Страница 9 из 18
Кира остановилась. Сто двадцать восемь шагов. Это самое большее, что она проходила по Черному лабиринту, следующим шагом всегда появлялась дверь, но сейчас Кира чувствовала, что путь еще не закончен. Что-то ждало ее впереди.
«Сто двадцать девять, сто тридцать…» – Кира обреченно свернула вслед за стеной и продолжила считать шаги. Значит, не просто так отец отправил ее сюда, нужно найти причину и устранить ее.
В Лабиринте ты никогда не знаешь, с чем придется встретиться и как с этим бороться. Кому-то приходилось заново пережить задание, с которого он вернулся, найти лучший вариант его выполнения и смириться с тем, что уже ничего не исправить. У кого-то восставали из глубин детские страхи – такие дольше всего просиживали в Лабиринте. Отец рассказывал, что после смерти жены он сидел здесь и слушал ее голос. Хелена пела, и он не мог сдвинуться с места, пока она не остановится. Кира знала это, она тоже слышала пение мачехи, когда приходила за отцом. Иногда ей удавалось вытащить его в реальность, чтобы заставить поесть или восстановить резерв. Это было опасно – вытаскивать безумца из лабиринта в разгар восстановления, но ничего лучше она придумать не могла. И однажды Кира поплатилась за это. Если бы не клятва, вовремя скрутившая отца, из-за Пелены бы ее тогда не вернул никто…
Кира поежилась от воспоминаний. Неужели она до сих пор не может простить ему то нападение? Но ведь он не контролировал себя: боль и отчаяние захлестывали его каждый раз после возвращения, и тогда они просто превысили все мыслимые и немыслимые пороги. Нет, Кира простила его сразу, это было легко – простить того, кто не виновен. А вот себя… Себе она не простила ничего. Ни того, что не спасла мачеху, когда та умирала от проклятия (хотя она и не могла спасти, никто не мог!). Ни того, что несвоевременно вытащила отца из лабиринта, спровоцировав его. Ни того, что едва не уволокла его с собой за Пелену этой дурацкой клятвой. А теперь еще и того, что не смогла взять под контроль Фарина. Должна была! Могла! Но не сделала этого! Где он теперь? Смог ли отец взять под контроль безумного феникса?
«Не смог, – набатом прозвучало в голове. – Фарин мертв».
И что, она будет бродить здесь, пока не простит себя за его гибель?
Кира сердито ударила кулаком по камню. Как можно такое простить?! Лучше уж умереть прямо здесь, чем всю жизнь носить в себе это «должна была – но не смогла»!
За поворотом раздался резкий вопль и на нее вылетел феникс. В глазах птицы плескался безумный огонь, Фарин мчался на нее, рассыпая вокруг тьму и пламя, огромные крылья с резким свистом вспарывали воздух.
– Фарин! – Кира выставила вперед руки, пытаясь призвать щит, но магия не слушалась.
«Проклятый лабиринт!»
– Фарин, остановись!
Птица не слышала ее, она смотрела на Киру круглыми бездушными стеклами, за которыми бушевало пламя.
«Фарина больше нет, – поняла Кира, и тут же в голове яростно стукнуло: – Беги!»
Влево, вправо, влево, вправо, влево – перед глазами мелькали и разбегались паутиной черные коридоры. Сзади непрестанно слышался крик и взмахи огромных крыльев. Углядев в стене узкий лаз, Кира с разбегу скользнула в него.
– Кира, посмотри на меня! Быстро! – Обхватывая ее голову, резко скомандовал отец. Кира распахнула глаза и, с трудом переводя дыхание, попыталась собрать расплывающийся силуэт.
Ронатан несколько минут рассматривал ее, и от этого взгляда сердце окатывало паникой.
«Вырваться и бежать!»
Кира закусила губу и сжала кулаки. Нельзя бежать, даже отвернуться, даже плакать нельзя, когда лорд Олрикс вскрывает ментальный план. Только смотреть в серые глаза и терпеть, сколько хватит сил. Демон резко отвернулся, перемещая руки на лоб дочери и мягко вплетая ментальную и лечебную магию. Кира со стоном откинулась на подушку.
– Молодец. Ты молодец, Кириана. Ты справилась. – В голосе сильнейшего мага звучало такое искреннее облегчение, что Кире стало страшно.
«Справилась? С чем справилась? А могла не справиться? Что бы тогда было?»
Немного постояв возле дочери, Ронатан отошел к столу, бросил в стеклянный чайник горсть ароматных листьев, плеснул воды и принялся медленно греть его в ладонях.
«Перегреет. – Со вздохом подумала Кира. – И я опять останусь без чайника».
– Что ты помнишь? – Отец резко повернулся к ней, и Кира невольно сжалась и попыталась отползти к стене.
–– Тихо, не шевелись. Я не стану больше тебя трогать. – Ронатан вздохнул, и на чайнике заплясали языки пламени.
Кира послушно сползла обратно, морщась от боли. Что она помнила? Всё. И многое бы дала, чтобы забыть это. Но отца такой ответ не устроит, Кира знала. Если она не расскажет, он сам достанет из ее головы подробности, и это будет страшнее, чем самой облечь их в слова. Она глубоко вдохнула и зажмурилась.
– Я пошла навестить Фарина, но не успела. Он вылетел со стороны озера и кинулся на меня. – По щекам покатились слезы, и Кира не пыталась их сдерживать.
– Дальше. – Нетерпеливо потребовал отец, и чайник в его руках жалобно забулькал и зашипел.
– Он был заражен огненным безумием… Я попыталась его успокоить и взять под контроль… – Слезы щекотали кожу и противно затекали в уши, Кира по привычке потянулась к огню, желая высушить их, но магия не отозвалась. Чародейка испуганно распахнула глаза и подняла голову – запястья сковывали черные, с вкраплениями мелких красных камней металлические браслеты.
– Не дергайся. Тебя огненное безумие тоже настигло. – Ронатан отставил чайник и подошел ближе. – Когда я буду уверен, что ты с ним окончательно справилась, я сниму блокираторы. Продолжай.
Кира сжала кулаки и отвернулась к камину. Тот мирно потрескивал, не ведая тревоги, надежно защищенный от всплесков ее негодования. Вот почему отец отправил ее в Лабиринт. Огненное безумие! Проклятье, а он сам?!
Кира вскинула взгляд и встретилась с усмешкой отца:
– Думаешь, мне не хватило ума сходить в Лабиринт? Продолжай.
Кира нехотя перевела взгляд на камин и продолжила:
– Я почти закончила с заклинанием, но Фарина спугнул лорд Картар.
Ронатан кивнул каким-то своим мыслям и отошел к окну:
– Картар… Он что-нибудь говорил?
– Говорил. Назвал меня бастардом и сказал, что я напрасно перешла им дорогу. – На смену страху и отчаянию приходила злоба. Кира шевельнула плечами, проверяя уровень боли, подождала несколько секунд и осторожно села. Ронатан бросил на нее удивленный взгляд, но комментировать героический поступок не стал.
– Дальше. – Вновь потребовал он.
Кира сердито посмотрела на блокираторы:
– Я поймала его в кандалы, но забыла про Фарина. А он про меня не забыл. Подлетел сзади, схватил и бросил в озеро. Я выплыла, а потом ты помог мне перенестись на берег.
Демон кивал в такт ее словам, но когда она замолчала, недовольно поморщился:
– Дальше что-нибудь помнишь?
Кира задумалась. Дальше были только ощущения, глаз она не открывала:
–– На какое-то время я потеряла сознание. Пришла в себя от боли. – Она посмотрела на отца. – Что произошло? Фарин пытался меня растерзать?
Ронатан покачал головой:
– Нет. Климентин пытался тебя лечить. А ты активно сопротивлялась.
«Активно сопротивлялась…»
Кира помнила чувство чужой горячей крови под ногтями. Она поцарапала его! Проклятье!
– Где он?
Лорд Олрикс внимательно следил за игрой эмоций на лице дочери, потом кивнул:
– Где и положено, в Черном лабиринте. Он вовремя распознал симптомы, передал тебя мне и ушел туда. Поэтому я не смог спасти Фарина. Но зато спас тебя.
«Зато спас тебя».
Кира проглотила слезы и поднялась. Завтра бал! И они должны там быть! Потому что, если она сейчас покажет слабость, значит, Орден победил, и Фарин погиб зря.
Ронатан, скосив глаза, следил, как дочь на подкашивающихся ногах упрямо перемещается от кровати к столику, оттуда – к креслу и почти падает у камина. Почти, но не падает, вскидывает руки и, пошатываясь, медленно опускается на ковер. Вздох облегчения вырвался синхронно у обоих. Кира бросила взгляд на часы и качнула головой: