Погружение

– Добрый день, библиотека работает? – голосом решил обозначить свое присутствие парень.

– Добрый. А чего ей не работать? – из-за книжного стеллажа с детскими книжками показалась смешная рыжая голова с косичками. Круглые очки, как у Гарри Поттера венчали веснушчатый нос. – А вы по поводу канализации?

– Отнюдь, желаю приобщиться к книгам, – с улыбкой ответил Влад.

– Минуточку, – девушка выбралась из книжных завалов. – Что вы хотели? – шепотом спросил библиотекарь.

– Девушка, у Вас есть книги про паранойю? – решил разбавить ситуацию Влад.

– Осторожно, они прямо у Вас за спиной, – также шепотом ответила Анисия. Спустя десяток секунд оба прыснули от смеха.

– Я тебя раньше не видела, – внимательно рассматривая парня, призналась девушка. – Ты так, блеснуть остроумием заскочил или всерьез книги нужны?

– Не могли бы Вы посмотреть по наличию. Я бы хотел прочесть следующее: Ульям Гибсон "Джонни Мнемоник". Харуки Мураками "Хроники Заводной птицы". Терри Пратчетт любую, – перечислял Влад.

– Руки покажи, – вдруг резко спросила рыжая с косичками. Парень пожал плечами и вытянул руки вперед. Анисия их внимательно осмотрела. – Смотри-ка, шпаргалок нет. Ты чего это, заучил что ли?

– У Вас тут в деревне все пришибленные? Или это вода местная так на голову влияет? – возмутился Влад. – То каждый встречный спрашивает, на кой черт мне сдалась библиотека, и лишь только добрался до храма знаний, а тут новая напасть. И библиотекарь повернутый.

– Все-все, успокойся. Могла бы и сама догадаться, что не местный. Говора астраханского нет, – примирительно подняла руки девушка. – Давай документ, читательский билет тебе справлять будем.

Парень молча протянул паспорт, с удивлением наблюдая, как на плотную бумагу ложится убористый почерк библиотекаря. После терминала в магазине и нетбука у председателя, он надеялся, что и в библиотеке будет хоть старый, но компьютер. Тем временем графы заполнялись, девушка, несколько раз хмыкнув себе под нос, внимательно осмотрела прописку и кинула изучающий взгляд на парня.

– И чего это столичного парня в нашу глушь занесло? – наконец вымолвила библиотекарь.

– Если я неправильно отвечу на этот вопрос, Вы мне книгу не дадите? – возмутился парень. – Считайте, по той же причине, что и Вы. И пусть это покажется Вам грубо, но я не намерен потакать Вашей бестактности. Какие книги и на какой срок мне доступны из моего списка?

Девушка засопела носом, но смолчала. Затем сверилась с записями.

– Две недели. Или Пратчет, или Гибсон. Обе не могу дать из-за их редкости. Находятся в единственном экземпляре. Могу дать вам учетную запись в электронную библиотеку нашего края, там на любой вкус.

– Предпочитаю в бумажном варианте. Он-лайн не те ощущения, – подытожил спор Влад. – Начнём с Гибсона.

Получив искомое и в качестве приза – прожигающий спину взгляд, парень ретировался. Убрав книгу за пазуху, вышел на улицу расстроенный.

– Э, пацан, а что ты там делал? – грубоватый голос первого парня на деревне.

– Да пошли вы все, – ответил Владислав и пошлепал по лужам.

– Чоо? – взревел медведем водитель шестёрки.

– Да успокойся ты уже. Его тоже отшили, – примирительно отозвался второй голос из салона. – Пошли пивка возьмём.

***

Дом, милый дом. Тёплый и уютный, с печкой вместо камина и пыльным телевизором под кружевной скатертью. Парень зашёл в сени, немного подумав, схватил несколько поленьев для печи. После, обмыв обувь водой и оставив их сушиться, решил приготовить обед.

– А что там Саныч про припасы говорил? – неожиданно вспомнил Владислав. Отодвинув циновку в сторону, подцепил потайное кольцо люка. Тяжёлая дверь откинулась, а в комнату ворвался запах холодного и пыльного помещения. Крепкая деревянная лестница уходила во тьму провала, но слева, на лагах, белел надеждой выключатель. Простая лампочка "Ильича" осветила подвальное помещение, и Влад поспешил спуститься.

– Вот так богатство, – ахнул новый владелец дома. На полках стояли разносолы, щедро засыпанные солью по крышкам. В трехлитровых банках ждали своего часа помидоры и огурцы, квашеная капуста и кабачки, перец и арбузы. Отдельно стояли отряды томатного сока и моченых яблок. Компоты и варенья. Справа литровые бутылки с поясняющими записками. На бруснике, на клюкве, на хрене…

– Да тут месяц одни только разносолы есть-пить можно! – обрадовался ныряльщик. Схватив самую пыльную бутылку с полустертой надписью и банку с огурцами, полез обратно. Быстро поджарив макароны-паутинки до золотой корочки, залил их кипятком и оставил на пять минут на медленном огне. Вскрыв банку, жадно присосался к рассолу.

Открыв бутылку, слегка поморщился, запах "хреновухи" на мёду оказался весьма специфичен, если бы не поясняющая надпись на бутылке, то смело отправил её в мусорку.

В печку легли дрова, остатки упаковки от посуды. Через две минуты и наполовину спаленной щетины, печка весело затрещала.

– Ну вот и славно. Ужин у камина под хреновину и почти итальянскую пасту. Романтика российской глубинки. А ещё у нас Джонни Мнемоник на десерт. Интересно, а погружаться выпившим, это как?

Вспомнив Барта успокоился, а позже даже поскучал по неугомонному дайверу из далекой-далекой галактики.

Грязная посуда на столе, литровая бутылка опустела на треть, а в глубоком кресле дремал драйвер под треск дров из русской печи.

"Не кочегары мы, не плотники…" – раздалась из динамиков бодрящая трель будильника. Парень очнулся, после отключил настойчивую мелодию.

Помыв посуду и убрав со стола, приготовился к таинству погружения. Будильник переставил на два часа вперёд и зажёг настольную лампу. Кожаный переплёт в руке призывал окунуться в новую историю, и дайвер с удовольствием принял призыв.

"Уильям ГИБСОН.

ДЖОННИ Мнемоник.

Я сунул пушку в сумку "Адидас" и заложил четырьмя парами теннисных носков; это не мой стиль, но как раз то, что мне нужно – если они думают, что ты работаешь грубо, будь техничным, если они думают, что ты работаешь технично, будь грубым. Я техничный малый, поэтому решил делать все максимально грубо."

В две тысячи двадцать первом мега-корпорации захватили власть, упразднив государства и демократию. Миром правит рынок, войны – лишь передел влияния, силами и средствами гигантов. А самым надежным способом передать информацию – это запечатать ее в голову курьера, выдав конечному пользователю графический ключ-пароль, что и распакует содержимое головы курьера. Труба несла их по неоновому небу старого, загаженного смрадом тысячи испарений и смогом многомиллионного города. Окна вагонов призывно светятся экранами, выискивая склонность пассажира и моментально реагируя новыми образами. Реклама, реклама. Обшарпанные пластиковые лавочки аэропоезда были исписаны похабными словами, религиозными символами, брендами банд и призывами к насилию.

Обколотые синтетикой панки утонули в паутине сновидений, и лишь треск очков дополненной реальности координировал действия, побуждал выходить на нужных станциях, помогал справлять нужду и принимать препараты и пищу у банкоматов социальной помощи, чтобы отравленный токсинами мозг не отвлекался на серую действительность. NAS. Проклятье нового мира, "черная трясучка", синдром нервного истощения в следствии перегрузки мозга информацией. Проектор моргнул, а позже вывел напротив дверей трёхмерное название станции на четырёх языках. Русском, английском, китайском и сборке латиноамериканских диалектов. "Дром". То место, куда так торопился на встречу Джонни Смит.

Влад рассматривал копию Киану Ривза с небольшими отличиями. Напротив драйвера сидел короткостриженный парень с европейскими чертами лица с сосредоточенным взглядом человека, что решал в голове серьезную задачу. Короткий ёжик чёрных волос, строгий костюм, сумка "Адидас" покоилась на коленях. Правая рука по локоть ушла в сумку, сжимая обрез ружья двенадцатого калибра. Герой был сосредоточен и молчалив. На следующей станции вышли почти все пассажиры, дальше только дно Диптауна, сборище всей швали и грязи города, яма из синтетических наркотиков, шлюх и нелицензионных модификаций тела. Джонни поднял взгляд, уставившись прямо на дайвера, одними губами прошептал "пора".