Страница 3 из 14
– Брат и не надеялся на получение баронства. Для него смерть барона – нежданная удача. Может, он готов теперь примириться?
– Позволь, я объясню, – вмешалась Ланейла: – Покойный барон напал из-за денег, но это не единственная причина. Он был одним из моих женихов. И когда Годи отказал ему и отдал меня безродному выскочке, это стало для барона оскорблением. Думаю, возможность захватить меня и сделать наложницей была для него не менее важна, чем выкуп.
Лани улыбнулась и продолжила:
– Теперь ты его убил. И к старому оскорблению рода Планортов добавилось еще одно. Представь, мой господин, что ты протянул руку к корзинке за булочкой, а там тебя укусила наглая мышь. Ты станешь с ней мириться? А ведь кроме брата у покойного барона осталась мать, которая не простит смерти любимого сына и сделает всё, чтобы отомстить.
Лани печально вздохнула.
– Поэтому, даже если сейчас ты заключишь мир, приняв от Планорта контрибуцию, это только перенесет войну на более поздний срок. Сейчас они слабы, но потом они найдут союзников и наберут солдат.
Лани вздохнула еще более печально.
– Но и это еще не всё. Граф Эккерт тоже был в числе моих женихов, и его тоже оскорбил отказ. Он готов на многое за возможность сделать меня своей наложницей, а может – и женой. Так что нам предстоит война с графом и остальными его вассалами.
– Да, старик-граф поглядывал на Лани с большим интересом, глазки у него блестели, и дело тут не в деньгах или выгодном родстве, – подтвердил Годест, ухмыльнувшись.
От перспективы сражаться с графом и его вассалами я впал в ступор. В графстве – пять баронств и крупный город королевского подчинения, да еще и собственный домен графа, который обширнее обычной баронии. Из пяти баронов только Грентон не пошлет свою дружину в войско графа, откажется под предлогом отсутствия сил.
– Ого! – выразил общее мнение Леран.
– Милая, ты ведь всё это знала, когда провоцировала барона? – я посмотрел на Лани.
– Знала. Я так думала – ты быстренько победишь барона, захватишь замок Планорт. Потом граф Эккерт станет ждать, пока дороги просохнут, крестьяне закончат посев и посадку, потом он будет собирать войска. К началу лета нападет. Ты его победишь. Король вмешаться в этом сезоне не успеет, а в следующем ему будет не до того. В прошлом году поход горцев закончился их разгромом, этим летом они не придут, опытных бойцов у них мало осталось, зато в следующем – придут с удвоенными силами, потому что молодняк подрастет. И король не сможет воевать с нами, будет занят.
– Погоди, а что, король тоже в числе оскорбленных женихов? – удивился я.
– Нет, король глубоко женат, имеет детей, и ко мне никакого интереса не проявлял. Просто на одной чаше весов его верный вассал, граф Эккерт, а на другой – какой-то выскочка, чужак, горец. Конечно он поддержит графа. Поддержал бы, если бы смог.
Несмотря на то, что звучало это, как девичий лепет, возразить было трудно.
Годест улыбнулся:
– Значит, первый пункт плана выполнен – барон Планорт побежден и убит. Осталось захватить его замок. А сидя в крепком замке встречать войско графа будет гораздо удобнее.
Барону Грентону тоже возразить было сложно. Война началась, соскочить уже не удастся. Значит, надо воевать. Сначала захватить замок Планорт, а потом думать об остальном. Всего-то.
– Ну что ж. Давайте есть слона по частям. Надо быстро захватить замок, пока Планорты не собрались с силами, а дальше – будет видно, – сформулировал я нашу незамысловатую стратегию.
* * *
Вечером я пошел в храм Судьбы.
Казалось бы, в мире, где есть магия, нет места богам. Точнее, их место должны занять могущественные маги. Но есть два «но».
Во-первых, маги не такие уж могущественные. На каждую магическую атаку придумана магическая защита. Стандартный гильдейский защитный амулет помогает от большинства атак, которые маг способен провести во время боя. Так что маг-одиночка ненамного сильнее, чем обычный хороший воин. Он может придумать и сделать какую-то гадость, потому что всех и всё не защитить, но и его может зарезать удачливый мечник. Конечно, лучше иметь магию, чем не иметь. И изначально многие аристократические роды основаны именно магами. Но при браках с неодаренными потомство теряет магическую силу, чтобы дети оставались магами, надо зачинать их с ведьмой. А сильные ведьмы не могут жить в замках и городах, и детей своих воспитывают сами, в глуши. Так и получилось, что аристократы потеряли магическую силу, зато власть у них осталась. Гарантией этой власти, как и на Земле, стали военная сила и собственность на землю.
Во-вторых, к магам здесь относятся примерно как к квалифицированным специалистам на Земле. Есть программисты, они очень умные и пишут программы, с которыми потом мучаются пользователи. Есть врачи, они знают, как лечить болезни, и люди им верят, хотя журналисты пишут, что ради продажи новой вакцины или нейролептиков врачи вместе с фармацевтами обманывают общество и массово сажают людей на зависимость от лекарств, выкачивая из них деньги. А есть ученые-ядерщики. Они самые умные и изобрели страшную ядерную бомбу. Мало кто ее видел, но все знают, что она – лучшее средство от демократических бомбардировок. А еще сосед говорил, что половина электричества в розетке получена из ядер, но это неточно. Так и тут. Есть маги. Их услуги дороги, методы непонятны, а возможности пугают. Но ничего божественного в них нет.
Конечно, религия тут сильно отличается от земных. Она немного похожа на индуизм с его кругом перерождения.
Люди знают, что души существуют. Это магически доказанный факт. Некроманты регулярно с ними общаются, любой желающий может заплатить и тоже пообщаться. Известно, что никакого Рая или Ада нет. Это сразу выбивает табуретку из-под жрецов – им нечем угрожать пастве. Поэтому и влияния у них серьезного нет. Живут при храмах, за порядком следят, совет или утешение дать могут.
Каких-то нравственных требований религия тут не выдвигает. Известно, что примерно половина душ уходит на перерождение, теряя память в неразвитом мозге младенца. Вторая половина бесполезно растворяется на изнанке через полгода после смерти. Маги много раз пытались определить, по каким принципам мироздание определяет, кому перерождаться, а кому – нет. Так и не определили. Ни богатство, ни сила, ни количество детей, ни нравственная чистота, как бы ее ни понимали, на перерождение не влияют.
С другой стороны, люди знают, что судьба человека всегда зависит от мелких случайностей и событий, ему не подвластных. Вот и возникла тут вера в Судьбу. Безликую, беспощадную и могущественную.
Самая крупная группа верующих – женщины-крестьянки. У них нет денег на услуги ведьм и амулеты, вся их жизнь зависит от случая. Сначала они просят у Судьбы удачного замужества. Потом – удачных беременностей и родов. Тут не редкость, когда женщина умирает при родах пятого ребенка в двадцатилетнем возрасте. Вот и молятся Судьбе. Еще они просят хорошего урожая, здоровья для мужа и детей, а потом – счастливой жизни для детей и внуков.
Немногочисленная, но самая важная часть верующих – это мужчины воинских сословий. Профессиональные солдаты, дворяне, аристократы. На поле боя быстро понимаешь, что ты не всемогущ. Ни личная сила, ни титул, ни хорошее оружие не могут гарантированно спасти от смерти, они только увеличивают шансы на выживание. Чем опытнее солдат, тем лучше он это понимает и тем чаще заходит в храмы Судьбы.
Я – солдат опытный.
* * *
Замковый храм Судьбы в Грентоне был приземистым куполообразным строением из камня. Без окон.
Внутри – круглый гулкий зал. Каменный пол, стены и куполообразный потолок, свод которого начинается почти от пола. Вдоль стен расставлены широкие доски, на которых изображены ипостаси Судьбы. В середине зала – скамьи, установленные лицом к иконам. В центре – столик с горящей лампадой и коробкой со свечами.
Я зажег от лампады тонкую сальную свечу и установил ее около ипостаси «Удача в бою». На доске изображен воин со щитом и копьем, в тунике, в устаревшем шлеме с гребнем. Рядом стоит атлетичная женщина в свободном платье, которая прикрывает воина своим щитом сверху. Это каноническое изображение для этих мест. В моей родной Низотезии воина нарисовали бы в тулупе и штанах, да и женщина была бы потеплее одета.