теперь понятно, почему та странная плёнка вокруг тех двоих была такой странной. И вроде знакомое, но при этом отталкивающее и непонятное. Если за основу брался призыв силы, но сам ритуал призыва был искажён, то и сила была искажена. От таких мыслей хотелось рычать — он-то надеялся, что в этом мире не встретит никого, кто будет похож на Аркхама. А тут их целая дюжина.

— Значит, вы не можете убить их, потому что их окружает аура Спарды. Но…

— Можешь ты. Ты его сын, носитель его силы, и можешь пробраться сквозь ауру силы. Всё, что мы можем сделать, это пытаться срывать их ритуалы, но как видишь, за столько лет мы сильно не продвинулись. Илай прекрасно понимает, когда мы собираемся напасть, и у него достаточно большая сеть агентов, из-за чего мы связаны.

— И как давно вы с ним сражаетесь?

— Больше пяти веков.

Вергилий слегка закашлял.

— Однако…долго. Значит эти ритуалы дали ему бессмертие?

— Непостоянное. Ему нужно каждый год проводить ритуал, и если пропустит его хотя бы два раза, то груз прожитых лет упадёт на него. Но нам ещё ни разу не удавалось помешать ему. Мы предполагаем, что остальные его ученики занимают достаточные высокие посты в мире, раз он умудряется раз за разом избегать подозрений и поимку. Его надо остановить. Слишком много невинных душ детей было погублено из-за его стремления.

— Хорошо, — Вергилий поднял руку, останавливая Святого Отца, пока тот не начал проповедь. После Дамблдора у него явно появилась фобия на это. — Я понял, что вы хотите попросить у меня помощи, хотя я не могу понять, чем могу помочь. Я сам не знаю, кем являются все эти люди. И хотя я обычно не работаю бесплатно… этих зверей я с удовольствием прикопаю, и даже сам доплачу.

— Я рад, что мы не ошиблись в тебе.

***

Несколько часов спустя. Раннее утро.

Нормально поспать Вергилию так и не удалось. Разговор с этим представителем священной инквизицией лёгким не назовёшь, зато узнал много нового. Например, о том, что за ним следили почти с самого его появления здесь, и знают если не все, то часть из его дел. На вопрос, почему тогда они за ним не пришли, раз уж они защищают людей от таких, как он, то получил десятиминутную проповедь о том, что он спас этих людей от дальнейшего падения в темноту. Ему как никогда хотелось выпить — как же Вергилий ненавидит проповеди!

Самым важным оказалось соглашение о взаимовыгодной помощи. Вергилий помогает справляться с Илаем, они же в ответ готовы помочь информацией, и, возможно, борьбой с демонами. И одной информацией они уже поделились, позволяя ему искать всю информацию о Тёмном Лорде в нужном направлении. Как он и догадывался, Волан-де-Морт не его настоящее имя. Имя, данное ему с рождения — Том Марволо Реддл.

И теперь ему стало понятно, почему инквизиторы не спалили магический мир Англии в священной войне. Статут Секретности. Он является защитой магов от них… До определённого момента. Если в войне победят Волан-де-Морт и его ПСы, но не выйдут после этого из изоляции — ничего не произойдёт. Обычная революция, ничего больше. Но едва они выйдут из подполья ради уничтожения магглов, как пропагандирует сам Тёмный Лорд… И никто не спасёт магов. Священный огонь инквизиции пройдёт по всем домам, мэнорам, замкам. Будут уничтожены все взрослые маги, останутся лишь дети. Дети, что возможно в будущем построят новый магический мир, на руинах уничтоженного. И эти слова не понравились Вергилию. Да, ему не слишком нравятся их общая отсталость, глупость, и многое другое. Но в тоже время полудемон привык к ним. К тому же, у него есть работа в магическом мире, которая ему нравится, и которую не хочется терять. Да и некоторые людишки не так уж плохи, чтобы желать им смерти.