Страница 14 из 17
– Ника, прости. Не плачь, больше такого не повторится, – подходит и начинает вытирать рукой моё лицо.
– Точно? – спрашиваю с сарказмом, силясь сдерживать поток из глаз. Мне обидно, что какие-то там люди, которых он не мог подвести, важней меня получаются.
– Я буду стараться изо всех сил, – заверяет серьёзно, прижимая меня к своей груди.
Я тоже хочу верить Игорю, изо всех сил стараюсь, но настороженность внутри меня и ощущение, что всё это скоро закончится, никуда не исчезают.
Поведение его непривычное, и это ещё слабо сказано. Не приказывает, не спорит и даже пытается угодить, и это пугает, ещё больше.
Догадываюсь, конечно, что это всё из-за ребёнка, а хочется, чтобы и из-за меня тоже, ну хоть немного.
– В холодильнике есть еда, хочешь? – предлагает через пару минут, слыша, что я успокоилась.
– Нет, – утыкаюсь в его футболку, пряча улыбку. Думаю о том, что с самого начала, Игорь только и делает, что пытается меня накормить.
– А чё хочешь? – поднимает моё лицо вверх, за подбородок.
– В душ, – отвечаю после нескольких секунд раздумий.
– Вперёд, – освобождает меня от объятий, своей единственной здоровой руки. – Белое полотенце, тебе, – инструктирует вдогонку.
Чуть горячеватая вода расслабляет и после душа меня жёстко клонит в сон. Если признаться самой себе, то по моим меркам, за последние пару суток у меня серьёзный недосып, да ещё в перемешку со стрессом.
Натягиваю на мокрое тело треники от спортивного костюма и футболку, естественно без лифчика. Полотенце наматываю на волосы.
Не успеваю выйти из двери, как тут же ловлю на себе взгляд Игоря. Оказывается, я всё ещё безошибочно могу определять, что значит, когда его глаза так темнеют.
Понимаю, что смотрит он на мою грудь, соски которой затвердели и выделяются через ткань футболки.
Прохожу мимо кровати, делая вид, что ничего не замечаю.
Диван с самого начала разобран и одеяло с подушками сложены в углу.
– Давай, помогу, – предлагает, когда я расстилаю простынь.
– Чего поможешь? – переспрашиваю, хмурясь, уже догадываясь, чем именно закончится его помощь.
– Не знаю, пододеяльник надеть, – уточняет ненавязчиво.
– Блин, если я буду возиться с постельным, то точно стоя усну, – признаюсь честно и слышу его приглушённый смех.
Залажу под одеяло и засыпаю практически сразу, не успевая даже подумать ни о чём.
Глаза открываю, когда за окнами уже темно, а в палате горит тусклый светильник.
Игоря нет ни на кровати, ни в туалете.
Чищу зубы, пью сок и снова ложусь на диван. Прислушиваюсь к звукам в коридоре и опять нечаянно засыпаю.
Сквозь поверхностный сон, чувствую на лице его дыхание и сразу открываю глаза. Пахнет кофе, сигаретами и дорогим мужским парфюмом, это его запах я ни с чем не перепутаю.
– Привет, засоня, – говорит прямо в губы и не давая ответить, накрывает мой рот поцелуем.
Дышу часто и рвано, пойманная его губами врасплох. Игорь стоит перед диваном на коленях, вернее на одном колене и держит меня правой рукой за шею.
– Капец, как хочу тебя, Ника. Нам можно? – спрашивает, пытливо глядя мне в глаза.
– Не знаю, мне, вообще-то, завтра к врачу, – вспоминаю про гинеколога.
– Поможешь мне? – откидывает одеяло в сторону, и я напряжённо наблюдаю за его движениями.
– А вдруг мне нельзя? – слышу, как дрожит мой голос, только скорее уже от возбуждения, чем от страха. Игорь накрыл ладонью мою грудь, задирая футболку, а сосок второй втянул в себя и обводит во рту языком.
Глава 8. Игорь
Как выясняется вскоре, у всего есть обратная сторона. Хотя по раскладу, ничего не может омрачить моё возвращение в этот грешный мир. А если учесть, что Ника оказалась рядом, да ещё и беременная, то можно считать что жизнь удалась, потому что счастья привалило выше крыши.
И всё же отчуждённость этой красивой девочки, режет глаза, да она её особо-то не скрывает. Смотрит подозрительно, типа ждёт от меня опять, какой-нибудь подставы и это убивает.
В синих глазах чётко читаю обиду и недоверие ко мне, а ещё там куча вопросов, на которые я уже заранее не хочу отвечать.
Сознательно опускаюсь до обещаний и вру без зазрения совести. Пусть у Ники остаётся иллюзия, что она может ходить, куда вздумается, но на самотёк пускать её передвижения я не собираюсь. Поэтому после кафешки, за ней Юра, охранник мой ходил и периодически отзванивался.
Ещё месяц назад я даже представить не мог, что синеглазка умеет быть упёртым бараном, до такой степени. Теперь даже кажется, что я с ней заново знакомлюсь.
Одно радует, что Ника не согласилась уходить, когда Михалыч намекнул, типа ей в палате не удобно. Кусанула аж доктора нашего, хотя это может тоже, из духа противоречия.
В Москву я отзвонился, когда Бодрый из кафе вернулся. Сначала с Прохором разговаривал, потом Пахану набрал.
Главный смотрящий, конечно удивился, когда услышал меня, но радости в голосе, по поводу того, что я живой, не распознал. Он коротко сообщил, что будет в нашем городе, завтра вечером и не прощаясь скинул вызов.
Нагнетать не хочется, я же не истеричка, но надежда, по ходу, умерла во мне, так и не родившись.
Пахана я плохо знаю, мы с ним не пересекались. Он появился пять лет назад, заменил предыдущего авторитета, которого в тачке подорвали.
Отталкиваясь от крайностей, катаю, что вряд ли меня замочат, прямо здесь, в палате. Хотя это может случиться в любой момент, после того, как наш разговор состоится.
Бодрый, всё понимает без слов, сразу даёт по телефону команду, чтобы усилили охрану возле больницы и на этаже.
Начинает казаться, сука, что это, вообще, никогда не кончится. Психую, пиная здоровой ногой по тумбочке. Полторашка со стаканом летят с грохотом на пол.
– Нику, давай к Лёхе увезу, – предлагает лысый, никак не комментируя мой выпад.
– Позже, её ещё подготовить надо, – отвечаю, изо всех сил пытаясь успокоиться.
Сегодня решить, всё равно ничего не получается, сначала надо услышать от Пахана приговор, который он мне вынесет. Даже если он будет озвучен не на прямую, а “между строк”.
Как только появляется синеглазка, переключаюсь на другую волну. Туда, где реальная жизнь, с обидами её и упёртыми капризами, а не вот это вот всё.
Опускаюсь до примитивных подкатов и мне ни хрена не стрёмно, когда предлагаю ей с пододеяльником помочь. Ну, точно, одной рукой, как раз!
Надо отдать Нике должное, потому что отъезжает снисходительно, мне даже смешно стаёт, только не над ней, а над собой. Жалеет меня, скощуху сделала.
Своими глазами наблюдаю, как она мгновенно засыпает и завидую по-белому, такой способности.
За то время, что Ника спит, я все дела успел переделать.
Иду к Михалычу, беру ключ от палаты, чтобы никто не разрушил мои планы и не вломился к нам. Заодно в процедурном делают обезболивающий, который назначен на поздний вечер.
Дремлю пару часов, потом ухожу в коридор, чтобы ответить на Серёгин звонок.
Дичь, конечно, но я даже успеваю соскучиться по ней. Не выдерживая такого марафона по сну, встаю перед диваном на колени, но опираюсь только на одну ногу.
– Привет, засоня, – говорю прямо в губы и не давая оклематься, сразу целую.
Сначала думаю, что мог напугать синеглазку, замечая, как она часто дышит, а когда понимаю, в чём причина, притягиваю её к себе ближе за шею.
– Капец, как хочу тебя, Ника. Нам можно? – спрашиваю, впиваясь в неё, пока только глазами. Хотя едва сдерживаюсь.
– Не знаю, мне завтра к врачу, – отвечает растерянно.
– Поможешь мне? – пытаюсь перетянуть её в сообщники. С нетерпением откидываю одеяло, а Ника внимательно следит за моей рукой.
– А вдруг мне нельзя? – отчётливо слышу, как голос её дрожит от возбуждения и для меня это практически разрешение к действию.
Понятно, что никакого врача я не брал в рассчёт и хотел всё сделать по-другому. Но и это для меня не облом, а просто, небольшая корректировка планов.