Страница 4 из 5
– Я Катя, – шаркает ножкой юная циркачка.
– Это моя дочь. Только не спрашивай меня ни о чём, – предупреждаю возможные вопросы. – Ещё у нас теперь есть тигр.
– Батюшки-светы! – Нина опускается на диванчик возле вешалки.
– Попроси Трофимыча вольер подготовить.
– У тебя есть вольер? – Катя отвлекается от созерцания списка с картины «Волна» Айвазовского. Мне нравятся голубые тона и по всему дому у меня развешаны репродукции его картин.
– У меня всё есть, – улыбаюсь дочери. – Теперь-то точно всё.
Мы заносим вещи, и Катя принимается учить моих домашних, как кормить тигрёнка.
– Баламуту четыре месяца… Выше бутылку поднимай, Трофимыч, выше. Чтобы он тянулся к ней. – Катя, если не считать резких словечек, очень серьёзная девочка. – Тигрицы в природе кормят молоком детёнышей до полугода.
– Полосатые все такие, как вы их в своём цирке различаете? – Нина расчёсывает Катины длинные волосы.
– Что значит «как»? У каждого тигра разные полоски. Это как у нас отпечатки пальцев.
– Эвон как! – качает головой Нина. – Но мы же не по отпечаткам друг друга отличаем.
– Да, тигрули все очень разные! Вы уж мне поверьте… Пап, а мы сегодня поедем к маме?
Глава 5
Ева
– Василий Дмитрич, пожалуйста, не увольняйте меня! – Боль в теле ничто по сравнению с болью в сердце. Не переживу, если меня выкинут на улицу. Цирк часть моей жизни. Не мыслю себя вне его стен.
– Ева, из-за тебя чуть не погиб мой племянник и другие люди! Как ты могла не закрыть клетку?
– Да я закрывала её! – срываюсь на крик. – Это Антон!
– А он утверждает обратное. И у меня нет оснований ему не верить.
– Антон ваш рвётся в дрессировщики. Но мои ребята сожрут его!
– Звери его слушаются.
– Они его слушаются, когда я стою рядом.
– Да я пока и не планирую выпускать его на арену. Ева… Видишь ли… Я вообще подумываю закрыть номер. В последнее время рентабельность сильно упала. Да и всего два тигра осталось.
– Как? Нет! А мои хвостики? Что с ними?
– Я решу вопрос.
– А я?
– Ты, вообще не знаю, когда вернёшься в строй. Я созванивался с врачом, он говорит, что ты как минимум месяц проведёшь на больничном. К тому же, если ты так будешь нажираться…
– Да я в первый раз…
– Всё когда-то бывает впервые. Извини, у меня важный звонок на второй линии.
Набираю Катин номер и сбрасываю. Слёзы душат. Хочется выйти из окна. Пишу дочке в мессенджере: «Солнышко, ты в порядке? Не могу говорить». Она хоть и не учится в школе, но хорошо читает и пишет. В труппе одна бывшая учительница работает ассистенткой. Она и занимается с Катюхой грамотой. Лексика, конечно, хромает у кровинушки. Считывает с нашей молодёжи в труппе. Как бы не шокировала нашего интеллигентного родителя. Через минуту приходит голосовое сообщение: «Мам, почему ты говорила, что папа уплыл на корабле? Никуда он не плыл. Он людей лечит. И тебя обещал вылечить. Он смешной такой. Думает, что король. Не хочу его расстраивать. У нас в стране только президент есть. Но ты говорила, что каждый должен верить в чудо. Оно тогда сбудется. Ой, меня зовут. Мы с папой сейчас в магазин поедем». Следом приходит второе: «Тебе что купить?» Улыбаюсь. Ещё одно голосовое – поцелуйчики в трубку. Катя – мой самый родной человечек. Мы никогда не расставались. ребёнок всю дорогу тусил в слинге, пока ходить не научился. Я даже помыслить не смела, что со мной что-то может произойти. А вот случилось, и что было бы с ней, если бы не Демид? Моя неугомонная мать вышла замуж, переехала в деревню и родила четвёртого ребёнка. Ей всегда не до меня, да и я не привыкла просить её. Отправляю деньги ребятам на подарки, звоню по праздникам, но разговор дальше общих слов никогда не идёт.
Демид… Мне льстило его внимание. Богатый парень, старше меня на пять лет. Таскался за мной, как за маленькой. Упорно делал вид, что просто хочет помочь. На экзамены в одиннадцатом классе снарядил меня хитрой системой. Все ответы диктовал мне прямо в ухо. На выпускной я идти не хотела. Но накануне курьер принёс большую коробку. В ней лежали атласные туфли, длинная туника голубого цвета, подарочный сертификат в салон красоты и конверт с короткой запиской: «Выпускной как прощание с детством». Я пошла. А вечером у школы увидела машину Демида.
***
– Как погуляла, красавица? – Демид выходит из машины, и мои одноклассницы, вывалившие на улицу покурить, провожают меня шепотком.
– Спасибо тебе! – Мне, правда, дорогой наряд придал уверенности. Я весь вечер ощущала себя Золушкой на балу.
Демид обнимает меня за талию и целует в висок. До этого он себе такого не позволял. Завистливые взгляды припекают спину.
– Поехали, погуляем вдоль моря? – голос Демида, как и его прикосновения, будоражат.
Собираю волю в кулак и отвожу взгляд:
– Прощание с детством обязательно подразумевает дефлорацию?
– Ева – колючка! Мы просто погуляем.
– Тогда ладно.
Позволяю усадить себя в красную бэху. В салоне витает аромат дорогого парфюма Демида. На улице он не ощущается так остро.
– Танцевала с кем-нибудь? – Демид одной рукой держит руль, а вторую кладёт мне на колено.
Дыхание перехватывает. Мне нравится Демид, но теперь я чувствую себя обязанной ему, и мне неловко.
– Да.
Он бросает на меня быстрый взгляд.
– Целовалась? – в глазах Демида прыгают бесенята.
– Нет… Я не умею. – Не знаю, как вести такие разговоры. Бросает в жар. – Демид, мне так неловко, что я взяла подарок. Словно должна тебе что-то теперь.
Демид съезжает на видовую площадку и останавливает машину.
– Давай ты подаришь мне поцелуй, и мы будем в расчёте?
Испуганно смотрю на него.
– Один поцелуй, – предупреждает мои сомнения Демид, – но самый что ни на есть настоящий.
– Так поступают только продажные женщины.
– Так поступают парень и девушка, которые встречаются.
– А мы с тобой встречаемся? – сжимаю пальцы в кулаки.
– Уже месяц.
– Я думала, мы просто друзья.
– Одно не исключает другого… Но, если ты против, давай просто поедим мороженку, полюбуемся лунной дорожкой. – Демид убирает руку с моего колена.
– И на Большую медведицу посмотрим.
– Ева! – Демид укоризненно качает головой.
От его взглядов как-то странно крутит живот.
– Что «Ева»?
– Мы просто друзья?
Облизываю губы, поправляю тунику на груди. Не надела лифчик, и сквозь тонкую ткань проступили ни с того ни с сего затвердевшие вершинки груди.
– Ладно… Не просто. Только… Давай начнём с мороженки, – посматриваю в сторону торговых палаток. В машине мы совсем одни, а там прогуливаются, парочки, дамы с собачками, носятся дети. Я не трусиха, но из головы не идёт записка. Прощание с детством. Так себе у меня детство было. Давно считала себя взрослой… До того момента как села сегодня в машину к Демиду.
– Давай. – Что-то не так с его голосом.
Пулей вылетаю из машины и считаю шаги до спасительных ларьков, едва не переходя на бег. Замираю перед витриной с мороженым. Спиной ощущаю, как близко стоит Демид.
– Какое будешь?
– С грецким орехом и банановое.
Усевшись на парапете, неспеша облизываю тающее мороженое. Демид сидит рядом по-турецки и смотрит на меня плотоядно. Надо о чём-то говорить, а у меня все умные мысли из головы вылетели.
Глава 6
Демид
Мне так легко с Катей, точно мы знакомы всю жизнь. Девочка, конечно, слишком взрослая для своих лет. Готов разговаривать с ней даже на очень серьёзные темы. С её матерью у меня никогда не получалось нормального диалога.
– Зайдём в мебельный? Выберешь себе всё для комнаты принцессы.
– А ты уверен, что мама захочет жить у тебя? – приподнимает Катя бровь.
– Честно?
– Да.
– Когда речь идёт о твоей маме, я ни в чём не уверен.
Заливистый детский смех лишь подтверждает мои слова. Сажусь на корточки, беру Катю за плечи, и мы упираемся лбом в лоб: