Шоу Подбор

— Зато справедливый, — попробовал оправдать начальство Агустини.

— Ненавижу! — бросила я в сердцах, круто разворачиваясь на каблуках.

Да чтоб его астероидом приголубило! Чтоб ему пусто было! Да чтоб его…а-а! Дверью я хлопнула от души, так, что откуда-то с потолка посыпалась штукатурка.

— О-о, — растерянно протянула Вейль из-за угла коридора.

— Не вышло, да? — вопросила Гвен, оказавшаяся рядом с ней.

А я же стояла со слезами обиды на глазах и так плохо было, что просто развела руками в стороны, не найдя сил на нормальный ответ.

***

Знаете, чем обида в компании отличается от обиды в одиночестве? Вот если бы я не встретила девочек, то пришла бы в свои апартаменты, побила бы посуду, сходила в душ, выпила чаю и успокоилась бы. Ну, может побесилась еще совсем немного, но точно уснула бы до полуночи, разъедаемая гневом и обидой. Зато в компании подруг все так просто не закончилось.

Во-первых, оказалось, что девушки нарушили правило конкурса, протащив в резиденцию алкоголь. Его было так много, что я только диву давалась. Я вот только семь бутылок вина пронесла, а тут целый стратегический запас ликероводочного завода.

Во-вторых, мы с ними оказались очень похожими. В смысле, все единогласно считали мужиков козлами.

И, в-третьих, напились так, как я в жизни не напивалась, отсюда и все последствия.

Собрались мы в апартаментах Гвен, заняв гостиную. Расстроенная я полулежала в кресле, перекинув ноги через один подлокотник, а о другой опираясь локтем. В руке был бокал с вином. Не помню какой по счету. Но точно не первый. И даже не третий.

Рядом, у ножек кресла, прямо на полу сидела Вейль, опустошающая пятый бокал с мартини. Девушка предпочла уютный паркетный пол дивану, заявив, что с него точно не упадет. Она, казалось, была самой пьяной из собравшихся. Потому что мы с Гвен закусывали, а вот рыжая бестия сказала, что после шести не ест. Несчастная девочка!

Гвен лежала на животе на соседнем диване, легкомысленно махая босыми ступнями в воздухе. Она смешивала ром с колой и чувствовала себя лучше всех, потому и болтала, не прекращая.

— И вот знаете, девочки, глупые мы все-таки. — произнесла она. — Надо же так унижаться, бегать за какими-то…ик…мужиками. И ради чего, спрашивается? Ради рода?

— Я здесь потому, что мне тридцать, — призналась Вейль несчастным тоном, неуклюже взмахнув бокалом. Мы все проследили за опасно двигающейся жидкостью. Чуть не пролила. Это как в том старом анекдоте, где жонглер чуть не довел собутыльников до инфаркта. — а мужика все нет. Наследнички других родов предпочитают девочек помоложе, а я по их меркам уже перестарок. А род Гонсалес не одобрит кого-то, кто менее обеспечен или знатен, чем я. Так что, это шоу — мой последний шанс найти кого-то подходящего. Иначе от меня отрекутся и здравствуй, бедность.

— Тридцать — не возраст. — возразила Гвен, даже подскочив на диване от возмущения. Ей-то двадцать девять стукнуло в начале этого года. — Моя матушка вышла замуж в сорок два. И ничего, счастлива в браке.

— А искать мужчину нужно не потому, что так род требует, а потому что сама хочешь. — подхватила я. — Ну вот выйдешь ты по их указке. И что? Всю жизнь будешь ненавидеть своего мужа. Не-эт, Вейль, ты просто обязана быть счастлива. Знаешь, что? А пойдем в «МартиноПлейзер»? Я поговорю с Франческо, он тебя возьмет. Сделаешь себе имя, независимо от рода, а потом сама будешь диктовать им условия.

— Спасибо, девочки. — растроганно прошептала Вейль, вновь пригубляясь к мартини. — Вы такие хорошие.

— Ну-ну, Вейль. Ты всегда можешь на нас рассчитывать. — произнесла я и обняла девушку свободной рукой. Гвен активно закивала в знак солидарности со своего дивана. Ей было далеко идти до нас, а учитывая количество выпитого, она рисковала упасть и сломать что-нибудь.

— А я вот подумала и решила, что Роберт хороший парень, — произнесла Гвен, потянувшись. — и блондин, и умный. Мечта же!

— Да мы помним, что ты его себе к рукам прибрала. — отозвалась Вейль. — Ты главное, подруга, держи его крепче. Мы-то с Эль не претендуем, чего уж там, забирай, а вот другие девочки вырвут с руками.

— Ничего-о, — протянула Гвен, пьяно захихикав. — я своего не упущу.

— Мда-а, — выдала Вейль. — твои бы слова, да Этель в уши. Так, что, говоришь, у вас случилось с инквизитором?

— Да тиран он, — отмахнулась я расстроено, не желая поднимать эту тему.

— И деспот, и чудовище, и ты его ненавидишь. — кивнула Гвен. — Все это мы уже слышали.

— Ну и вот, собственно, — пожала я плечами, старательно напрягая память в попытке вспонить причины моей злости. Вот как всегда! Не записала на что обиделась, а потом забыла. Тяжела женская доля. — он сказал, что я под домашним арестом.

— За то, что своим филеем перед его лицом помахала? — удивилась Вейль. — Так, ну тут два варианта: он либо придурок, либо оценил и не хочет, чтобы на тебя другие мужчины смотрели. Отсюда и арест. Он тебе что-нибудь про попу говорил?

— Не-ет, — протянула я задумчиво. — про попу ничего, но сказал, что у меня ноги красивые.

Вейль задумчиво уставилась на обозначенные конечности. Я пошевелила напедикюренными пальчиками, насладившись игрой серебристых бликов. В черных туфлях особенно красиво выглядит.

— Согласна, — кивнула Вейль. — а раз мужик ноги оценил, то скоро и до остального доберется. Ты, главное, платья покороче носи, чтобы быстрее дошло. Мужики же они какие?

— Какие? — послушно вопросила я, не особо осознавая происходящее. Зюзя никого не щадит.

— Козлы-ы, — раздалось от Гвен с дивана.

— Никто и не спорит, — хмыкнула Вейль, — но они еще и глупые. Понимаете? До них намеки не доходят. Вот ты что сказала Клоделю?

— Да ничего, — пожала я плечами.

— Во-от, — вскинула вверх палец Вейль, задумчиво уставившись на сломанный ноготь. — а если бы ты ему прямо с порога в лоб заявила что-то вроде: «Возьми меня прям вот счаз-з!», то он бы понял. А так…тьфу, одним словом. Вот был у меня парень…

И круг мужики-сплетни-тосты начинался сначала. Ничего удивительного, что ближе к двенадцати ночи мы были в зюзю. Я оказалась единственной более-менее трезвой и смогла сообразить, что завтра нас вычислят по похмелью и выгонят с проекта за нарушение правил. Мне-то не страшно, учитывая контракт, а вот девочек жалко. Поэтому, не слушая возражения и признания в любви пьяной Гвен, уложила девушку в кровать, заботливо сняв каблуки и накрыв ее одеялом. И пока пыталась справиться с одной дамой, не заметила, что вторая сбежала.

А если ее найдет, скажем, Эвард, то Вейль точно выгонят с проекта, не дав даже попробовать объясниться. А девочке необходимо задержать на шоу. Поэтому, проклиная все на свете, я поплелась ее искать.

Поиск в апартаментах Гвен ничего не принес. Я осмотрела ванную, спальню, гардеробную, рабочий кабинет, но нигде не нашла пропажу. И куда только могла деться рыжая бестия? Тихо прикрыв дверь, я проскользнула в коридор. Горело ночное освещение, призванное поддержать видимость жизни на этаже. Шторы плотно задвинуты. Мертвая тишина. Я даже протрезвела

— Вейль, — негромко позвала я. — ты где?

Неспешно обойдя коридор и стараясь особо не шуметь, я спустилась на второй этаж, разумно предположив, что девушка отправилась в свои комнаты. Но и там ее не было. В ее апартаментах была заправлена кровать и повсюду выключен свет. Обойдя комнаты для порядка, признала, что девушки тут нет. Тяжело вздохнув, я отправилась на поиски на первый этаж. Но и там ее не было.

Замерев посреди холла и кусая губы, я думала, куда она могла отправиться. Взгляд сам собой уперся в коридор с кабинетами. Если Вейль забрела туда, то ей точно абзац. Там же и президент ошивается, и Роберт, и сэр Аньелли и, чего похуже, инквизиторще.

Я неспешно направилась вперед по коридору, размышляя над смыслом бытья. В смысле, если вот меня прямо сейчас найдет и убьет стрелок, то какой смысл был жить все эти двадцать три года? А с другой стороны, умру при параде. У меня же и укладка, и каблуки, и платье красивое. Вейль постаралась подготовить меня к соблазнению инквизитора.