Дом поющих стен

– Это же Июльский Фестиваль Сладостей, – с трудом выговорила Энни, заталкивая за свою веснушчатую щечку очередной пончик. – Ты разве никогда не бывал на таком прежде?

– Нет, – смутился мальчик. – Только читал о нем в старых газетах.

– Ну… Что же… – Энни подпрыгнула и ловко сорвала с дубовой ветки большой пряник в виде человечка с раскрытым зонтом, быстро стащила с него упаковку и одним махом откусила фигурке и голову, и шляпку зонтика. – У тебя есть прекрасная возможность наверстать упущенное!

Джек неуверенно продолжал топтаться на месте, наблюдая за тем, как белоснежные зубки девочки перемалывают карамельные леденцы – один за другим, словно она никак не могла утолить свой голод.

– По-моему, это не самая удачная идея, – произнес он наконец. – Мы ведь понятия не имеем, откуда здесь вообще взялось это место…

– О, да ладно тебе, – нетерпеливо отмахнулась Энни, слизывая со своих пальцев сахарную пудру. – Я бывала здесь тысячу раз. Просто бери то, что тебе хочется, и ни о чем не думай!

Мальчик тяжело вздохнул.

Что-то в этом сладком раю его настораживало. Он никак не мог отделаться от скользкого, неуловимого ощущения нарастающей тревоги. Вся эта пестрая съедобная мишура лишь усиливала предчувствие какой-то смутной беды, зависшей в воздухе. И этот едкий запах незримой опасности не мог завуалировать ни аромат свежих булочек, ни даже благоухание цветущих розовых кустов.

– Я, пожалуй, пойду осмотрюсь, – заявил Джек, так и не притронувшись к сладостям. – Поищу здесь следы Питти.

Бегло кивнув в ответ, Энни стащила с одного из прилавков большой сливочный торт, украшенный желтыми масляными пионами, и уселась с ним прямо на мостовую. Погрузив в толстый слой белой глазури свои фарфоровые пальчики, девочка с наслаждением принялась за лакомство, не слишком-то переживая о том, что на кружевной подол ее платья то и дело падают жирные капли подтаявшего крема.

«Так вот почему от нее пахнет сливками», – пронеслось в голове у Джека, когда он вернулся на розовую аллею, оставив спутницу наедине со стремительно уменьшающимся тортом.

По подсчетам мальчика, закатное солнце, окутавшее безлюдный сладкий мир оранжевой дымкой, уже давно должно было юркнуть за линию горизонта. Однако оно по-прежнему парило в той же точке, явно не собираясь ее покидать.

Создавалось странное ощущение, что время в этом оцепенелом мире двигалось каким-то своим особенным чередом, будто увязнув в густом кленовом сиропе.

Джек неспешно двинулся по аллее, вымощенной гладкими серыми булыжниками. Шипастые ветви розовых кустов здесь были опрятно подстрижены и даже подперты снизу деревянными рогатинами для того, чтобы тяжелые красные и белые бутоны не сломали их под своей тяжестью. Но чем дольше шел мальчик, тем запущеннее становился розовый сад. И вскоре вместо широкой каменистой тропы впереди замаячил узкий витиеватый проход, по бокам которого во все стороны торчали острые как иглы ветви.

С трудом продираясь через дикий колючий кустарник, Джек то и дело замедлял ход, а то и вовсе останавливался, чтобы отцепить от своих шерстяных брючин очередную шипастую ветвь. И чем усерднее он боролся с зарослями, тем навязчивее становились их цепкие объятия. Как будто розовые кусты всеми силами стремились остановить мальчика, преградив ему путь.

Джек уперто продирался вперед, хотя уже едва ли смог бы различить под своими ногами брусчатку. Возможно, в этой части парковой площади ее уже и не было: не даром ведь поблескивающая нить уличных светильников осталась где-то далеко позади, предоставив эту местность предзакатному мраку.

Судя по всему, в эту часть ярмарочной площади давно никто не заглядывал. И, очевидно, посетителям здесь делать было действительно нечего, ведь кроме настырной растительности, так и норовящей побольнее воткнуться в кожу, тут ничего больше не было.

Заброшенная часть розовой аллеи являла собой унылое и жалкое зрелище. Как черный ход фешенебельного ресторана, у которого в переполненной помойке копошатся голодные ободранные коты.

Вряд ли сбежавший Питти стал бы сюда соваться – даже безголовый нашел бы эту затею крайне глупой.

«Наверное, мне лучше вернуться», – подумал вскользь Джек.

В который раз замедлив шаг, чтобы осмотреть землю под кустами в поисках отпечатков куриных лап, Джек с раздражением и не без труда отодрал от своей осенней ветровки особенно длинную и острую колючку. Шип проткнул плотную ткань его куртки насквозь, намертво запутавшись в толстых волокнах ткани.

– Вот ведь… – хотел уже было выругаться мальчик, но внезапно раздумал это делать.

Во-первых, воспитанные молодые люди себя так не ведут. Даже в том случае, если вокруг совершенно никого нет и услыхать их брань некому. Во-вторых, впереди, за стеной кустарника, что-то заманчиво поблескивало разноцветными огоньками, задорно кружившими тонкой змейкой снова и снова.

Джек вывалился из колючей чащи на небольшую бетонную площадку, устланную голыми и давно развалившимися на части плитами.

Очевидно, здесь некогда был парк развлечений: завалившееся на бок ржавое колесо обозрения тоскливо покачивало на ветру пустыми кабинками. Разодранные в лохмотья ажурные козырьки, служившие для них в прошлом навесом, трепетали будто испуганные привидения. Где-то поодаль поблескивал погнутыми колесами миниатюрный паровозик с цветочными клумбами по бокам, ныне разоренными и опустевшими. В его маленьких квадратных окошках отражалось призрачное сияние заката, из-за чего создавалось впечатление, будто внутри позабытого вагона бушует яростное пламя.

– Вот это да, – восхищенно произнес Джек.

Он шагнул к покосившемуся металлическому киоску, от которого и исходили заманчивые неоновые блики. Это был древний автомат с предсказаниями, которые мальчик прежде встречал разве что в старых фильмах.

Судя по всему, киоск все еще работал: его радужная вывеска продолжала призывно подмигивать пустой бетонной площадке, а узкое отверстие для монет время от времени издавало звук сыплющихся пенни.

Надпись на передней части киоска гласила: «Есть пенс – есть сенс», очевидно, открыто намекая на то, что в свое будущее способны заглянуть лишь те, у кого в карманах позвякивают деньги.

Экран автомата темнел безжизненным прямоугольником, но Джек почему-то был убежден: если он сунет пару пенсов в щель для монет, машина непременно оживет. Была лишь одна проблема: в кармане шерстяных штанов мальчика валялся всего один шиллинг, оставшийся после покупки билета на поезд.

Разумеется, еще у Джека в бумажнике нашлось бы пару банкнот, сложенных вдвое, вот только здесь они были совершенно бесполезны. Вряд ли их можно было разменять в заброшенном парке.

Решив, что терять ему особо нечего, мальчик приблизился к киоску, выудил из кармана единственную монетку, и с надеждой уставился на поблекший экран. Затем сделал глубокий вдох, будто готовясь одновременно и к неминуемому поражению, и к желанной победе. Быстро скормил машине шиллинг и надавил кулаком на круглую красную кнопку, пылавшую сбоку.

Первые пару секунд не происходило ровным счетом ничего. И Джек уже было решил, что киоск в самом деле сломан, как и все остальные аттракционы, которые доживали свои дни на этой ржавой свалке. Он уже приготовился повернуть обратно и ринуться в колючие заросли, когда старый автомат неожиданно ожил.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.