Страница 5 из 8
Поднимаюсь, поправляю волосы и оглядываюсь на Павла. Полы его кенгурухи распахнуты. Живот с дорожкой черных волос подрагивает. Налитая плоть под трениками откровенно выпирает.
– Можешь зайти около девяти. Если не передумал.
Наглец ничего не отвечает. Иду на ватных ногах к выходу, дёргаю дверь, но она не поддается.
– Павел! – поворачиваюсь к несносному демону-искусителю.
Он сидит, понуро опустив голову, и теребит в руках мой слетевший с волос платок.
– Эй, мистер…
– Да? – Павел будто только сейчас вспоминает о моём существовании.
– Проводи меня.
– Пообещай, что вечером скажешь «да».
– Нет.
Обвожу взглядом комнату в поисках ключа, поворачиваюсь лицом к двери и беспомощно утыкаюсь в неё лбом. Ситуация вышла из-под контроля и не хочет возвращаться. С замиранием сердца прислушиваюсь к мягкой поступи позади. Павел обнимает меня за плечи. Его дыхание щекочет шею, бередит душу и будоражит плоть.
– Сегодня вечером ласкай себя и думай обо мне.
От его слов бросает в жар.
– Я не занимаюсь этим.
– Вряд ли ты даешь местным туземцам, а девушка с виду горячая. Значит, ублажаешь себя сама и сейчас врёшь. Такие женщины, как ты, Лил, созданы лишь для любви. Убегая от неё – погибнешь. Тебе нужен нормальный мужчина, а не мечты о нём. Поэтому я отпускаю тебя, взяв обещание, что сегодня ты будешь ласкать себя, а твои мысли будут со мной.
Кровь ударяет в лицо, пульсирует в висках.
– Я. Не занимаюсь. Этим.
– Значит, это твоё домашнее задание.
Он достаёт из кармана ключ и отпирает дверь. После полумрака каюты жмурюсь, глядя на океан. На воде дрожит золотистая дорожка – прощальный подарок заходящего безмятежного солнца. Павел, поддерживая меня под локоть, помогает спуститься с яхты. На берегу я расправляю плечи, гордо вскидываю голову и, стараясь не встречаться с искусителем взглядами, иду в сторону гостиницы. Мы не произносим ни слова. Только около номера Павел, прислонившись к стене, в последний раз искушает меня:
– Ты позволишь войти?
– Нет! – Я мечтаю поскорее остаться одна. – Встретимся вечером.
– Тогда будь готова к десяти. У нас впереди очень жаркая ночь. Очень жаркая, Лилиан.
– Позволю тебе оставить за собой последнее слово, но не более. – Ныряю в номер и по доброй уже традиции захлопываю дверь перед его носом.
Глава 4
Павел
Шальные мысли о предстоящей ночи с новой подружкой кружат голову. На островах темнеет быстро. Брожу вдоль океана, утопая ногами в белоснежном песке, и всё время ноги несут к деревне. Поселение опустело, жители ушли на берег готовиться к празднику. Фонари около гостиницы ещё не горят, и узкая улица погружена в полумрак. Занимаю позицию у дома напротив гостиницы. Из окна Лилиан сквозь неплотно завешанные шторы пробивается свет. Больше всего хочу знать, что сейчас делает женщина, распалённая мною не по-детски. Надеюсь, не книги села писать. Часы показывают, что до встречи осталось примерно два часа. Вокруг ни души. Ещё раз проделываю уже знакомый путь наверх. Балконная дверь легкомысленно распахнута. В комнате слышится негромкое пение. Я сегодня столько наворотил, что впору махнуть рукой на правила приличия. В любви все средства хороши. Заглядываю в щель между занавесками. Дыхание обрывается.
Лилиан стоит голышом перед зеркалом и, напевая, расчёсывает волосы. В горле пересыхает, с трудом сглатываю. Не столько её нагота, сколько естественность и грация приковывают взгляд. Лилиан поворачивается и придирчиво смотрит на бельё из тончайшего кипенно-белого кружева и такую же белоснежную юбку, аккуратно разложенные на кровати. Потянувшись, Лилиан садится в кресло и тонкими пальцами касается сосков цвета молочного шоколада. Завороженно слежу за её руками, ощущая, как напрягается каждая клеточка моего тела. Лилиан ласкает себя, спускаясь всё ниже, и я перестаю дышать. В ее движениях нет похоти, скорее отчаянное желание справиться в одиночку со своими демонами. Тонкая рука ныряет между бёдер и касается лона. Ничего в жизни я не хочу больше, чем превратиться сейчас в её пальцы и до изнеможения теребить нежно-розовый бутон, а потом окунуться в горячую влажную мякоть. Я наполнял бы её собой вновь и вновь. Губы Лилиан приоткрываются. Она стонет. Как сладко! Мы кончаем одновременно, я – не снимая штанов.
Лилиан встает и берет с кособокого трюмо флакон духов, наносит по капле на запястья и за мочки ушей. На улице свистят. Она поворачивается и шагает в сторону окна. Я чуть ли не кубарем слетаю с балкона и припускаю что есть духу в сторону яхты. «В белом у алтаря… в белом у алтаря…» – фраза из забытого фильма вертится в воспалённом от эмоционального потрясения мозгу.
Встаю под холодный душ. Но, как ни стараюсь, прогнать воспоминания не получается. Эрекция зашкаливает как у подростка, и бурлит фантазия на тему ночных безудержных соитий. Влезаю в спортивный костюм и устраиваю себе убойную тренировку на палубе.
Пора идти. Натягиваю чёрные джинсы, майку такого же цвета, кожаную куртку накидываю на плечи. Придирчиво оглядываю себя в зеркале. Парень хоть куда! «Завтра утром, Лил, ты проснёшься здесь, и твои шаловливые пальчики будут сжимать мой член!» – произношу с блаженной улыбкой и, захватив флягу коньяка, схожу на берег.
***
Лилиан
Домогательства Павла на яхте не проходят даром. Лок со своими страстями вылетает из моей памяти бумажным самолетиком. Поборов скромность, я исполняю желание нового знакомого. Он меня, конечно, выбесил, но в голове завертелась идея для новой книги. Наношу на запястья пару капель любимых духов с ароматом личи и белой лилии, надеваю белье, накидываю на плечи пеньюар из тончайшего шёлка и сажусь за создание романа века. Когда находит вдохновение, и прекрасная муза обнимает меня крылами, можно строить войска под балконом, стрелять из пушек, бить в тамтамы – ничто мирское уже не трогает мой разум. Даже скрипучие лопасти вентилятора, гоняющие жару и мух по комнате, больше не досаждают.
Я теряюсь во времени. Праздник аборигенов и свидание уходят в обнимку на второй план. Ухо различает стук в дверь, только когда по ней начинают колотить ногами. Подхватываю со стола листок, исписанный мелким убористым почерком, и, не отрывая от него взгляда, иду открывать. Павел стоит, облокотившись на дверной косяк, и явно ждёт иной реакции на своё появление. Его глаза чайного цвета вмиг чернеют и вспыхивают праведным гневом. Широкая грудь, обтянутая чёрной майкой, вздымается от негодования.
– Подожди минуточку, – рассеянно улыбаюсь я. Быстро возвращаться к действительности у меня никогда не получается. – Присядь пока.
– Ты ещё не готова? Я сам опоздал, но…
– Опоздал? – Возвращаюсь к столу и хватаюсь за ручку. – Даже не заметила, как время пролетело. Полюбуйся небосклоном минут пять.
Павел выходит на балкон, и я слышу, как он, возмущённо выдохнув, ударяет кулаком в стену.
– Подумаете, какой нервный! – Росчерком пера привязываю брутального пирата к мачте корабля.
За спиной раздаются шаги, и я, на мгновение взлетев в воздух, оказываюсь прижатой к кровати. Павел нависает надо мной:
– Мне всегда придётся тратить столько усилий, чтобы обратить твоё внимание на себя?..
– Тише, мальчик, тише! – упираюсь кулаками в крепкую горячую грудь, не собираясь больше уступать.
– Мальчик? – взгляд Павла вспыхивает молниями.
Напрягаю все силы, но всё, что мне удаётся – перевернуться на живот и попытаться уползти. Силы неравны. В мгновение ока Павел перехватывает меня за талию, больно бьёт ниже поясницы и укладывает на лопатки.
– Попробуем еще раз. – Павел переводит дух. – Привет, милая!
– Здравствуй, – излом моих губ с натяжкой, но можно назвать улыбкой. – А ты всегда будешь врываться в моё личное пространство таким образом?
– У тебя не будет личного пространства, когда я рядом, предупреждаю сразу.
– А если я скажу, что меня это не устраивает? – «Ну и наглец!»