Страница 55 из 237
В очередном докладе в Центр Максимов сообщил, что назначен полномочным послом одной из латиноамериканских республик и выезжает в Рим для вручения в Ватикане верительных грамот. Это было настоящим чрезвычайным событием, ибо еще никогда в истории внешней разведки ни одному нелегалу не удавалось заполучить такой высокий пост. Только Зорге смог стать неофициальным пресс-атташе германского посольства в Японии. И хотя нельзя сравнивать страны, но посол есть посол. Прежде чем докладывать руководству НКВД, то есть самому Берии, об этом факте, мы запросили Максимова об обстоятельствах его успеха. Он просто ответил, что в свое время оказал услуги одному видному латиноамериканскому эмигранту, а теперь этот эмигрант, вернувшись на Родину и став президентом, с готовностью согласился отплатить за ту прежнюю услугу.
При докладе Берии об успехе Максимова тот, на нашу и разведчика беду, хорошо запомнил это, что привело к третьему, наиболее неприятному своими последствиями переломному периоду в жизни Максимова.
По прибытии в Ватикан Максимов был приятно удивлен, встретив там ряд своих американских знакомых. При их дружелюбном содействии он быстро завел интересные связи в дипломатическом корпусе. Они же ввели его в высшие ватиканские круги, в том числе у него появились первые знакомства среди лиц, имевших отношение к разведывательной службе Ватикана. У Максимова появились реальные возможности приблизиться к цели своего пребывания в католическом центре. Но шел 1952 год, Максимов получил указание Центра получить аккредитацию послом также и в Югославии. Как оказалось, это не представило каких-либо трудностей для разведчика.
На очередной встрече с ним ему по указанию Берии поручили тщательно изучить окружение Тито и обстановку около президента во время различных приемов.
Это последнее поручение, исходившее от самого министра, страшно насторожило нас. Имею в виду как себя, так особенно и Максимова. Он почувствовал неблагоприятное направление, которое приобретает его «югославская миссия». Но мне временно пришлось расстаться с Максимовым. Он вновь был изъят из моего ведома, так же, как и его досье, которые забрал себе мой начальник А. Коротков. При этом он кратко бросил: «По указанию Берии».
Последняя телефамма, которую я посылал в Вену, содержала указание нашему представителю в венской резидентуре вызвать на встречу Максимова и передать ему задание, которое было зашифровано его личным шифром, поэтому о содержании этого поручения я смог узнать только по возвращении разведчика от него самого, причем уже после разоблачения Берии.
Как рассказывал мне сугубо доверительно Максимов, в телеграмме ему задавался вопрос, показавшийся ему смертельно опасным: может ли он, судя по обстановке вокруг Тито, выполнить важное, но и опасное поручение. Имея мексиканский опыт, Максимову не составило труда домыслить, о каком опасном поручении могла идти речь. Одновременно тот же прошлый опыт подсказал ему, что отказ от такого задания для него мог означать только одно — конец не только его разведывательной карьеры, но и жизни.
Поэтому он мобилизовал все свое красноречие, чтобы привести убедительные доводы не в пользу, а в опровержение такой возможности, ссылаясь на якобы отсутствие у него условий для выполнения задания. В результате получения от него такого явно уклончивого ответа через пару недель последовал приказ Короткова дать телеграмму Максимову о срочном выезде домой, без какой-либо подготовки его загадочного исчезновения сразу из двух дипкорпусов — ватиканского и югославского. Короче, бросить все, забрать жену и ребенка и быть в самое кратчайшее время в Центре.
Читатель легко может представить себе, в каком положении оказался разведчик. Но дисциплина прежде всего.
Хотя я пытался убедить Короткова в том, что так мы теряем блестящего, одного из наших лучших разведчиков, не говоря уже о не менее блестящем прикрытии для ведения разведки против Ватикана, он отрезал: «Приказ самого Берии».
Когда вскоре у нас появился крайне удрученный случившимся Максимов, он был без промедления направлен к Короткову. У них состоялась длительная беседа с глазу на глаз. Из ее содержания Максимов, как он строго конфиденциально сообщил мне, понял, что устанавливался факт, насколько Максимов мог понять характер готовившегося для него задания. Почувствовав в этом главную опасность, он сделал все, чтобы убедить Короткова, что даже не размышлял над этой проблемой, ожидая какого-то разведывательного поручения. Причиной его отказа были состояние здоровья его самого, жены и ребенка.
Как позже мне стало известно со слов Короткова, уже после казни Берии, последним ему было приказано выяснить, не понял ли Максимов, что речь могла идти о каком-то акте, направленном против жизни Тито. Коротков, в свою очередь, доложил о результате беседы с Максимовым так, чтобы снять с последнего подозрения. В итоге Берия приказал немедленно уволить Максимова со службы в разведке.
Так печально закончился третий переломный момент в судьбе одного из уникальных наших разведчиков. Но Максимов не сдался. Он проявил необыкновенную волю и смог в новых, незнакомых условиях нашей гражданской действительности пробить себе дорогу в научных кругах. Действуя совершенно самостоятельно, без какой-либо помощи со стороны КГБ, он весьма продуктивно использовал запас своих знаний латиноамериканских проблем и католицизма, выдвинулся в сложной научной среде, добился докторской степени, а затем и приема в члены-корреспонденты Академии наук СССР.
Своей деятельностью он оставил глубокий след в истории советской внешней разведки. Максимов доказал возможность агентурного ТФП даже в такой чрезвычайно закрытый объект, как Ватикан и его разведслужбы. И не его вина, что эта операция не была успешно завершена.
И вот уже после того, как Максимов ушел из жизни, появился ревнитель справедливости, стремящийся разоблачить образ Сталина, которого он сам в прошлом, взбираясь по научной лестнице, не раз украшал в своих трудах званием великого полководца. Не гнушаясь стремлением заодно опорочить других, не в пример ему невольных исполнителей злой воли вождя, он вытаскивает из партийных архивов документы и сразу же публикует очередное сенсационное открытие, при этом даже не делая попыток справиться, все ли он правильно понимает в разысканном им документе (Волкогонов Д. Несостоявшееся покушение. Известия, № 100. 1993, 11 июня).