Страж

Женщина отвернулась к окну. Слезы застилали глаза, и она почти ничего не видела. Да и сгущающиеся сумерки не упрощали ей задачу.

— Смотри! — вдруг закричала она от неожиданности, увидев в стороне от дороги недавние следы, оставленные огромными колесами тарантул.

Дант уже и сам увидел их и свернул на обочину в противоположную сторону. Осторожно спустился к берегу речки, поставил свой пикап так, чтобы его не было видно с дороги.

— Видишь огни? — спросил он. — Это и есть перевалочная база.

— Откуда ты о ней знал? Мы ведь не по следам приехали?

Мужчина покачал головой.

— Чуть дальше, отсюда не видно, раньше был большой город. Одна из самых крупных резерваций для пустых. Днем даже отсюда видны остовы уловителей. Это был один из самых крупных и развитых городов вне пределов Мегаполисов. После того как случился прорыв энергии, их лидер начал строить военную базу. У них были на это ресурсы.

Он замолчал.

— И?

— Наверное, это изначально была абсурдная затея. Что могут выставить пустые против силы элементариев и их военной мощи? Вардес был уничтожен. Многие его жители либо убиты, либо отправлены в лаборатории. Собственно, с тех времен и началась эпоха ловцов.

— Откуда ты это знаешь? Эпоха ловцов началась более восьмидесяти лет назад.

Дант махнул рукой.

— Сейчас подождем немного и будем подбираться ближе, — ушел он от ответа.

«Сейчас подождем немного» растянулось на целых два часа. Айя грызла ногти, изводила Данта вопросами, считала шаги от носа до кузова машины.

Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда.

На базе зажигались новые огни, подъезжали оставшиеся тарантулы, иногда были слышны какие-то звуки. Потом все стало стихать. Пока не осталось всего несколько тусклых пятен, нечто похожее на дежурные огни.

— Пора, — наконец сказал сосед и вышел из машины.

На базе стояла почти полная тишина. Лагерь спал, выставив часовых. Иногда раздавалось сонное ворчание собак. Голосов людей слышно не было. Так же, как и детей.

Подкрались ближе. Уже были видны ворота и стоящие перед ними два ловца. Сейчас они были без очков-экранов и можно было рассмотреть их лица. Одному было уже более сорока. С крупными чертами лица и суровой складкой между бровей. Опустившись на траву и положив голову на какую-то подстилку, он спал. Второй, еще совсем молодой парень с длинными темными волосами и худым, сильно вытянутым лицом мерил шагами расстояние от начальной до конечной точки.

Дант приложил указательный палец к губам и нырнул в темноту. Неслышной тенью он подкрался к караульному и встал за его спиной. Парень резко обернулся. Дант точным ударом вогнал ему нож в живот, второй рукой зажимая рот. Резко дернул вверх руку с ножом, проводя до самой грудной клетки. Жертва захрипела и стала опускаться на землю. Очнулся второй ловец. Дант выдернул нож. Точным броском, вонзая его в не защищенную шею второго.

Айя почувствовала, как у нее к горлу подкатывает ком. Хорошо, что она не ела уже с самого утра. Дант махнул рукой, подзывая ее к себе.

— Фургон там, будь осторожна, — он подтолкнул ее через ворота.

— А ты? — испуганно спросила она.

— У меня здесь еще есть дела.

Некоторое время Айя стояла, хлопала глазами, неверяще смотря на соседа.

— По-моему ты хотела спасти дочь, — прошипел он ей.

Она еще некоторое время смотрела на него, потом развернулась и побежала в сторону фургона.

Дети вповалку сидели, лежали на полу фургона. Кто-то спал, кто-то просто лежал, ожидая, что будет дальше. Испуганные, уставшие, голодные они жались друг к другу в темноте, почти не издавая звуков.

— Тише, — произнесла женщина, залезая внутрь. — Я за вами. Я — Айя, ваша соседка.

Дети зашевелились, потянулись к ней, стали что-то наперебой говорить.

— Тише, тише, тише, — повторяла постоянно она, — разбудите ловцов. Тише.

— Мама! — в плечо ощутимо толкнулись. Айя развернулась, неловко обнимая дочь, прижимая к себе, чувствуя родной запах, знакомое тепло.

— Даника, — она мимолетом поцеловала девочку в лоб и чуть отстранила от себя.

— Надо уходить, — твердо произнесла она, боясь вызвать панику и растерянность. — Только прошу вас тихо. И все будет хорошо!

Она первой спрыгнула на землю и помогла выбраться самым маленьким. Построив свой небольшой отряд, пошла первой, озираясь по сторонам. У самых ворот на нее неожиданно вылетел Дант. В неярком свете ламп дико сверкнули глаза. Айя отшатнулась. Сосед тяжело дышал. В его руках тускло сверкнули два ножа. Все в пятнах крови. Так же, как и его одежда, кожа, волосы. Женщина нервно сглотнула.

— Я их вывела. Что теперь?

— Идите к машине. В темноте вас не заметят, если уйдете сейчас. Ключ в бардачке. Езжайте вдоль берега реки. Пока не доедете до ограждения. Внизу есть лаз. Сразу не заметишь, но если знать, что он там есть — найдете. Пролезете и пойдете дальше по берегу. Вас встретят. Скажешь, что от меня.

Айя схватила его за руку.

— Я не умею водить машину! — голос сорвался в крик.

Затявкали, протяжно завыли собаки. Выругался Дант.

— Значит идите пешком, — зло рявкнул он, — убирайтесь отсюда.

— Нет! Ты должен их вывести!

— У меня свои задачи.

— Здесь твои сын и дочь.

Мужчина схватил ее за руку.

— Я их нашел в таком же селении, как ваше. Хотел найти им место для жилья.

Лагерь проснулся. Послышались встревоженные голоса. Собаки теперь уже надрывались, а не тихо подвывали. Заплакали дети. Айя сделала шаг назад. Вступила ногой в лужу крови, натекшую от убитого караульного.

— Я отвлеку их на себя. Собаки возьмут след. Выведи детей.

Она сделала два шага назад.

— Встретимся на том берегу реки.

И она побежала. Не оглядываясь. Нутром, всем своим чутьем матери, желающей спасти ребенка, понимая, что именно это единственно правильное решение. Только так она сможет помочь.

Глава 28

Георгий открыл глаза. Резко сел, осматриваясь по сторонам. Все те же бетонные стены. Узкая койка. Дежурный свет над дверью. И один и тот же сон, продолжающийся уже которую ночь. Не повторяющийся, а именно продолжающийся. Каждое утро, обрывающийся на определенной точке, и каждую следующую ночь, начинающийся с остановившегося момента. Как фильм, поставленный на паузу. Чтобы оторваться, сделать дела и вновь вернуться к просмотру. Чересчур реалистичному. С ощущением присутствия в самом центре событий. Словно видишь все собственными глазами. И все эмоции — твои. Страх, боль, страдания, желание помочь самому близкому человеку. Отчаяние, которым пропитана каждая минута существования главного персонажа.

— Гронский, тебя ждут в комендантском корпусе, — ближе к середине первой смены за ним пришли два конвоира.

Георгий ничего не ответил. Уже привычно сомкнул руки за спиной, подставляя их для наручников. Щелкнули замки.

Неужели теперь сам комендант хочет познакомиться?

Как оказалось, он ошибся. В отдельной комнате, за тяжелой металлической дверью его ждал Малешский.

— Виктор, рад вас видеть, — искренне произнес Георгий, растирая освободившиеся запястья и садясь на стул с противоположной стороны стола от адвоката. — Мне Седов объяснил, что я сильно проштрафился и до суда я вас вряд ли увижу.

— Взаимно, Георгий, — Малешский улыбнулся кончиками губ, — я собрал сведения, что с вами здесь произошло и смог доказать судье, что вы действовали исключительно в целях самообороны. Кстати, капитан Оутс отстранен от службы на восемь месяцев, дальше его дело будет рассматривать специальная комиссия, которая разбирает дела о превышении служебных полномочий и применении физического воздействия к задержанным в ожидании суда.

— После суда можно? — Георгий насмешливо сверкнул глазами.

Все это время Малешский внимательно наблюдал за своим клиентом. Теперь, когда он собрал наиболее полную информацию, пообщался с семьей, друзьями, коллегами он смог более отчетливо и точно сложить в своем сознании портрет Георгия Гронского.