Я буду рядом

– Антош, – окликнула Соколова, так удачно идущего к озеру, – поможешь спинку намазать кремом? А то сгореть боюсь.

– Попроси Лену лучше.

– Боишься, что Ангелина заревнует?

– Не хочу, чтоб возникали лишние недоразумения.

– Никогда бы не подумала, что женщина может из тебя веревки вить.

– Чего это вы тут шепчетесь? – Глеб, как обычно, явился внезапно и совершенно не вовремя, отчего я едва не заскрипела зубами.

– Яне помощь нужна, спинку кремом намазать, а у меня руки грязные, помоги девушке? – выдал Соколов, широко улыбнувшись.

– Не вопрос, давай крем.

– Чернов, ты знаешь, что я тебя начинаю ненавидеть? – и, со злостью протянув Глебу, тюбик с кремом повернулась к нему спиной, провожая при этом разочарованным взглядом удаляющуюся фигуру Антона. Вот что значит, не везет, так не везет. Почему-то когда дело касается любви, то фортуна всегда поворачивается ко мне задницей.

– Вчера вечером ты была совсем другого мнения, – тут же упал камень в «мой огород».

– Сексуальный голод сказывается, ничего личного, – процедила сквозь зубы.

– Так, я я и без личного согласен, – прошептал Глеб мне на ухо и сильнее сжал мои плечи, отчего по телу неожиданно разбежалась стая мурашек.

– Буду иметь в виду, а теперь убери свои лапы от меня, достал уже – вскочив с покрывала, направилась к основной компании, услышав при этом за спиной раздражающий смех Чернова.

Спустя какое-то время мне начало казаться, что этот день никогда не закончится, Данька ушел с удочкой рыбачить в дальний конец озера ближе к зарослям камыша и прихватил с собой Маринку. Матвей с Глебом и Антоном жарили мясо и о чем-то разговаривали, Лена, видимо, спелась с белобрысой принцессой, те противно хихикали, расположившись на расстеленных, на траве пледах. А я, сидя на раскладном стуле, грустно вздыхала, пожирая глазами Антона, и допивала второй стакан пива. А ведь с утра все так хорошо начиналось…

Глава 7

Как же меня злили эти милующиеся парочки: Матвей, тискающий Ленку, Данька с заигрывавший с Маринкой, и больше всего взбешивали Антон со своей белобрысой. Меня словно специально посадили за всем этим наблюдать, мол, вот смотри какая ты неудачница, какое ты недоразумение, ничтожная самозванка на чужом празднике жизни. Антон смеясь, подхватил свою ненаглядную на руки и, нашептывая ей что-то на ухо, пошел к озеру. Я со стуком поставила бокал пива и, скинув с себя полотенце, пошла следом, но меня тут же резко кто-то схватил за руку, от неожиданности я чуть не упала, завалившись телом на грудь Глеба.

– Ты совсем с катушек съехал?!

– Прекрати выставлять себя идиоткой, это становится слишком очевидно, – процедил тот, еще сильнее прижимая меня к себе.

– Отвали Чернов, – процедила, упираясь ладонями в его грудь в попытках оттолкнуть, но все было тщетно, меня лишь сжали сильней.

– Угомонись.

– С чего это вдруг? Тебе-то вообще какое дело до того, как я себя веду?

– Не зли меня, – рыкнул Глеб сквозь зубы, и от его взгляда моментально захотелось сжаться до размера молекулы, но вместо этого я громко рассмеялась.

– А то что? Ты мне никто, ни брат, ни муж и даже не любовник, – это был озвученный вызов открытый, брошенный ему в лицо.

– Это лишь вопрос времени, – все так же уверенно и зло прозвучало в ответ.

– Сколько самоуверенности жаль, что все впустую, – и, вырвавшись, наконец, из его рук, направилась к озеру.

Но успела лишь сделать пару шагов, как меня подхватили, закинули на плечо как мешок с картошкой и, не обращая никакого внимания на мой визг, и проклятия, со всего размаха бросили в воду.

– Ну, как? Остудилась? – крикнул Глеб с берега, наблюдая, как я откашливаюсь и отплевываюсь, и сам нырнул в прохладную воду.

– Глеб, это слишком – предупреждающе крикнул Матвей.

– В самый раз.

– Ненавижу тебя, как же я тебя ненавижу! – прошипела я в сторону Чернова и, убрав с лица мокрые пряди волос, направилась к берегу.

– И это пройдет, – насмешливо донеслось мне в спину, и раздался звук всплесков воды. Только Чернов мог испоганить окончательно мое и так подпорченное с утра настроение. От накатившей обиды захотелось плакать, сесть, как в детстве обхватить колени руками и расплакаться как можно громче. Но мне уже не пять лет и, увы, жизнь устроена, что когда ты становишься старше, то автоматически лишаешься права на открытую демонстрацию своих эмоций. Лицемерие общества налицо. Шмыгнув носом, я вытащила из машины сухое полотенце и, обтерев тело, натянула поверх купальника футболку Матвея. Удивительно, но вода действительно помогла, кипящая злость утихла, и на смену ей пришла опустошенность и обида, а еще желание поскорее отсюда убраться. Зачем только вообще согласилась с ними ехать…. Пока все веселились, я бродила по лесным тропинкам, ела лесную ягоду и жалела себя, если быть откровенной, то это было не самое лучшее занятие, на которое я могла бы потратить свой выходной.

Вернувшись к машинам взяв бутылку воды, пошла, загорать, общаться не с кем не хотелось, да и особо было не с кем.

– Ян, ты не сгоришь на солнце? Уже час лежишь, Матвей волнуется, я открыла глаза и, повернув голову, увидела Ленку.

– А ты подошла ко мне, потому что Матвей отправил или сама додумалась?

– Я не знаю, какая муха тебя укусила, но я тебе ничего плохого не сделала, поэтому хамить мне не надо.

– А это уже я решу, кому мне хамить, а кого и на три буквы послать. Окей?

– Я сама бы тебя послала, не будь ты сестрой Матвея. Стерва взбесившаяся, – прошипела очаровательная Елена сквозь зубы. Надо же, как быстро с нее слетела маска доброжелательности.

– Змея белобрысая, – бросила ей в спину и перевернулась, подставив лицо солнечным лучам.

Остаток дня и начало вечера проходило более-менее сносно. Я все также наблюдала за всеми со стороны, и не предпринимала ни одной попытки влиться в их дружную и сплоченную компанию. Брат изредка кидал на меня обеспокоенные и недовольные взгляды, но меня и это не волновало. Я хотела домой, закрыться в квартире с большим сладким тортом и поедать его ложкой, пялясь в телевизор. Да, я хотела сесть и пожалеть себя, со слезами, соплями, мелодрамой и кучей сладкого, запивая все красным вином, прямо из бутылки. Не знаю, насколько помогло бы это мне, почувствовать себя лучше, но я на это искренне надеялась. Когда стемнело, парни развели костер и, накрыв импровизированный стол, все сели ужинать. Мне есть не хотелось, запихав в себя пару ложек овощного салата и кусочек яблока, отставила тарелку в сторону. Данька снова травил свои байки, вызывая всеобщий смех, сплошной праздник и позитив у людей, дабы не портить его своим кислым лицом, отошла в сторону и села поближе к костру.

– Обиделась? – Чернов присел рядом, я лишь бросила на него взгляд, но отвечать ничего не стала, – Антон предложение собрался делать Ангелине, так что у тебя нет шансов, и никогда не появится. Как бы невзначай произнес он, оценивая при этом мою реакцию. Эти прозвучавшие слова ранили. Будто получила удар тупым ножом меж ребер.

– Чего ты хочешь? Думаешь, у тебя после твоего показательно выступления появился шанс меня тр*хнуть?

– Какие грубые слова Архипова, – он, подчеркнуто обратился ко мне по фамилии, – ведешь себя и выражаешься как привокзальная проститутка.

– Но тебе же такие девушки нравятся? – я растянула свои губы в притворной улыбке и скользнула ладонью по его плечу и груди, – Да, Глеб? Ведь нравится… Ты, поэтому ходишь за мной хвостом, ту тут, то там появишься. Туфельки, прогулки, поцелуйчики, так мило, правда.

– Не заиграйся, – он схватил меня за запястье, отстраняя от своего тела мою руку.

– А то что? – Глеб не произнес ни слова, но ответом служил его взгляд, тяжелый, жесткий и не суливший мне ничего хорошего.

– Собирайся, – бросил, поднимаясь, одновременно беря меня за руку, заставляя встать.

– Куда?

– Мы возвращаемся в город.