Devil Never Cries

Глава 8. Новое соглашение

Лили Эванс внимательно рассматривала сидящего перед ней парня. Конечно, за последние четыре дня она почти всё время провела рядом, но тогда он был без сознания. Сейчас, когда Бедфорд пришёл в себя и слегка выздоровел, он стал выглядеть по-другому. Её до сих пор передёргивало, когда она вспоминала, как он выглядел — сейчас она могла признать, что было страшно. Страшно, что он может погибнуть, и страшно от мысли о том, кто мог это сделать. Всегда казалось, что для того, чтобы ему навредить, надо быть кем-то нечеловеческим. Или таким, как Тот-Кого-Нельзя-Называть. Может, он с ним встретился? Та рана на боку… от неё буквально несло тьмой, от которой тряслись руки. Хотелось всё бросить и оказаться подальше от этого. Лишь то, что Бедфорду требовалась помощь, удерживало её на месте. Она словно вернулась в тот вечер, в лес, к демонам. Неужели ему приходится сталкиваться с таким если не каждый день, то почти каждый? Да даже если раз в месяц — как он ещё не свихнулся? Ей хватило одного раза, чтобы желание приближаться к таким существам отбило напрочь.

За те четыре дня, что Бедфорд был без сознания, Лили пыталась понять, кто ещё мог нанести ему такие раны? Вроде не серьёзные, но при этом он едва стоял на ногах, у него началась лихорадка и бред. Словно отсроченное проклятие. Честно говоря — она испугалась, что он и правда может погибнуть, не раз и не два она хотела звонить врачам, но что-то останавливало. Бедфорд слишком явно отказывался от похода, а значит, была серьёзная причина.

Про себя девушка зарычала — с появлением этого парня в её жизни, различные вопросы только множились, а ответив на один, появлялось десять новых. И почему она до сих пор с ним общается? Да, они сидели в одном купе, да, она потом как староста провела ему небольшую экскурсию, и всё. Так почему? Потому что из всех людей он общается с Севом?

Ладно, вначале ей было любопытно, она это признаёт. Он был странным, непонятным, отличавшимся от остальных. Как ведут себя остальные аристократы? Стремятся показывать своё превосходство над остальными, что все окружающие ничего не стоят. Бедфорд же чем-то и напоминал их, но при этом и отличался. Ему не надо было показывать превосходство, ты просто смотришь на него, и видишь, что он превосходит других. Ему без каких-либо вопросов разрешали выносить книги из библиотеки (а мадам Пинс к книгам относится как к детям родным), что не получалось у других. Даже если у тебя есть разрешение профессора на посещение Запретной секции, мадам Пинс с дотошностью проверит это разрешение, чуть ли не на зуб попробует. А Бедфорд? Да он просто подошёл, поговорил, и его пропустили! Да, Лили завидовала, глупо отрицать очевидное. Она пять лет училась на Превосходно, и то ей не получалось с такой лёгкостью попасть в библиотеку, не получив от мадам Пинс внимательного взгляда. Как это получалось у него?

Изначально она считала, что Бедфорд каким-то образом околдовывает мадам Пинс, да что там говорить, Лили во многом успела обвинить парня меньше чем за год, а оказалось, что он не такой. Сражается с демонами и Пожирателями, Ворон, что работает на благо Министерства, а значит, на стороне обычных людей. При этом никогда не поймёшь, как он отреагирует на то или иное действие, ведь даже на помощь бездомному он отреагировал не слишком хорошо. Словно она поступила очень глупо.

Ну, ничего, как минимум ещё сутки она тут проведёт, может и разговорит его. Хорошо, что его родители пока не приехали, иначе объяснять пришлось бы… Интересно, а они знают, чем он занимается?

Впрочем, осталось самое тяжёлое — не отвлекаться на то, что этот демон сидит перед ней без майки! Хотя она признавала, что выглядит он очень даже ничего, но все эти шрамы…

***

Вергилий признавал, что ему сильно досталось, раз потребовалась помощь. Да и потеря сознания на четыре дня даёт понять о серьёзности. Одна рана, пара ударов и вдруг вогнали его в такое состояние. Нет, с этими ребятами явно было что-то не то, но что именно он не мог понять. Церемониальный клинок даже через подпространственный карман (причём хорошо экранированный) источал извращённую и опасную энергию, от которого его немного трясло. За свою жизнь он повидал множество тёмных, демонических артефактов, но вот таких он ещё не встречал. Требовалось хорошенько его изучить, но… не сейчас. Вначале надо прийти в себя.

Хотелось взять и выпить одну бутылочку из того, что у него в подвале, но это не было бы решением проблемы. К тому же присутствие драконихи ему не помогало нормально думать об этом. Какого чёрта в её присутствие ему стало немного некомфортно? Да, она ему помогла, но это не повод для такого странного ощущения. С чего это вдруг? Не в первый же раз он с ней наедине! И почему она слегка покраснела? Раздражает. Вроде.

То, что он не совсем здоров, показали ему его руки, когда он взял чашку с чаем. Пальцы ещё тряслись, хоть и слабее, чем раньше, но всё-таки это ему не нравилось. Но раз уж нельзя выпить (вернее можно, но не при даме же!), то можно расслабиться по-другому. С такими мыслями полудемон медленно встал и прошёл к холодильнику. Открыв дверцу морозильника, он минуту смотрел в него, чуть нахмурившись, после чего закрыл. Потом снова открыл, нахмурился, и опять закрыл.

— Я точно четыре дня провалялся без сознания? Куда пропало всё клубничное мороженное? Я точно помню, что тут оставалась не одна порция, а гораздо больше.

Да, это было, наверное, один из тех моментов, когда Вергилий и Данте были похожи друг на друга — оба брата любили клубничное мороженное. Сколько раз в детстве они дрались друг с другом за последнюю порцию, или спорили на неё. На лице Вергилия на секунду проскочила ухмылка — брат никогда не мог усидеть на месте, и если тему для спора выбирал именно он, то порция всегда доставалась ему. Если же Данте — что же, он всегда мог найти обходные пути для получения желаемого. Повернувшись, полудемон увидел, что его гостья смутилась ещё сильнее, от чего казалось, что её рыжие волосы загорелись.

— Я…это…ты бредил, пока был без сознания…я волновалась…и…не сдержалась. Я нервничала, между прочим! — вспыхнула девушка, заметив, что Вергилий ухмыляется.

— Я это заметил. Тут было порций на неделю минимум, а ты съела всё одна за четыре дня. Ну, почти всё.

Чуть вздохнув, Вергилий достал из морозилки последнюю коробочку с мороженным. Если бы он мог посмотреть на себя со стороны, то увидел бы, что по его лицу пробежала тень улыбки и чего-то похожего на грусть. Но вот его взгляд… Лили, посмотрев на него, почувствовала укол в груди. Что-то в его взгляде заставляло сердце разрываться: там была и боль, и печаль, и желание сделать чего-то, но при этом там была и обречённость.

— Бед… Вергилий? — тихо позвала его девушка, чуть коснувшись его руки. По руке прошла дрожь, а сам слизеринец медленно перевёл взгляд на неё. — Ты в порядке?

— А не должен?

— Просто… у тебя такой взгляд…я подумала, что тебе снова стало плохо.

— Не хуже, чем было несколько дней назад, — сын Спарды не хотел признавать, но дрожь в теле чуть спала. Но взгляд всё же отвёл, хотя по глазам собеседницы он понял, что так ждёт ответа. И в этот раз ему будет тяжелее увернуться от вопросов. — Чего ты хочешь, Эванс?

— Поговорить, — серьёзно ответила девушка, откинувшись на спинку стула. — Я же вижу, что тебя что-то гложет. Нечасто, но сильно.

— С каких пор ты стала такой наблюдательной?

— С тех самых, как познакомилась с тобой, и пыталась хоть что-то о тебе узнать. А раз ты не раскрывался, приходилось понимать тебя лишь по тому, что я вижу. И думаю, что после случившегося, я имею права узнать хоть что-то. Я не прошу, чтобы ты рассказал мне всё, но попробуй рассказать хоть что-то — тебе станет легче, Вергилий.