Проект «Валькирия»

– Мужики, а чего вы девочку эту всё какими-то немецкими словечками прикалываете?

– О! Давайте за женщин! – тут же вскинулся Зубров. Поддержали. Смачно закусили остывшей поросятиной. Наконец, Феоктистов грустно ответил:

– Слышал, как она к Коле обратилась? «Самый молодой!» А товарищу гвардии майору, между прочим, уже давно сорок восемь… Просто мы тут все находимся в идеальных телесных оболочках. Как, собственно, и ты теперь. Вот и выглядим как огурцы. Так что Аркадьевне даже и не знаю, сколько там на самом деле. Иногда, кажется, что вдвое старше. А иногда – хоть дочкой называй! Знаю лишь, что раньше она очень чистая была, солнечная. Как те девочки, из столовой. Но для войны этой клятущей пришлось ей себя изменить. В худшую сторону. Два года у немцев прослужила, в каких-то особо злодейских частях.

– Мужики, а можно попонятнее? Что за война? Если это другой мир – откуда здесь наши немцы? Вы-то каким боком к этому причастны? Вы же вообще космонавты! Если правильно понял, летаете в безвоздушном пространстве, за пределами атмосферы.

– Ничего себе товарищ гвардии подполковник вопросы ставит! – восхитился Саргенто. – Наш человек! В корень зрит.

А затем объяснил. И хорошо, что Борис уже сидел, а то мог бы и упасть с непривычки. То, что мир не совсем такой, как считал до самой гибели коммунист Сафонов, он уже понял. Но всё оказалось сложнее. Факт хроноперемещений воспринялся без возражений. Как-никак развлекательный роман «Машина времени» англичанина Уэллса прочёл ещё учлётом Качинской военной школы пилотов. Не удивило и существование параллельных миров-«русел». Это тоже укладывалось в привычные рамки материалистического мировоззрения.

Но пришлось отказаться и от атеизма! Ведь то, что с Борисом проделали потомки (а для простоты жителей Метрополии он решил пока называть так), фактически было сложной медицинской операцией по пересадке человеческой души. Да-да! Той самой, якобы не существующей субстанции, что не подвержена смерти, и о спасении которой пекутся попы и прочие буржуйские мракобесы. В Метрополии же это явление имело сугубо технический термин: «психоматрица». Индустриально развитые потомки через сорок восемь лет после гибели Сафонова создали живую копию его организма, в которую пересадили душу, извлечённую из тела, погибавшего в 1942 году. Причём – в параллельной реальности.

Пока Борис рефлексировал, Кабо нашёл в бытовом отсеке остроумную электрическую духовку. Гвардии майор быстро разогрел мясо и часть рыбных блюд. Ещё по-чуть, под горячую и острую закуску, и мысли Сафонова начали возвращаться к привычному рационализму. А Саргенто выдал следующую вводную: люди не являются истинными жителями этой планеты. Первоначально, якобы, Землю населяли местные гоминиды – неандертальцы. Но около тысячи двухсот лет назад на поверхность высадились звёздные колонисты, перебившие пребывавших в каменном веке туземцев. Затем цивилизация захватчиков сама быстро одичала и начала ветвиться на параллельные миры-пространства. Но неандертальцы уцелели в «руслах», появившихся ещё до десанта пришельцев. За века они там укрепились, развились, научились проникать в параллели. А затем их потомки, «Дикие», начали масштабную военную экспансию по очищению своей планеты от захватчиков. Во всех населённых теми мирах.

Люди же открыли способ межпространственного пробоя только в 1917 году. К тому времени человеческих «русел» оставалось всего одиннадцать. К 1990 году ещё два захвачены Дикими. А сейчас бои с их оккупационными ордами идут уже на Земле-9. Там им противостоят местные и вооружённые силы трёх первых миров людей, объединённые в Метрополию, с почти коммунистическим обществом. Оставшиеся шесть «русел», в том числе их общая родина, Земля-7, составляют «окраинные земли». Живут они по своим законам, и пока даже не подозревают о глобальной угрозе. Военные Метрополии пытаются использовать их как мобилизационную и ресурсную базу.

– Тут, Феоктистыч, ещё одна фигня есть! – бесцеремонно вмешался Кабо. – Дикие эти намного опаснее людей. Мир и всю окружающую природу они опять же по-своему переделывают. Тем, что у нас издавна колдовством да мистикой всякой считается. Вот и валят людей как кутьков незрячих! Чего уж против них только не пробовали. Лишь у Солдат Сумерек худо-бедно получается.

– А это ещё кто?

– Да вот бойцы такие специальные. Навроде нашей Аркадьевны. У которых в душе светлого и тёмного поровну.

Потом ещё долго спорили о нестыковках хронологии. Всё-таки историей Сафонов увлекался с детства и постоянно, где бы не служил, пытался повышать образовательный уровень. А теперь всё, что знал, летело… просто в никуда! Как ни удивительно, немного переубедил его Саргенто:

– Тебе буржуи много правды напишут? Всем королям, попам, да и прочим империалистам нужно только одно – обосновать своё право другими людьми владеть и на их труде наживаться! А те, кого в быдло сиволапое определили, ещё и мычать от удовольствия при этом должны. Вот и напридумывали за тысячу двести лет фиг знает что. Что правят на Земле не менее четырёх тысячелетий.

– Но как же тогда эти древние космонавты после победы друг дружку в рабы и господа определили?

– Да, похоже, такие же буржуи были, как и их современные потомки.

– Да мы, кстати, и сами кое-что видели! – опять вмешался Зубров. – Так что за неправильность писаной истории я тебе лично ручаюсь. А в Ленинграде, в нашем мире, до 1946 года жил академик Морозов…

Кабо неожиданно опять уткнулся в свою коробочку и быстро постучал подушечками пальцев по святящейся моргающей передней части:

– А, вот! «Николай Александрович». Так вот он с учениками активно разрабатывал научные методы проверки буржуйской хронологии. И много каких подтасовок выявил.

Он повернул к Борису свой странный чёрный портсигар, и тот с удивлением увидел на внешней крышке святящуюся яркую фотоиллюстрацию с текстом. Эдакий представительный дядька, из «бывших», напоминающий зрелого Чехова. Только с бородищей лопатой, да в круглых очках, какие носил и отчим Бориса.

– А почему это вы всё время говорите «в нашем» мире?

– Так – земляки мы с тобой! – нетрезво улыбнулся Саргенто. – Тоже с Земли-7. Вот только родились позже. Я в 1971-м. Колёк ещё на год младше.

– Не понял?! А как же ему тогда сорок восемь может исполниться?

Под воздействием забористого «шила» беседа всё более принимала хаотичный, но зато эмоциональный и ярко-доверительный характер. Оказалось, новых знакомых та самая красивая атташе ещё подростками выбрала для прохождения службы в отряде Солдат Сумерек. И более тридцати лет тренировала в прошедших людских войнах Земли-7. В частности, морскими лётчиками они якобы стали в годы Великой Отечественной.

Очень быстро обсуждение скатилось к тактике Люфтваффе, военно-воздушных сил Красной Армии и Флота, способам отражения атак истребителей и проблемам взаимодействия с наземниками. Все разгорячились. Ладони запорхали над столом, изображая фигуры пилотажа, способы сближения и углы атаки. Сафонов убедился, что дело балтийцы знали. По крайней мере, в теории.

Под конец Борис вспомнил о любимой жене, что осталась в Ваенге. С милой Женечкой, белокурой хрупкой студенткой стоматологического отделения Витебского медтехникума, он познакомился в 1936 году, когда служил в 7-й отдельной авиационной эскадрильи имени Дзержинского. Довольно быстро оба поняли, что чувства вспыхнули настоящие и расписались. А в конце октября 1937-го у них родился сын Игорь.

Борис пожалел, что не мог показать балтийцам фотографию близких.

– Погоди, Феоктистыч! Возможно, тут мы кое-чем поможем.

При взгляде на старшего космонавта Кабо молча слил всё «шило» в небьющуюся мягкую бутылочку и вместе с початой фляжкой спирта убрал в ещё одно чудо техники – небольшой электрический ледник. Пока Саргенто отсутствовал, сделал горячего чаю. Вскоре тот вернулся с чёрной блестящей папкой, где в отдельных прозрачных пакетах лежали фотографии. С первой же на Бориса взглянула жена. Он сразу вспомнил этот снимок. Фронтовой приятель, военный корреспондент Гильярди сделал его у них дома. Над Сафоновыми – портрет Сталина в простой бумажной рамке. Сам он со звездой Героя на кителе и первым орденом Красного Знамени делает вид, что внимательно рассматривает журнал. А прильнувшая к нему Женечка, в своём единственном нарядном платье с бантиком, чуть встревоженно смотрит прямо в камеру…