Шоу Подбор

— Правда? — вскинул брови инквизитор. — Мне докладывали о твоей страстной любви к сфере PR-менеджмента. Что изменилось?

— Я, — хмыкнула, неопределенно взмахнув кистью руки. — с тех пор, как началось шоу, прошла череда событий, которые заставили изменить меня взгляды на мир. Теперь я хочу помогать людям иначе — через юриспруденцию. Не скажу, что это было легкое решение. Все же я так долго была в одном деле с Франческо, мы стали практически семьей. Но однажды я проснулась и поняла, что пора что-то менять. Я больше не могу жить, как раньше. Знаешь, — усмехнулась. — ощущение близкой смерти меняет что-то в голове. И вот ты уже словно выросла из самой себя, тебе тесно в привычном мире. Как если бы ты долго путешествовал, жил вдалеке от дома, а потом вернулся и понял, что твой мир в этом городе: дом, работа, окружающие люди — это не ты. Тебе тесно здесь, неуютно, словно приходится ограничивать себя. Ведь ты уже другой человек, ты двигаешься вперед, а мир стоит на месте.

Клод кивнул, скрестил пальцы рук и положил на них подбородок, устремив на меня серьезный взгляд.

— Когда в последний раз я собирался что-то изменить в своей жизни, — произнес он задумчиво. — это было после первого пулевого ранения. Один псих в перестрелке поймал проходящую мимо девчонку лет десяти, прикрывался ей как живым щитом, требовал пропустить его. Пришлось действовать по обстоятельствам и кидаться ему наперерез. Дело было, когда я только учился, влетело мне тогда сильно. Капитан чуть сам не пристрелил после этого.

— Даже я знаю, — возмутилась я. — что кидаться наперерез преступнику — глупость. Он бы просто пристрелил тебя.

— Этель, — усмехнулся Клод. — это было первое дело, которое мне поручили вести. И когда ситуация вышла из-под контроля, ответственность, адреналин, страх за девочку смешались и вылились в один забег на сто метров и первое ранение. Я плохо соображал, что делаю, но понимал, что поступаю правильно. Даже сейчас, спустя столько лет, я поступил бы также. Но речь не об этом, малыш. Я тогда на две недели был отстранен от практики. Было время подумать о совершенном. Меня направили домой, в столичный дом Арчибальд, где каждый второй желал высказаться по этому поводу. Тогда я и понял, насколько прогнило наше общество. Половина из моих родственников, кузенов, друзей и знакомых рода — лицемерные сволочи. Они способны сидеть в креслах и разглагольствовать о подвигах под коньяк и сигары, но никто из них даже не служил. Знаешь почему я стал маршалом Инквизиции?

— У тебя не нашлось достойных конкурентов, — произнесла я, устремив на него понимающий взгляд.

— Так и есть, — усмехнулся Клод, но как-то невесело. — никто из моих одногруппников не желал рисковать собой ради другого. Они пошли в инквизиторы ради статуса, а не для того, чтобы действительно помогать людям. У меня никогда не было достойного соперника.

— Бред, — возразила я. — Клод, ты как никто другой подходишь на это место. Оглянись назад и пойми, что до тебя Инквизиция и в половину не была похожа на орден в наши дни. Сейчас вы — военная сила планеты, надежда граждан, наша уверенность в безопасности завтрашнего дня. Люди прислушиваются к твоему мнению, верят тебе.

— Знаешь, — задумчиво произнес он, обхватывая мои ладони своими руками. — когда на тебя смотрят с такой надеждой и уверенностью в твоих силах наивные глаза сидящей напротив девушки, то ты невольно начинаешь задумываться о собственной неповторимости.

Я только хотела ответить что-нибудь едкое, как раздалось весьма и весьма раздраженное от дверного проема:

— И что, позвольте узнать, моя конкурсантка делает в компании моего же кузена? — вопросил Роберт.

— Хорошо проводит время, — хмыкнул Клод, даже не оборачиваясь в сторону наследника рода Арчибальд.

— Я не твоя конкурсантка, — ответила я одновременно с Клодом, кинув на Роберта удивленный взгляд.

— Согласно контракту ты обязана победить на шоу, — отозвался наследник, скрестив руки на груди и удостоив инквизитора неприязненным взглядом. — так что, чисто формально, ты действительно не просто «моя конкурсантка», а уже невеста.

— Согласно все тому же контракту, — фыркнула я. — фиктивная.

— А если напряжёшь свою память, то вспомнишь о существовании второго контракта, подписанного Этель с Габриэлем. — спокойно произнес Клод. — В нем мисс Оплфорд обозначена как агент рода Арчибальд, что автоматически избавляет ее от сомнительного удовольствия числиться в рядах тех несчастных дев, что видят в тебе ценный приз. Иными словами, драгоценный мой кузен, Этель — агент под прикрытием в роли конкурсантки.

Я покосилась в сторону Роберта, отнимая руки из крепкого, но осторожного захвата инквизитора.

Клод откинулся на спинку стула, кинув на меня насмешливый взгляд. Ну да, я испытывала неловкость, держась с инквизитором за руки, когда рядом стоит его кузен, еще недавно выражающий мне свою симпатию. И пусть я ничего не должна Роберту, кроме тех пунктов, обозначенных в контракте, но ощущала некую вину за то, что он сейчас стоял в дверях, а я откровенно наслаждалась обществом другого мужчины. Ненавижу чувствовать себя дрянью, но это липкое ощущение собственной подлости словно окутало тесной паутиной, сбив весь настрой.

Вполоборота обернувшись к Роберту, Клод вскинул бровь, призывая наследника обозначить причину своего прихода.

— Пока вы тут развлекались, мистер инквизитор, — презрительно фыркнул Роберт, окинув нас неприязненным взглядом. — произошло нападение на сэра Аньелли.

Клод стремительно поднялся на ноги, разом растеряв всю доброжелательность и вновь превращаясь в собранного и напряженного маршала святого ордена Инквизиции.

— Что с сэром Аньелли? — вопросила я, оказавшись рядом с инквизитором через пару секунд.

— Каким образом напали на Аньелли? — одновременно со мной вопросил Клод.

В ответ — молчание. Честное слово, я слышала, как сверчки стрекотали на улице.

Переглянувшись, мы с Клодом в унисон двинулись в сторону выхода, не дожидаясь пока Роберт отомрет и соизволит ответить на наши вопросы. Взяв меня за руку, инквизитор быстро зашагал по коридору, заставляя меня практически бежать следом за ним. Но не оставил в одном помещении с мало вменяемым Робертом и не убежал вперед, заставив добираться одной по резиденции, где обитает стрелок.

Но, заметив, что мне крайне неудобно бежать за шустро шагающим им, Клод подхватил на руки, быстро сбегая вниз по ступенькам. Я только и успела обхватить его за шею, даже не сообразив, что не дурно бы возмутиться подобному произволу. А потом было как-то неловко, не хотелось отвлекать собранного и явно о чем-то своем размышляющего Клода.

Ворвались мы в кабинет сэра Аньелли одновременно. Стоило инквизитору опустить меня на ноги, поцеловав в висок напоследок, как я тут же направилась к сэру Аньелли, полулежавшему на кожаном диване. Бледный, потрепанный с наливающейся шишкой на лбу, мужчина разом растерял весь свой привычный шик ироничного британца. Сейчас передо мной находился уставший мужчина, на которого разом навалилось острое ощущение собственной никчемности.

Знаю я этот пустой взгляд по себе. Внутренняя борьба здравого смысла с резко понизившейся самооценкой. Ведь с одной стороны ты мог предотвратить нападение, проявив чуть больше наблюдательности и осторожности, а с другой — какого черта ты винишь себя за преступление какого-то психа?

Но сэр Аньелли был живой и даже здоровый. Это не могло не радовать.

В кабинете сэра Аньелли обнаружились незнакомые инквизиторы, внимательно оглядывающие помещение на предмет улик, и Габриэль Арчибальд, кивнувший мне в знак приветствия. При виде Клода президент сразу приободрился, направляясь в сторону маршала Инквизиции. А кругом царил беспорядок и хаос. Стол перевернут, на полу валяются бумаги, разбросаны книги из шкафа и единственное, что уцелело, это святая святых британского лорда — бар.

— Ты как? — вопросила я, присаживаясь на краешек дивана рядом с сэром Аньелли и осторожно ощупывая шишку. Скосив взгляд на меня, мужчина криво ухмыльнулся.