Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 16



Постояли артиллеристы минуту над кручей и ближе к фашистам - на полном карьере - слетели вниз. Видят фашисты артиллеристов. Гадают: куда это мчит упряжка? Да и чья, сразу не разобрала. Пока разбирались - упряжка рядом. Развернули солдаты пушку. В ствол вложили снаряд с картечью.

- Ну, знай наших! - прокричал офицер. - Огонь!

Чихнула картечью пушка. Выстрел, за ним второй.

- Знай наших! Знай наших! - кричал офицер. - Огонь! Огонь!

Третий выстрел. Четвёртый. Поднял снежные вихри пятый.

- Знай наших! Знай наших!

Покрылась телами фашистов низина. Те, кто остался жив, бросились вверх по крутому склону, как раз туда, где стояли солдатские роты. Встретили их пулемётным огнём солдаты. Довершили отважное дело.

Когда бойцы вновь посмотрели вниз, не было там упряжки. Скрылась она из вида. Как птица, как песня. Как пришла, так и ушла, словно вернулась в сказку.

Долго стояли над кручей солдаты.

Кто же герои? Кто эти дерзкие артиллеристы? Так и не узнали о том солдаты.

«Знай наших!» - вот и всё, что на память об отважных бойцах осталось.

ОРЛОВИЧ-ВОРОНОВИЧ

Не утихают бои под Москвой. Рвутся и рвутся вперёд фашисты. В середине ноября 1941 года особенно сильные бои развернулись на подступах к городу Истре. Немало и здесь героев. Гордятся солдаты младшим лейтенантом Кулчинским, гордятся заместителем политрука Филимоновым, гордятся другими. Насмерть стоят солдаты. Отважно разят врага. Выбивают фашистских солдат и фашистскую технику.

Как-то после тяжёлого дня собрались солдаты в землянке, заговорили о подвигах. О лётчиках речь, о танкистах - вот кто народ геройский!

Сидит в сторонке солдат Воронович. Тоже о смелых делах мечтает. Только не танкист Воронович, не лётчик. Скромная роль у него на войне. Связист Воронович. Да и характером тих, даже робок солдат. Где уж такому мечтать о подвиге!

И вдруг порвали где-то фашистские мины связь. На поиски повреждения и отправился солдат Воронович.

Шагает, идёт Воронович, пробирается лесом, полем, и вот у овражка, у прошлогоднего стога сена, стоят четыре фашистских танка. Всмотрелся солдат. Кресты на боках. Дула пушек на него, на Вороновича, глазом змеиным смотрят.

Неприятно солдату стало. Холодок пробежал по телу. Прилёг Воронович на землю. Зорче ещё всмотрелся. Видит - у танков в кружок собрались фашисты. Соображает солдат - привал у врагов. И верно - достали фашисты еду.

Лежит Воронович. Громко стучит сердце. Один солдат и четыре танка! Уйти? Отступить? Отползти? Укрыться?

Ещё громче забилось сердце, в висках молотком застучало. А что-то внутри: «Вот минута твоя, солдат. Вперёд - там ожидает подвиг!»

Четыре танка, один солдат. Да разве тут сила к силе. Лежит Воронович: «Четыре танка! Конечно, не к силе сила».

Но снова какой-то голос: «Вперёд! Не мешкай, солдат. Вперёд!»

Лежит Воронович: «Четыре танка! Отряд фашистов!» А мысли одна за другой: «Смелее, солдат, смелее! Время не трать, солдат!»

Пополз Воронович к фашистам. Остановился. Поднялся. Швырнул гранату. Тех, кто выжил от этой гранаты, тут же гранатой второй скосил.

Поражались потом солдаты.

- Один - и четыре фашистских танка. Орёл! Орёл! - смеялись солдаты. Не Воронович ты вовсе. Нет! Есть ты у нас Орлович!

НАШИ

Бои шли у города Солнечногорска. Теснили фашисты наших. И вот где-то в тылу у фашистов остались три советские батареи.

Майор Краснянский вызвался вернуть орудия в часть. Предлагал Краснянский на тягачах прорваться к фашистам в тыл и увезти батареи.

Храбр, энергичен майор Краснянский. Да только всему предел. Из-под носа у фашистов увезти батареи! Однако что предпринять другое? Другого решения нет. А пушки нужны как хлеб, как воз-Дух.

Дал командир полка согласие. Уехал майор Краснянский.

Гадают солдаты: чем же закончится дерзкий рейд?

Одни утверждают:

- Привезут храбрецы орудия. Другие:

- Да где уж! Из гадючьего горла. Из волчьей пасти. Считай, на верную гибель ушли герои.

И всё же тех, кто верит и хочет верить в успех Краснянского, больше. Гадают теперь о другом. Сколько пушек притащат назад солдаты. Девять ли (осталось в тылу у фашистов их девять), шесть или три?

- Хотя б привезли одну. И за это, братва, спасибо.

Деревня Пешки, южнее Солнечногорска, на шесть километров ближе к Москве. Отсюда ночью в свой смелый рейд и ушёл Краснянский. Здесь и ждут прихода его назад.

Длинны в Подмосковье ноябрьские ночи. Скоро ночи уже конец. Однако всё нет и нет майора Краснянского.

Пошли голоса:

- Не вернутся!

- Напрасно ждём!

- Если бы всё хорошо, давно бы уже вернулись.



- Эх, удаль что палка о двух концах: чуть оступился, тебя же и хлопнет.

И вдруг:

- Едут! Едут!

И верно. Слышен моторный гул. Вот и первый тягач показался. Вот и майор Краснянский.

Пялят солдаты вовсю глаза. Предрассветную мглу буравят.

- Есть и пушки! - кричат.- Имеются!

И верно - идут тягачи, на привязи тащат пушки. Считают солдаты пушки:

- Три, четыре...

- Шестая, седьмая...

- Восемь, девять, - считают солдаты. - Девять! - кричат. - Девять. Все тут. Все приволок Краснянский.

И вдруг кто-то робко, словно и сам не веря:

- Братцы, никак, десятая!

Смотрят солдаты - верно, десятая движется пушка. Новый гудит тягач. Вышел из-за поворота. И за этим на привязи пушка. А за этой и новых две.

- Двенадцать, тринадцать,- считают солдаты.

Тринадцать орудий привёз Краснянский. Четыре из них фашистских. Отбили герои обратной дорогой у фашистов четыре пушки. Довольны солдаты:

- Ишь ты, лишних пригнал четыре.

- Нет тут лишних. Все тут наши,- смеётся майор Краснянский.

ЭКЗАМЕН

Не повезло лейтенанту Жулину.

Все друзья в боевых полках. Жулин служит в учебной роте.

Обучает лейтенант ополченцев. На защиту Москвы поднялись тысячи добровольцев. Создавались роты, полки и даже целые дивизии народного ополчения.

У ополченцев знаний военных мало. Где у винтовки курок, где боёк, зачастую путают.

Обучает Жулин ополченцев стрельбе по мишеням. Учит штыком по мешкам колоть.

Тяготится молодой офицер своим положением. Бои идут у самой Москвы. Охватывает враг советскую столицу огромным полукольцом. Рвётся с севера, рвётся с юга. Атакует в лоб. Дмитров, Клин, Истра в руках у фашистов. Бои идут всего в сорока километрах от Москвы, у посёлка Крюково.

Рвётся Жулин к друзьям на фронт. Подаёт рапорта начальству.

Подал раз - отказали.

Подал два - отказали.

Подал три - отказали.

- Ступайте к своим ополченцам,- отвечает ему начальство. Кончилось тем, что пригрозило начальство Жулину, что приедет к нему с проверкой. Устроит и ему и бойцам экзамен.

И верно. Прошёл день или два. Глянул Жулин - приехало начальство. К тому же начальство высшее - сам генерал в машине.

В этот день проводил лейтенант с бойцами занятия в лесу, на лесной поляне, недалеко от посёлка Нахабино. Рыли солдаты окопы. По мишеням вели стрельбу.

Тишь, благодать кругом. Сосны стоят и ели.

Бросился Жулин генералу навстречу, руку поднёс к пилотке.

- Товарищ генерал, рота лейтенанта Жулина,- стал докладывать Жулин. Вдруг слышит самолётный гул прямо над головой. Поднял Жулин глаза - самолёт. Видит: не наш - фашистский.

Прекратил лейтенант доклад, повернулся к бойцам.

- К бою! - подал команду.

Между тем фашистский самолёт развернулся и открыл огонь по поляне. Хорошо, что бойцы отрыли окопы, укрылись они от пуль.

- Огонь по фашисту! - командует Жулин.

Открыли огонь ополченцы.

Секунда, вторая, и вдруг вспыхнул вражеский самолёт. Ещё секунда - выпрыгнул лётчик. Раскрыл парашют, приземлился у самого края поляны.

Подбежали солдаты, взяли фашиста в плен.