Любовь специального назначения

Лайза Фокс

Любовь специального назначения

А всё кончается! Аня

– Что значит «сама не забеременею»? Что значит «последний шанс»? Мне всего 28 лет! Никаких хронических заболеваний, ни разу не лежала в стационаре. У меня группа здоровья «А». Я каждый год прохожу обследование и всё всегда было нормально! Даже на консультацию ни разу не отправили. – От возмущения у меня даже дыхание перехватило.

Гинеколог не торопилась продолжать диалог. Но по тому, как уверенно она разложила по стопкам анализы, как распечатала мои УЗИ за 2 года, я всё поняла. Она была полностью уверена в диагнозе. Это не врачебная ошибка, а внезапный безжалостный приговор.

– Я понимаю вашу растерянность, Анна Александровна. Мне это вполне знакомо. В том, что вы говорите, нет никакого противоречия. Вы и теперь здоровы. У вас нет болей или физических увечий. Работать вы можете в любом подразделении. Я дам положительное заключение на вашем обходном листе. Новый диагноз не касается работы, только возможности деторождения. А тут у вас совсем другие перспективы. И вам, вероятно, понадобится время, чтобы это осознать.

В голове звенело и ухало. Мне казалось, что в кабинете играет громкая музыка. Но это было не так. Я прекрасно слышала слова доктора. Только верить им отказывалась совершенно.

– Не могли бы вы ещё раз объяснить, что случилось с моими яйцеклетками, Эльвира Андреевна? Где я их так внезапно растеряла?

Доктор печально улыбнулась. Развернула ко мне и выложила последовательно снимки моих УЗИ. Поменяла местами. Начала говорить очень медленно, давая мне услышать каждое слово.

– Дело в том, что у мужчин и женщин разное время закладки половых клеток. У мужчин они вырабатываются весь период половозрелости. Чем больше половых актов, тем больше организм изготовит сперматозоидов. Их может быть почти неограниченное количество. У женщин всё не так.

– Это я знаю. У меня высшее медицинское образование. Все яйцеклетки уже находятся в яичниках до рождения. Постепенно они тратятся. Но их же тысячи! На всю жизнь хватит.

– Сотни тысяч, Анна Александровна. Точнее до 400-500 тысяч к пубертату. Постепенно они созревают и расходуются. При встрече со сперматозоидом – на беременность. Если оплодотворение не произошло, вхолостую.

– Эльвира Андреевна, но ведь их хватает до самого климакса. Мамина сестра родила в 47 лет случайно забеременев. Значит их до самого климакса очень много.

– Вы и правы, и не правы, одновременно. Обычно количество яйцеклеток снижается постепенно, почти незаметно. И даже к менопаузе их может быть достаточное количество. Но у вас другой случай. Посмотрите на снимки УЗИ. Видите?

На мутных распечатках были зернистые изображения овальных образований с точечками и кляксами разных размеров и форм. Я их прекрасно видела и ничего не понимала. Доктор заметила моё замешательство.

– Это снимки УЗИ яичников. Вот эти пятнышки – фолликулы, разного размера. Один из них во время овуляции становится доминантным поставщиком зрелой яйцеклетки.

– Поняла. Но они есть на всех снимках. Значит всё нормально?

– Нет. – Доктор устало вздохнула. Сняла, а потом снова надела на нос тонкую золотистую оправу очков с массивными линзами. – Дело не в их наличии, а в количестве. Посчитайте сколько антральных фолликулов на снимке двухлетней давности, и сколько на УЗИ, сделанном позавчера. Выбирайте вот такие пятнышки.

Она пододвинула ко мне снимки вместе с карандашом. На расплывчатых пёстрых изображениях яичников чернели овалы, похожие на дырки в сыре. На первом снимке оба яичника были буквально испещрены тёмными провалами. Их я насчитала 24 штуки.

На втором снимке их было меньше. Гораздо меньше. Я вглядывалась в мутное изображения. Но сколько не старалась, больше 8 штук не смогла найти. В три раза меньше.

Я раз за разом пересчитывала фолликулы на последнем снимке. Тыкала обратной стороной карандаша снова и снова. Картинка оставалась прежней. Пока на неё не начали падать капли.

Находясь в каком-то оцепенении, я не сразу поняла, что это были мои слёзы. Врач сориентировалась быстрее.

– Ира, дай салфетки. Неси быстрее воду из кулера.

Медсестра выскочила в коридор, а мне к руки легла салфетка. Потом ещё одна и ещё. Реветь я не переставала. Всхлипывала, размазывая слёзы вместе с тушью. А когда медсестра сунула мне одноразовый стаканчик, сжала его со всей силы и облилась водой. Теперь ревела ещё и от этого.

– Ну, тише, тише. – Эльвира Андреевна гладила меня по руке и старалась успокоить. – Надо успокоиться и решить, что делать дальше.

– А что я могу делать? Это как-то лечится?

– Сниженный овариальный резерв? Никак. Нет методов его повысить. Тем более, мы так и не узнали о причинах болезни. Нет поликистоза, эндометриоза, воспалений и аутоиммунных заболеваний. Но и фолликулов нет. Я не могу вам рекомендовать бросить курить и пить, потому что у вас нет вредных привычек! – Врач досадливо поморщилась. Казалось, что теперь она даже злится на меня за своё бессилие. Судя по выражению лица, она была бы рада, если бы у меня было бы что-то из вышеперечисленного. Можно было бы сказать, что я сама виновата. Довела себя до полного истребления фолликулов.

Но я не была виновата ни в чём! Не пила, не курила. Зимой ходила в тёплой одежде, коротких юбок не носила. Беспорядочных половых связей не вела, на урановых рудниках не работала. И всё равно, у меня почти не осталось шанса родить ребёнка. Но почему?

К горлу снова начал подкатывать ком. Чтобы снова не начать плакать, я переключилась на сбор информации.

– Эльвира Андреевна, а какие перспективы на беременность?

Врач встрепенулась. Пошла к шкафчику у окна и вернулась с ворохом разных листов. Она оживлённо начала их передо мной выкладывать. В ней словно зажегся огонёк энтузиазма.  С каждым новым красочным проспектом или флаером доктор становилась более уверенной.

– Как я уже вам говорила, шансы на беременность весьма скромные. Но! Они есть! Решаться надо очень быстро. Мы можем простимулировать яичники. Попробовать добиться созревания максимального количества фолликулов и оплодотворить их искусственно спермой вашего мужа.

– Я не замужем.

– Бойфренда, или как это сейчас называется?

– У меня нет молодого человека.

– Это ещё лучше! Можно выбрать донора спермы по заданным параметрам. Точно здорового, без хронических заболеваний. Можно даже цвет глаз и рост согласовать! – Она начала говорить быстрее. Потом увлеклась и почти уже тараторила, выкладывая проспекты специальных клиник. – У меня подруга директор в центре репродукции. Я вам скидку в 10% выбью. Времени мало, а так бы ещё можно было вас в бесплатную программу поставить как медицинского работника. Но не судьба. Зато у них репродуктологи отличные, эмбриологи – просто волшебные. В прошлом году новое оборудование завезли.

Доктор вдохновенно говорила о вспомогательных технологиях и степени развития технологического прогресса. Наклонилась ко мне, и рассказывала, о последнем шансе забеременеть, как о сказочном шансе. А я слышала совсем другое. Сама родить я не смогу. Мужика у меня нет. Осеменят, если повезёт спермой какого-то неизвестного человека. И я всю жизнь, если повезёт выносить беременность и родить, буду растить одна ребёнка от неизвестного отца.

– Я подумаю, Эльвира Андреевна.

– Да о чём тут думать? Надо скорее записываться к ним на консультацию. Если пройдём по анализам, срочно стимулироваться! И в следующем году уже родите!

– Я подумаю.

Доктор только теперь обратила внимание, что меня её идеи не вдохновляют. Выпрямилась на стуле и стукнула ручкой по крышке стола.

– Вы ещё не справились с шоком, Анна Александровна. Я вас понимаю. Вам нужно время на раздумье. Возьмите проспекты с собой, изучите спокойно и приходите готовиться на ЭКО.

– Простите мне нескромный вопрос, Эльвира Андреевна. Мы с вами давно знакомы. А если бы такая проблема была у вашей близкой родсвенницы, например, племянницы. Что бы вы ей посоветовали?