Страница 7 из 10
Они дошли до второго выхода, рядом с которым на столбе висели часы. Оля взглянула на них и сказала фразу, сильно режущую слух симпатизирующему ей парню, абсолютно неприятную фразу:
– Проводи меня домой, мне мама сказала прийти сегодня пораньше, а уже половина восьмого.
– Хорошо, пошли, – с грустью в голосе ответил Дима.
Он совершенно не хотел расставаться, гулял бы и гулял хоть до самого утра, а лучше вообще до понедельника. Слушал бы ее голос, вдыхая аромат духов, исходящий от тоненькой шеи, но надо, так надо, ничего не поделать. Быстрым шагом ребята направились в сторону многоэтажки, где проживала Ольга.
Ольга вновь через подъездное окно наблюдала, как проводивший ее Дима уходит в сторону железнодорожной станции. Она уже было хотела идти в свою квартиру, как вдруг заметила двух девушек, бегущих что есть силы к ее подъезду. Юля и Маша, ее бывшие школьные одноклассницы. Ольга с ними не особо дружила, девочки были обычные, слушали поп-музыку, одевались так, как мама с папой скажут, да и немного полноваты обе.
В общем, в глазах Оли это были обычные серые мышки, поэтому, как только отгремел последний звонок, она прекратила общение с этими одноклассницами, да и общалась-то все эти годы лишь для возможности списать контрольные. Но сейчас явно что-то случилось, и она решила задержаться, узнать, что да как.
– Ой, Олька, привет! Слава Богу, ты дома! Там такое, там тебя зовет! – наперебой затараторили подруги, едва забежали в подъезд.
– Да хорош вам трындеть! Что случилось-то? Говорите по одной, а то непонятно ничего, – с недовольной миной на лице медленно проговорила Ольга.
– Там Фома! Он тебя зовет, – жадно глотая воздух, говорила Маша. – Он с бутылкой водки залез на чердак моего дома и несет что-то невнятное, про любовь, про то, что убьет себя, и постоянно говорит, что должен тебя увидеть. А у меня же шестнадцатиэтажка! Вы же с ним гуляете, да?
– Как сказать, гуляем. Мы с ним расстались, он мне не интересен больше, три месяца встречались, хватит.
– Но он же пьяный, он же может самоубийством покончить, – закричала Юля.
– Кто? Фома? – Ольга засмеялась. – У него духа не хватит из-за любви-то, он трусливый как шакал. Просто внимание решил привлечь, как ребенок, право. Не свыкся еще с мыслью, что совершенно не интересный он мне, обычный. Поэтому и выбрал твой дом, знал, что ты всегда во дворе с собакой гуляешь и сразу мне расскажешь.
– Оль, ну пошли, пожалуйста, поговоришь с ним, успокоишь, мы проводим его домой, и все, после расставайся сколько тебе угодно, – жалобно проговорила Маша.
– Машуль, передай ему от меня пламенный привет, чмокни за меня в щечку, и напомните ему, что завтра жду книгу.
Ольга улыбнулась, подмигнула девочкам и пошла к своей двери, гремя ключами.
– Оль, я не знала, что ты такая жестокая! – в сердцах произнесла Юлия.
– Ага, я такая! Удачи вам, девочки, в спасении утопающих, не заслуживающих ваших стараний. Кстати, если он кому из вас нужен, забирайте себе, может, сгодится на что.
Происшествие с Фомой
Ты достойна кистьев ламанса
Я не достоин мазни маляра
Ты родилась и жила под счастливой звездой
Я аутсайдер и нищий изгой
(Крематорий – “Аутсайдер” – 1984)
Войдя в университет и поднявшись на необходимый этаж, Дима сразу увидел у аудитории своих приятелей. Но не последовало обычных и привычных приветствий и расспросов о проведенных выходных, лишь скупые рукопожатия и предложение Килограмма отойти в сторону.
– Димон, ты гулял с Олькой в субботу? – Антон смотрел прямо в глаза, словно на допросе военнопленного.
– Да, а что такое? Мы и на следующую с ней договорились.
– А ничего странного не произошло? Никого не встречали?
– Пацан какой-то в парке подходил, чего-то там с книгами у них, а что такого? – Димка не понимал, к чему все эти вопросы и почему на него смотрят остальные ребята из Реутова как-то подозрительно.
– Тот парень, что к вам подходил, темненький такой, в бейсболке с серьгами в козырьке? – продолжал расспрашивать Антон.
– Да, Оля сказала, что это Фома.
– Так вот, Димон, Фома после вашей с ним встречи умер.
Последняя фраза поразила Дмитрия до глубины души. Он хоть и не знал парня, лишь одна встреча была, да Оля немного рассказала о нем, а тут раз, и умер. Нет больше Фомы.
– Как так? А что случилось?
– Насколько я знаю, на чердаке пьяный сидел и решил еще догнаться, клеем подышать, он любитель такого в детстве был. Потом, видно, проветриваться на крышу вышел, ну и все, отъехал, точнее, отлетел.
Дима молчал, не осознавая, при чем тут он, искренне соболезновал утрате своих друзей, но и не понимал, зачем дышать клеем, есть масса других менее опасных удовольствий. Это такой пережиток девяностых годов двадцатого века, он был уверен, что этим уже просто никто не занимается.
– Правда, это не главное, – продолжил Антон. – Подружки Олькины говорят, что он из-за нее это, специально, самоубийство. Он звал ее поговорить, девочки даже за ней бегали, но она послала их куда подальше, да и его тоже, вот и сломался пацан. Ты что-нибудь знаешь об этом?
– Нет, Кило, я не в курсе. Мы гуляли, Фома этот к нам подходил, потом мы пошли дальше, я ее до дома проводил и уехал, после парка я его и не видел. А подружек ее я не знаю вообще, она меня ни с кем не знакомила.
– Понятно, – протянул Килограмм. – Ты все-таки завязывал бы с ней шуры-муры водить, чумная она.
– А мне нравится! И хорош уже, Антох, реально хорош этих предостережений. Даже если он и из-за нее, то это его проблема. Подумаешь, отказала в ухаживании, так что же теперь свет клином сошелся на Оле, надо умирать? Я точно так не закончу, уж поверь!
– Это радует! Не кипятись, Димон, ты тогда, если что узнаешь про это дело, ну, когда с ней гулять будешь, расскажи, ладно?
– Договорились! Пошли на пару.
Дима хлопнул по плечу своего друга, улыбнулся, и вся компания, пройдя в кабинет, принялась рассаживаться. Хоть он и подтвердил, что все расскажет, конечно, это было не так. В голове засела лишь мысль о том, что если поведать какую-то тайну, о которой Ольга знает и которая привела к смерти юноши, всем непричастным, то это явное предательство своей девушки. Но узнать суть дела просто необходимо, так сказать для личного пользования, интересно все-таки, как такое могло случиться, из-за чего это произошло.
На следующий день никого из реутовских ребят не было на занятиях, они хоронили своего безвременно ушедшего друга.
В последующее время были разговоры на переменах о похоронах, о страданиях матери с отцом Фомы, о том, что родители были просто вне себя и осыпали проклятиями всех парней за их музыку, за манеру одеваться и вообще за то, что он с ними дружил. Безутешной матери казалось, что виноваты в смерти сына увлечение тяжелым роком и его непутёвая компания. Как она выразилась: «Неудачники, отрастившие лохмы, будто бомжами стать готовитесь! Вот если бы он был нормальным парнем, то жил бы и жил».
Эти заявления всем ребятам были совершенно не по душе. Ведь что может быть лучше, чем секс, наркотики и рок-н-ролл?
В будущем, после похорон никто не пытался зайти проведать родителей и маленькую сестру Фомы. Никто и никогда. За оскорбительные слова матери на церемонии похорон его просто забыли, выкинули из своей памяти, словно ненужный мусор.
И еще одно событие поразило всех, включая Диму. На похоронах не присутствовала Ольга. Просто не пришла, хотя приглашали, звали. Не посчитала нужным проводить в последний путь своего друга, который пытался за ней ухаживать, был отвергнут и, возможно, погиб именно из-за этого.
Уже выученная дорога от железнодорожных платформ до девятиэтажного кирпичного дома, знакомая дверь прокуренного подъезда, слегка влажная лестница, «благоухающая» запахом хлорки после недавней уборки дворником, снова настала долгожданная суббота.