Обретая нас

И все заготовленные ранее слова мигом вылетели из головы. В моих руках было доказательство болезни моего малыша, а в кресле напротив сидел тот, кто мог его спасти. Уже поздно отступать, но как же тяжело говорить о том, что переживаешь каждый день, молясь вечерами о чуде. Надо сделать последний рывок или упасть в пропасть.

Я резко встала и положила перед ним на стол всё, что принесла с собой. Сверху лежал самый главный документ, подтверждающий существование маленького человечка. Абрамов подался вперёд и двумя пальцами взял свидетельство о рождении.

– Ветров Егор Глебович… Что с ним?

– Это его карта и история болезни.

– Сама и кратко, что с ребёнком?

Жёсткий голос острым ножом резанул по и так до предела натянутым нервам. Я сжала зубы, втягивая через ноздри воздух, сдерживаясь от колкости. Чтобы всё получилось, надо держать себя в руках и не обращать на грубость внимания.

– Хорошо.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы рассказать всю историю болезни Егора. Несколько раз я сбивалась под пристальным взглядом Глеба, кожей чувствуя его недоверие, но потом вспоминала, как мой малыш лежал без сил бледненький и продолжала с большим напором. Когда мой монолог завершился, в кабинете повисла гробовая тишина. Я смотрела в окно, сдерживая слёзы, ожидая приговор от бывшего мужа.

– Сколько? – всего одно слово от него, но сколько эмоций было в него вложено.

Вздрогнув, я повернулась к нему и столу с бумагами и достала зловещую бумажку с космической для меня суммой.

– Этот счёт нам выставила клиника в Германии. В Израиле ещё дороже.

Глеб забрал счёт и стал внимательно его изучать, а потом вызвал помощницу.

– Да, Глеб Александрович?

– Светлана, сейчас же сделайте копии этих бумаг.

Он, не глядя, передал мои документы и откинулся в кресле, снова постукивая пальцами по столу.

– Присядь в кресло, не люблю, когда стоят над душой.

Пребывая в лёгком шоковом состоянии, я села в кресло, продолжая смотреть на Глеба, ожидая объяснений его действиям.

– Зачем? – одними губами прошептала и подалась вперёд.

– Не могу же я забрать оригиналы.

Я на автомате кивнула. Но этот ответ совершенно меня не устроил. Уже хотела задать вопрос по-другому, но зашла расторопная Светлана.

– Всё готово, копии сложены в той же последовательности, что и оригиналы.

– Спасибо.

– Что-то ещё? – девушка кинула косой взгляд в мою сторону.

– Мне крепкий кофе. А Еве Сергеевне…

– Воды.

Помощница кивнула и вышла исполнять пожелания. А я только сейчас поняла, как сильно меня мучает жажда.

– Допустим я верю твоим словам… – Глеб снова потянулся к бумагам, но взял копии, намеренно медленно пролистывая, акцентируя всё своё внимание на них.

– Это правда.

– Я не могу верить на слово! Но проверю обязательно. А пока мне надо всё обдумать и к вечеру приму решение.

Вернулась Светлана с подносом, вежливо улыбнулась шефу, передавая ему кофе, а следом мне запотевший бокал воды. Когда же она удалилась, Глеб продолжил.

– Оставь мне свои координаты, – я залпом выпила воду, ощущая облегчение.

– Хорошо, жду до вечера, утром у меня поезд домой.

Абрамов кивнул, мол я понял, и записал номер моего мобильного. На этом наша встреча подошла к концу. Молча сложила обратно в сумку документы и вышла из кабинета, абсолютно не понимая свои эмоции: непонимание, облегчение, страх ожидания и трепет от встречи с ним.

Понимая, что эта встреча меня сильно вымотала как эмоционально, так и физически, мечтала только об одном – скорее добраться до гостиницы и завалиться спать. С трудом передвигаясь на высоких каблуках, дошла до лифта и чуть не врезалась в высокую фигуру мужчины, который в этот момент выходил из открывающихся дверей.

– Простите…

– Ева? – Сильные руки тут же сжали предплечья, заставляя посмотреть на обладателя до боли знакомого голоса. – Господи, это ты! Как же я рад встрече!

– Семён?! Привет, неожиданно.

– Я бы сказал очень. Что ты тут делаешь?

– Дело было к Абрамову.

Спиной я чувствовала заинтересованный взгляд помощницы Глеба, поэтому говорить о визите совершенно не собиралась.

– Вот как! У меня кстати тоже, представляешь – официально назначил! – старый друг плотно сжал губы и свёл брови, кивая головой в сторону кабинета моего бывшего мужа.

– Почему?

– А ты не в курсе? Мы теперь не близкие друзья, вообще не друзья. Наши интересы теперь пересекаются только в бизнесе. – Семён Лебедев отпустил меня, сделал шаг назад и осмотрел с головы до ног. – А ты очень изменилась: другая причёска, ни капли искусственности, что сейчас модно, и бледная кожа. Ева, всё хорошо?

– Почти, это не то место, где можно и нужно разговаривать.

– Согласен. – Лебедев посмотрел на дорогие наручные часы и продолжил: – Он ждёт меня, постараюсь быстро решить текущий вопрос и поговорить с тобой. В конце улицы есть тихое кафе с вкусными маффинами, очень прошу, подожди меня там.

Искренний взгляд голубых глаз человека из моего когда-то счастливого прошлого просто молил дать согласие, да я и сама хотела поговорить… Внезапная, но такая запоздалая мысль ударила молотом по оголённым нервам.

– Хорошая идея, буду обязательно ждать.

– Вот и отлично, я пошёл к Абрамову, а ты никуда не уходи без меня.

Сияя, Семён подмигнул и подошёл к помощнице Светлане, постукивая пальцами по её стойке.

Лифт снова пискнул и вышли новые посетители, освобождая мне место. Медленно спускаясь, не спуская взгляд с табло, отсчитывающего этажи в обратном порядке, удивлялась событиям последнего часа. Это надо же узнать сходу о личной жизни бывшего мужа, пережить страх отказа в помощи и встретить хорошего друга нашей разрушенной семьи. Что дальше?

3 глава

Ева

Двери лифта медленно открылись, выпуская меня в большой холл первого этажа офисного здания. Мечтая от крепком кофе и сладком лимонном пироге, я уверенно шагала к выходу, чувствуя непривычное потягивание мышц в ногах от высоких каблуков.

– Зачем ты явилась?

Словно злобная ведьма в страшных сказках передо мной возникла Александра Хвостова, вечная моя кость в горле. Она нагло преградила мне путь на улицу, сложив свои ухоженные ручки на груди. И эта поза была явно недружеской. Я закатила глаза, понимая, что разговора не избежать, а устраивать сцену на виду у проходящих мимо людей совершенно не хотелось.

– Шурочка…

– Александра Викторовна!

– Серьёзно? А тебе не кажется, что ты много на себя берёшь, Александра Викторовна, и тебя это ни капельки не касается?

От такого ответа Шурочка стала глотать открытым ртом воздух, подыскивая обидные слова в ответ. И пока она не пришла в себя, я попыталась обойти воинственно настроенную женщину с левой стороны, но фокус не удался.

– Не касается?! Ещё как касается! Он выгнал тебя, как последнюю шавку и тебе хватает наглости снова явиться. Не позволю, слышишь, не позволю переходить мне дорогу…

– Угрожаешь? Александра Викторовна, на меня ваши угрозы не действуют, а от нервов, злости и ревности появляются преждевременные морщины, не думаю, что Глебушке нравятся такие злые ведьмы… – Я демонстративно осмотрела её с головы до ног и продолжила: – Как ты.

И пока злюка задыхалась и переваривала мой выпад, я воспользовалась моментом и выскочила из здания. Хватит на сегодня, больше не хочу и не могу всё это переносить. Надеюсь в этом кафе есть что-то покрепче кофе или кофе с львиной долей коньяка.

И всё же эта стерва с губами-варениками смогла убить последние капли самоконтроля. Сжимая до боли в костяшках ремешок сумки, быстро шагала по улице вниз, мысленно ругая суку, бывшего и всё то дерьмо, которое со мной творилось в прошлом. Словно не было этих годов передышки, а ревность – злая и губительная, снова травила мне душу, растекаясь по венам ядом. Неужели ещё живы чувства, раз не могу забыть и остро реагирую на его голос, замирая от взгляда холодных серых глаз?