Страж

— Вы ночуете не в нашей гостинице?

— Пока не знаю, хранитель моего тела, — Оленев продемонстрировал ему свое приобретение. — У меня обширные планы на этот вечер. Ты не теряй мое время напрасно, вызывай такси, раз уж напросился в помощники. Я сейчас подойду.

Георгий вышел на улицу и развернул браслет на руке. Легко провел пальцами по экрану, вызывая отклик смарта. Краем глаза, через стеклянную дверь, он видел, как Оленев о чем-то щебетал с девушкой с ресепшена, а потом протянул ей рюкзачок. Девушка с улыбкой ответила, тут же вызвала портье и передала аксессуар ему. Оленев приложил руку к груди и отвесил девушке поклон, после вышел на улицу, где его уже ждал телохранитель и прибывшее такси.

— Не хочу выглядеть чучелом, — заявил он и уселся в машину, — попросил отнести мою находку в номер. Думаю, с милашкой, которая его забыла, я лучше встречусь завтра.

— А я думал вы ограбили Барби, — сухо отреагировал Георгий и отвернулся к окну, погрузившись в свои мысли. Машина мягко катила по вечерней Макке, сверкающей яркими огнями.

— Дранкурец, — все таким же развязано вальяжным тоном неожиданно произнес Оленев, — странная легенда. С твоей-то внешностью.

Из отражения в стекле на Георгия смотрели ярко-голубые глаза, которые дополняли светлые волосы и высокие скулы.

— Я родился в Содружестве в доминионе Дранкур. И явлюсь его гражданином, так же как и мои родители.

Он уже привык к такой реакции незнакомых людей на его внешность. Дранкурское Содружество — юг Скаллы, пески с одной стороны, моря и океаны с другой. Смуглая кожа, темные волосы, карие глаза — вот внешность южан с небольшой амплитудой различий в зависимости от доминиона.

— Я видел, как ты кривил губы во время речи нашего светила, — не унимался Оленев, в котором пробудилась острая жажда общения. — Не любишь официоз?

— Любишь не любишь это не те понятия, которыми я руководствуюсь на работе, — сухо ответил Гронский. — В мои обязанности входит сопровождать вас.

— А мне показалось, что у тебя были претензии к оратору, — усмехнулся ученый.

Георгий медленно повернулся к своему клиенту. Сейчас то ощущение близкого излучения энергии Источника отдалилось, почти исчезло. Но профессиональное чутье никак не давало расслабиться. Даже слегка притупленное порцией алкоголя.

— Считаешь, что Комитет был неправ, когда принял решение снять пломбу с Источника? — неожиданно прямо спросил Оленев.

— Мне просто всегда было интересно, чем они руководствовались, поступая подобным образом. Те самые люди, которые сначала спасли этот мир, а потом погрузили его в хаос?

— Они посчитали, что через десять лет камни больше не являются угрозой, а люди с Искрами стали необходимостью для уже измененного мира. Что носители смогут изменить жизнь всего человечества к лучшему. Будут сделаны новые сенсационные открытия, люди смогут дольше жить, меньше болеть, наконец покорят космические просторы.

Георгий фыркнул и снова отвернулся. Пикироваться на эту тему он точно не хотел. Это было все равно, что спорить о том, что было в начале: яйцо или курица.

Только перед тем как люди стали покорять космические просторы и выращивать органы в пробирках, чтобы продлевать жизни, погибли сотни тысяч невинных и были разрушены десятки мегаполисов. Энергетическая волна, выплеснувшаяся после освобождения Источника сожгла города, стоящие вдоль границ Нохар-Аг. Вторая волна развеяла пепел, оставшийся от домов и людей и пошла крушить дальше все, что попадалась ей на пути. Третья — распространилась далеко за границы пустыни нанося урон всему живому, что оказывалось в радиусе ее излучения.

Люди в страхе и панике бежали от границ выжженных территорий. Оставляли дома, нажитое, имущество, лишь бы быть дальше от смертоносного излучения. В уцелевших городах, селах, деревнях не справлялись с потоком вновь прибывших. Повсеместно образовался дефицит рабочих мест, уменьшились зарплаты, исчезли социальные выплаты. Жилье превратилось в большие общежития. Настал длительный период хаоса и разрухи. В эти страшные годы от голода и болезней умерли еще сотни тысяч людей по всему миру.

Правда спустя несколько лет потрясений, чаяния тех, кто принял решение снять пломбу с Источника, начали сбываться. Количество носителей Искр заметно выросло. Новоявленные уникумы предлагали выход из кризисной ситуации. Огромными темпами начала развиваться промышленность и сельское хозяйство, подтянулась медицина.

— Мы живем в светлую Эпоху развития и всевозможного прогресса, — опять поддел Оленев, игнорируя его нежелание продолжать этот разговор. — Не зря же те первые члены Комитета получили почетные звания Прогрессоров. Светлая им память.

— В народе их больше принято называть безумными жрецами. Ибо еще никто и никогда в этом мире не приносил в жертву такое количество народа. Пусть даже и на благо всего человечества в целом, — все же парировал Гронский.

Из-за отекших после долгого пьянства век на него остро глянули темно-карие глаза собеседника. Впрочем, Георгий уже и сам отметил абсолютно связную речь, скоординированные движения, отсутствие вальяжности, которую его клиент позволял себе на протяжении всего их общения. Несмотря на уляпанную пятнами различного происхождения рубашку, сбитый набок галстук, помятую щеку со следами помады Оленев был не менее трезв и адекватен, чем сам Георгий.

Теперь профессиональное чутье не просто подвывало на затворках сознания, оно встало на дыбы, распушив холку.

— Ты слишком вольно рассуждаешь об устройстве нашего мира, — уже гораздо тише произнес Илья. — Ты не доволен, чем наделил Источник лично тебя?

Георгий едва заметно дернул бровью. Что здесь можно было бы сказать, если бы он захотел пооткровенничать со своим подопечным? Источник дал ему много, но и цену запросил немалую. Он — Бог, который любит жертвоприношения.

— Дата появления Источника в нашем мире — есть начало всего! Нам этого уже не изменить, дранкурец.

Такси остановилось у гостиницы, названной в честь выдающегося архитектора современности, который спроектировал и здание самой гостиницы в Макке и много других оригинальных, где-то даже эпатажных зданий по всему миру.

— И какая у тебя установка насчет меня? — усмехнулся ученый. — Ты не похож на обычного телохранителя. Впрочем, я догадываюсь, кто ты и без твоего чистосердечного признания.

— Доставить домой твою шкурку целой и невредимой, — в тон ему ответил Георгий, — со всем содержимым и аксессуарами, если они имеются.

— А если я не захочу?

— А ты можешь не захотеть?

— Каждый сам делает свой выбор.

Оленев тяжело провел ладонью по лицу, словно переодевая маску. На Георгия снова смотрели мутные глаза человека, сильно перебравшего алкоголь, но явно нежелающего на этом останавливаться.

— Бывай, хранитель моего тела, — с вновь вернувшейся вальяжностью, подопечный похлопал его по плечу, — увидимся завтра на конференции.

— Илья, — остановил его Георгий, когда тот уже положил руку на слегка проступившее очертание ладони на внутренней стороне двери, желая ее открыть. — Я могу тебе помочь.

— Не можешь, дранкурец, — качнул головой Оленев, — потому что сам еще не знаешь в какое дерьмо ты влез.

С этими словами он открыл дверь, вышел из машины и слегка покачивающейся походкой уже расслабившегося человека направился в сторону гостиницы.

— Кирилл Игоревич, вызывали? — Георгий вошел в кабинет генерал-майора Архипова, заместителя главы службы по оперативной работе и его непосредственного руководителя.

— Полковник! — генерал кивнул, приветствуя подчиненного, — заходите, Георгий Сергеевич. Хотел сообщить вам очень радостную новость. Я все-таки ошибся.

Георгий слегка скривил губы, цепляя на лицо самое свое непроницаемое выражение, на которое был способен. Архипов был старше самого Георгия на пятнадцать лет и стал самым молодым генералом за всю историю дранкурской Стражи, имеющим подобное звание и занимающим столь высокую должность. Только вот отношения руководителя и подчиненного не сложились с самого первого дня.