Страница 106 из 117
— Вечерний воздух прохладный и свежий, — поэтично ответил эльдар.
— Ты говоришь, словно стихи сочиняешь, — усмехнулась девушка.
Ошарашенный взгляд черных глаз выдал его смятение.
«Как она узнала?» — настороженно подумал он, хотя нередко за ним замечали такое, что он начинал говорить рифмами.
— Может, прочитаешь что-нибудь? — улыбаясь, попросила она, наблюдая, как уверенный в себе эльф заливается краской смущения.
— Ну... Я... — вконец растерялся Армантас.
— Если не хочешь или не готов, то не нужно, — попыталась она вывести его из замешательства. Но вместо того, чтобы успокоить, это оскорбило его. Она настолько недооценивает его, что думает, что он не способен на экспромт(2). Ну уж нет. Через несколько мгновений раздумий он начал читать навеянный окружающей обстановкой стих. Природа не раз являлась для него источником вдохновения. Он сел рядом с ней на траву, не боясь испортить дорогую ткань одежды, и начал декламировать:
В вечерней тиши, где воздух свеж и чист,
Листок с ветвей, словно грусть, опускается вниз.
Солнце клонится, знойный день завершая.
Мир умолк, в блаженный покой погружая.
В небе красном как кровь полыхает закат
Облака-корабли в зареве пламени кружат
Река тихо поет, словно песнь старине.
Трава шепотом тайны поведает мне.
Звезды мерцают многоцветьем бриллиантов,
Диск луны, будто жемчуг сияет, странно.
Ночь наступает, окутав тишиной, затаён,
И мир засыпает, погружая всё в сон.
Вероника улыбнулась какой-то задумчивой улыбкой. Он ждал её оценки с замиранием сердца, словно от этого зависела его жизнь или смерть.
— Замечательные стихи. Ты очень талантлив, Селериан, — произнесла она.
— Благодарю, — ответил он, ещё больше теряясь от неловкости. Он часто слышал овации и хвалы из уст тех, кому посчастливилось слышать или читать его стихи. Но почему было так волнительно слышать невзрачную похвалу этой безухой.
— Интересуетесь нашей природой, — решил он сменить тему разговора, давая себе возможность успокоиться, заметив содержание книги и иллюстрации.
— Да. Она у вас очень похожа на нашу земную. Только вот эльфийские названия я прочитать не могу. Даже не знаю, чей это диалект, — объяснила она с тенью досады в голосе.
— Вот в этом я охотно помогу. Пояснения написаны на моем родном языке. Что бы вы хотели, чтобы я перевёл? — спросил он.
Девушка указала на картинку с красивым крупным цветком алого цвета и надпись на эльфийском напротив неё. Campilosse.
— Кампилоссе. Дикая роза, — прочитал эльдар.
Вероника перевернула страницу и указала на другое растение, состоящее из тонких ажурных листьев, и название около картинки. Eldasilque.
— Эльдасильквэ. Папоротник «эльфийский локон», — продолжал Селериан и поймал себя на мысли, что это начинает ему нравится.
Девушка перевернула страницу и увидела знакомое растение. Такое же очень распространено на её родной планете, на её родине. Сердце защемило тоской по знакомому городу. Что где-то в уголке её души замирает ностальгия. Вероника вспомнила запах дождя на асфальте после жаркого дня, шум транспорта за окном и веселый голос Ларисы, которая будит её по утрам, с которой они вместе переживали важные моменты в жизни. На мгновение Вероника захотела вернуться в то время, когда было проще и беззаботнее. С её губ сорвался негромкий вздох сожаления при взгляде на красные шапки цветков знакомого ей растения. Рядом с изображением которого было написано: «Camilot».
— Камилот. Красный клевер, — озвучил Селериан.
— Камилот?! — удивилась она, ибо знала это слово под другим значением, не подозревая, что на Земле и здесь есть похожие названия.
— А что на вашем языке означает Авалон? — осмелилась спросить она, вспомнив легендарную сказочную страну.
— Это небольшой портовый город на севере Светлоэльфийского государства. Но откуда вы узнали? — удивился Селериан тем, что девушка ещё и географией его страны интересуется.
«Неужели кто-то из эльдар все-таки достучался до её неприступного сердца», — подумал Селериан, и от этого было одновременно волнительно и страшно. Вдруг у него появился ещё один соперник, кроме дроу.
Они просматривали энциклопедию до того момента, как опустились сумерки и читать стало невозможно. Тишина окутала зелёные аллеи и мерцающие фонари, бросавшие световые узоры на скамейки и витые железные беседки. Шум постепенно утихал, уступая место умиротворению парка. В воздухе пахло свежим летним ветром и цветами, что в вечерней прохладе чувствовалось отчётливее. Всё вокруг погружалось в дремоту, нарушаемую тихим говором прогуливающихся студентов. Мир замедлил свой ход, чтобы дать возможность каждому насладиться вечерней прохладой, загорающимися на небе звездами.
Селериан и Вероника шли по направлению к преподавательскому общежитию, так как эльф вызвался проводить девушку, поступив как истинный джентльмен. Возле порога небольшого крылечка они распрощались.
— Спасибо, что помог, Селериан, — поблагодарила она.
— Не стоит благодарности. Мне и самому это было интересно, — улыбнулся он с лёгкой ноткой благосклонности.
— Спокойной ночи, лорд Селериан, — сказала она.
— Спокойной ночи, леди Вероника, — ответил эльф, и девушка вошла в здание.
Он шел по аллее один, стараясь прислушаться к своим ощущениям. Что он чувствует к ней? Вопреки всему, в его душе царило спокойствие и невозмутимость. Но что-то тревожное уже появилось где-то в уголке его сердца после их встречи с Вероникой в лесу, и этот зарождающийся огонек он старался всеми силами затушить, как что-то непривычное и, возможно, способное принести дискомфорт и смятение в его душу. Эльф не торопился делать выводы из всего того, что случилось, и принимать какие-то решения. Ему не нужны были слова или действия. Вместо этого он позволил себе просто ощущать, наслаждаться моментом и вглядываться в глубины своего собственного сознания. Интонация её голоса, её взгляд, её запах. Будучи в непосредственной к ней близости, за ароматом парфюма его тонкое обоняние уловило волнующие нотки, которых он раньше не различал. И это было интригующе. Одно было для него ясно. Ему понравился этот вечер, и жаль, что такое вряд ли повторится. Вскоре откуда ни возьмись появился Гаэллар, и они вместе вернулись в светлоэльфийское общежитие.
Будучи под впечатлением, он долго не мог уснуть в эту ночь. И не менее странный сон приснился ему, когда объятия Морфея оказались сильнее впечатлений.
Он шёл по цветущему саду с высокой нескошенной травой и ещё издали увидел прекрасную яблоню, усыпанную цветом. Не раздумывая, он устремился к ней, но стоило ему приблизиться, как он понял, что в саду не один. Под яблоней безмятежно спал кто-то. Подойдя ближе, краской смущения залились его щёки. Это была обнаженная девушка. Он знал, что должен уйти, ибо неприлично подглядывать за другими, но разве прилично было спать в таком виде. К тому же от созерцания плавных изгибов её тела он не мог оторвать взгляда. Что-то поманило к ней, заставило приблизиться к ней, продолжая любоваться столь соблазнительной картиной. Девушка мирно спала, словно нежный ангел, спустившийся с небес. Лепестки цветов, редко срывающиеся с веток, легко касаются её светлой с розоватым оттенком кожи, создавая волнительную картину благодушия и красоты. Её тело обрамлено изящной линией утонченных форм, словно скульптура, созданная самой природой. Округлые плечи плавно переходят в изящную линию рук, заканчивающуюся тонкими запястьями. Небольшие полушария груди с темно-розовыми ореолами сосков слегка поднимаются под спокойным ритмичным дыханием. Мягкий живот переходил в округлые бедра, манящие обещанием удовольствия. Стройные ножки с округлыми коленями заканчивались небольшой ступнёй. Её изящные руки и стройные ноги были словно созданы для танца. Гладкая кожа, словно переливающийся шёлк, была полна нежности и неповторимой женственности. Волны длинных черных волос, распростёртыми в траве, словно наполненные серебристыми нитями, подчеркивали безупречность этой картины. Он не мог пошевелиться. Не мог оторвать от неё взгляда, в котором восхищение сменилось жаждой обладания. Но он не смел нарушить эту самую прекрасную из когда-либо видимых им картин.