Дом поющих стен

Джек едва сумел сдержать протяжный вздох разочарования.

Мало того, что ему теперь придется спасать от сурового выговора эту беспечную девчонку в панталонах, так еще и, вдобавок, он вынужден будет рисковать собственной жизнью!

– Когда ты спускалась по лестнице на первый этаж, чтобы проникнуть за дверь, я не видел в твоих руках никакого оружия, – возразил он.

– Я всегда заглядываю лишь за одну дверь, – пояснила Энни, вновь в нетерпении пританцовывая на месте. – А за ней нет ничего опасного. Это дивный сказочный мир, наполненный ароматом розовых кустов и съедобных сахарных кактусов.

– Выходит, ты никогда не открывала другие двери?

– Конечно нет! – в оливковых глазах девочки вспыхнула обида. – По-твоему, я настолько безрассудна?

Она надула влажные алые губки и оскорбленно скрестила руки на груди.

– Я имел ввиду совсем не это… – начал было Джек.

– Но тогда что же? – насупилась девочка. – Все здесь считают меня глупой и непослушной, и полагают, что от меня могут быть лишь одни неприятности! А ты сам пробовал скоротать здесь хотя бы несколько лет, не нарушив ни одного запрета? Да ты бы давно умер от скуки!

– Я не хотел обидеть тебя, Энни!

Она с раздражением расправила сбившийся кружевной подол платья, сделала глубокий вдох и, немного поразмыслив, ответила уже привычным задорным голоском:

– Давай разыщем Питти и вернем его на место, хорошо?

Джек молча кивнул. Но вряд ли своенравная девчонка с пышными локонами успела это заметить – она уже прошмыгнула обратно в коридор, где с нетерпением переминалась с ноги на ногу, слегка покачиваясь в такт каждому своему движению.

Мальчику не оставалось ничего другого, кроме как послушно последовать за ней.

– О юность, – многозначительно каркнула мертвая птица, когда дверь комнаты захлопнулась за Джеком с приглушенным стуком, и внутри остался лишь Пыльный Ворон и потрепанное беличье чучело. – Явление настолько же прекрасное, насколько и безрассудное.

Вместо ответа Леди Белка лишь подмигнула давнему приятелю глазками-бусинами, и из ее уха на старинный комод просыпались осколки миндальных скорлупок.

Долгая четвертая глава

– Выходит, домом на самом деле заправляет старая одноглазая Матильда? – уточнил Джек, с интересом разглядывая блестящий кухонный топорик.

Его собственное отражение в нем казалось несуразным: выпуклый металл деформировал угловатые мальчишеские черты, придавая им комичную уплощенность.

– Вроде того, – кивнула Энни, тряхнув своей темно-каштановой гривой. – Матильда не только личная помощница мистера О, но и горничная, и кухарка. А еще она присматривает за колючками в саду и каждый год подкрашивает ржавчину на ограде, окружающей особняк. Когда-то эти задачи выполняли разные люди, но со временем все они покинули дом. Почему-то никому не хочется задерживаться здесь надолго. Странно, правда?

Продолжая задорно шлепать босыми пятками по ступеням, девочка обернулась на ходу, бросив на Джека выразительный взгляд огромных оливковых глаз, в которых сквозило искреннее непонимание.

– Конечно, если подумать, – поспешно добавила она, не давая Джеку произнести в ответ ни слова. – В Доме поющих стен и правда бывает весьма скучно. Но, на мой взгляд, здесь гораздо лучше, чем во всех прочих домах, в которых мне приходилось бывать.

Она бегло пожала плечами, будто мысленно осуждая всех, кому пришелся не по нраву этот кособокий каменный исполин с узкими окнами.

– И много постояльцев здесь сейчас живет? – поинтересовался Джек, когда девочка с фарфоровой кожей наконец затихла. – Пока что я не встречал никого, кроме Матильды, дедушки Оливера и тебя.

Вдоволь наигравшись с увесистым топориком, нагло похищенным из кухни, расположенной на втором этаже, Джек сунул его за пояс. И ускорил шаг, пытаясь нагнать суетливую Энни, которая уже успела преодолеть целый лестничный пролет.

– Вообще-то, сейчас здесь нет никого, кроме нас, – с легкой грустью проговорила девочка, вновь заполняя сумрачный холл своим звонким голоском. – Недавно в доме останавливался один ворчливый старикашка с большой бородавкой на кончике носа, но он исчез как раз незадолго до твоего появления.

– Исчез? – настороженно переспросил Джек.

Что-то ему в этом слове крайне не нравилось. Уж не по той ли причине, что слишком часто оно упоминалось в отношении людей, рискнувших обрести приют в этом странном месте?

– Ну да, – зазвенел безмятежный девичий голос. – Люди всегда появляются здесь внезапно и столь же неожиданно покидают дом. В некоторых спальнях до сих пор лежат их вещи, так что иногда я копошусь в них от скуки.

И, будто спохватившись, что после такого признания Джек может подумать о ней плохо, Энни метнула в его сторону испуганный взгляд и быстро прощебетала:

– Они бросили свои вещи, верно? Значит, теперь они ничейные. Ведь так?

– Думаю, да… – мальчик в смятении поскреб светлый затылок. – А тебе не кажется это… Ну, не знаю… Необычным?

– Ты это о чем?

Девочка остановилась у безрадостно-черных колонн, подпирающих арочные своды потолка. И без особого удовольствия уставилась на один из жутких портретов, обосновавшихся на гранитном основании столба.

С наступлением ночи все эти ужасающие картины, изображавшие безымянных утопленников, стали казаться мальчику еще более зловещими. Джек никак не мог отделаться от леденящего душу ощущения, словно он очутился на кладбище, воздвигнутом прямо посреди жилого дома. Угрюмые опоры, увешенные ликами мертвецов, будто мраморные обелиски какого-то извращенного некрополя, нависали над его головой суровыми прямоугольниками, от одного вида которых сердце принималось остервенело биться о ребра в приступе животного ужаса.

Поэтому Джек старался не глядеть на них, сфокусировав все внимание на легкомысленной тоненькой фигурке, парящей в самом низу деревянных ступеней.

– Ну, – он наморщил лоб, собираясь с мыслями. – Какие-то незнакомые люди приходят в этот дом, зачем-то останавливаются в одной из комнат наверху, а затем в какой-то момент просто испаряются без следа, даже не прихватив свои пожитки. По-моему, это подозрительно.

– Здесь всегда так, – отмахнулась Энни, которой эта тема, очевидно, уже успела наскучить. – Лучше иди сюда и погляди на этого надутого гуся! Кажется, несмотря на все усилия мистера О, я все еще могу разглядеть на холсте остатки рыжих усов.

Девочка приняла глубокомысленную позу, подперев кулачком острый подбородок, и прищурила свои большие глаза цвета Атлантического океана. Теперь все ее внимание было приковано к медному подрамнику, в котором темнело оплывшее лицо незнакомого мужчины – такого же неприятного на вид, как и все остальные.

– Этого я не выношу больше других, – заявила Энни, когда Джек приблизился к ней и замер рядом, не без отвращения изучая уродливый портрет. – По-моему, он слишком мерзкий даже для утопленника.

Едва ли мальчик рискнул бы поспорить с этим утверждением.

Казалось, мутные рыбьи глаза мертвеца следили за каждым его движением: Джек мог поклясться, что незнакомец даже слегка повернул голову, когда он сделал шаг в сторону, чтобы подойти поближе к Энни. От этого по спине у мальчика забегали противные скользкие мурашки.

– Такое ощущение, что это не мы смотрим на портрет, а он наблюдает за нами, – пробормотал Джек, безуспешно пытаясь избавиться от малоприятного наваждения.

– Так и есть, – Энни высунула кончик розового языка и скривила утопленнику рожицу. – Ты бы только видел, как он позеленел от злости, когда я потащила картину в колючие кусты, чтобы спрятать подальше от мистера О. По-моему, он все еще самый зеленый из всех!

Девочка нескромно поаплодировала белоснежными ладошками собственной шутке, после чего запрокинула голову к потолку и звонко засмеялась. Однако Джеку было совсем не до веселья – он больше не мог выносить взгляда этих белесых зрачков.

– Давай уйдем отсюда, – попросил он, пытаясь ничем не выдать своего волнения. – Мне здесь не по себе.