Шоу Подбор

— Этель, то, что ты предлагаешь — хороший план, но не надежный. — произнес Эвард. — Прежде, чем каждый виновный получит по заслугам, меня уже убьют. Поэтому, мисс Оплфорд, отвечай на вопрос. Брось несбыточные мечты и возвращайся в суровую реальность.

— Возможно, Арчи пытался повлиять на мое решение, — ответила я, не желая скрывать свое недовольство тем, что Эвард перевел тему. И все же я понимала его. Дворецкий просто пытался выжить, как и любой, кто мог бы оказаться в его ситуации. — но у него ничего не вышло. Я не хотела возвращаться назад, начинать все сначала там, где осталась кучка жженого пепла. Эвард, я не марионетка, я не пойду и не стану делать то, что мне говорит мужчина только потому, что он дернул за нужные веревочки. Да, я любила его, но это не превратило меня в ту пустоголовую и восторженную глупышку, о которой рассказывает нам кинематограф, писатель и СМИ. Я была способна трезво рассуждать и прекрасно понимала, что никто не позволит мне продолжать вести свою прежнюю жизнь, окажись я замужем за Арчи. Ему бы тоже пришлось многое изменить в своем привычном укладе, и я не могла гарантировать, что это повлияло бы на него в лучшую сторону.

Замолчав, я вдруг действительно особенно резко осознала причины, побудившие меня сбежать. Обручись мы, и наши жизни больше не принадлежали бы нам. Роду, общественности, правилам, нашему браку, но не нам. Мне бы пришлось бросить все. И Арчи бы понимал, что этот брак сломал мою карьеру, разрушил все, за что я боролась с родом Оплфорд. И черт, но ответственность за это лежала бы на его плечах.

— И я приняла решение за нас двоих. — закончила я, отыскав в себе силы улыбнуться. — Пусть и кажущееся посторонним странной блажью, но это стало лучшим выбором, который мог быть. Сейчас я партнер одной из крупнейших корпораций «МартиноПлейзер», а Арчи баллотируется в президенты. Это конец нашей истории, о котором можно только мечтать. Мы оба счастливы и движемся дальше. Стой, — оборвала я Эварда, увидев, что тот собирался что-то сказать. Не было сил слушать его умозаключения или выводы.

Потому что и без сторонних замечаний иногда проскальзывает в мыслях «А если бы…». Стоит сказать, что я не из тех девушек, что самоуничтожают себя за принятое решения. Какими бы те ни были, я всегда точно знаю, что поступила верно. Но у всех иногда бывают сложные дни, во время которых, словно в попытке добить себя, мы вспоминаем все ошибки жизни. И не было бы ни разу, чтобы я не вспомнила этот случай. Историю, в которой я оказалась злодейкой, разрушившей любовь, будущую семью, разбившей чужое сердце.

И, как бы сильно я не верила в свой выбор, но нести за него ответственность, когда весь мир осуждающе тычет в тебя пальцем, очень сложно. Я просто не хотела в очередной раз слышать, как кто-то назовет меня идиоткой.

— Просто, давай сменим тему. — выдавив очередную улыбку, произнесла я. — Твоя очередь отвечать на мои вопросы. У тебя есть предположения, кто мог продать мышьяк?

— Да дофигища дофигищ кто, — нахмурившись, отозвался Эвард и взмахнул правой рукой. — Я мог бы сходу назвать тебе десять человек, специализирующихся на продаже химических и биологических препаратов. Но мы договорились, что я не называю тебе имен.

— Я понимаю, что ты не хочешь подставлять себя под удар, Эвард. — кинув на него напряженный взор, произнесла я. — Но ты можешь помочь отыскать заговорщиков, среди которых водятся ребята, не стесняющиеся отравлять и стрелять в невиновных людей. Никто из нас: ни сэр Аньелли, ни я не виноваты настолько, чтобы кто-то без зазрения совести решил избавиться от нас.

Осознав, что давлю слишком сильно, я замолчала. Скрестила руки, прикрыв глаза и попытавшись вернуть самообладание. Продолжила уже спокойно, сдерживая желание подойти и хорошенько встряхнуть дворецкого, чтобы тот остро осознал происходящее.

— Эвард, никто не узнает, — продолжила я проникновенно, жестикулируя в такт слов. — что это ты помог в расследовании. Если ты хочешь, твое имя останется в стороне.

— Ты думаешь эти ребята идиоты? — вскинул бровь Эвард, горько усмехнувшись. — Они смогут сложить два плюс два и понять, кто же в резиденции Арчибальд мог помочь Инквизиции найти дилера, продавшего мышьяк преступнику.

— И ты просто останешься в стороне? — вопросила я, слегка передёрнув плечами и покачав головой.

— Именно, — просто отозвался Эвард, сложив руки на коленях. — я не герой, Этель. Не буду рисковать собой ради кого-то другого. Можешь презирать меня за это, но я ничего не стану делать, пока вся эта ситуация с отравлением не коснётся меня напрямую.

— Она уже коснулась тебя, — выделила я второе слово и качнула головой для усиления эффекта. — ты не можешь отрицать очевидного, Эвард. Ты по уши в этом… — я замялась, подбирая подходящее цензурное слово. — бизнесе. И когда ты решишь что-то сделать, будет уже поздно.

— Мне не двадцать, Этель, — простонал Эвард, в отчаянье потерев лицо руками. — я не могу бросать все. Жизнь уже подходит к концу. В моем возрасте люди хотят стабильности, а не ставят все на кон, подставляя себя под удар ради великой цели. Это вы, рискованные, молодые, амбициозные, а я предпочитаю отсиживаться в стороне и не скрываю этого. Правда, и не горжусь тоже, но и не утаиваю. — сорвавшись на крик, дворецкий подскочил на ноги, расшагивая по комнате и глядя четко в пол.

— Хотя бы подумай, — тихо произнесла я, глядя на него в упор. Эвард не ответил, лишь продолжил вышагивать по гостиной, словно пытаясь загнать себя. Может, усталость помогает ему лучше справляться со стрессом? — а теперь настало время твоего вопроса.

— Как его род относился к тебе? — вопросил дворецкий, растерянно нахмурившись.

Не ожидал мужчина, что я так просто сменю тему, прекратив на него давить. Но какой смысл был заставлять Эварда метаться в размышлениях? Сейчас он не придет ни к чему новому. Для этого необходимо время, чтобы переосмыслить, обдумать, изменить что-то внутри своего существа, пересилить себя. За эти тридцать секунд дворецкий не смог бы сломать внутренний барьер, а мое давление могло повлиять на него худшим образом. Вот взял бы и выпрыгнул из окна. Хотя, тут первый этаж и этот фокус может позволить себе каждый из нас, но все же…неприятная бы вышла ситуация.

— Понятия не имею, как его род относился ко мне. — хмыкнула я, пожав плечами. — Я была знакома только с его родителями, но не тесно. Мы виделись на паре благотворительных вечеров, они были крайне любезны. Все остальные переговоры с родом Армани вели мои родители, конкретнее — мама.

Эвард задумчиво кивнул, одарив меня внимательным взглядом.

— То есть, вы не получили благословения у своих родителей? — вопросил дворецкий, от вопроса которого я даже подавилась воздухом.

— Эвард, — улыбнулась я. — наши отношения были одобрены родителями в любом случае. Мы из родов Оплфорд и Армани, главам которых было необходимо объединить отпрысков, понимаешь? И то, что мы любили друг друга — это лишь приятный бонус, не более. Нашим родителям глубоко плевать на любые обстоятельства, а вот на рейтинг рода — нет.

— Да, точно… — кивнул Эвард. — У Арчибальдов ведь также. Просто, глядя на тебя, невольно начинаешь думать, что у вас в семье все иначе. Ты отличаешь от обычных представительниц родов, обличенных властью. Те обычно и ведут себя иначе, и мыслят.

— Я долго работала над этим, — пожала я плечами, припомнив все те сеансы, что я провела с психологом. Даже у нее потом нервный срыв случился…мда, неловко было — Эвард, ты знаешь, кто входит в состав заговорщиков?

— Есть предположения. — нехотя отозвался дворецкий. — Точно ничего не скажу, конечно, но я бы не доверял твоему инквизитору.

Моему инквизитору? Я чуть было не спросила, какому таком моему, но вовремя прикусила язык. Да, над нужно решать этот вопрос скорее, иначе окружающие примут решение за меня.

— Почему ты считаешь, что не стоит доверять Клоделю Арчибальду? — и тут же оборвала его другим вопросом: — Прости, но для начала ответь, почему ты не боишься говорить мне это, точно зная, что за нами наблюдают? Ладно, по поводу нарушения Уголовного Кодекса к тебе не подберешься — адвокат всему ответ, но ведь ты имеешь дело с Арчибальдами.