Причудливые виражи

— Имидж большому чиновнику портить не годится, себе дороже. Но своё фи покажу. Как аукнется — так и откликнется.

— Видно, для того, чтобы об меня ноги не вытирали, нужно стать настоящей стервой. Стану. И цену себе сама назначу. Большую цену. Хочу настоящего горячего секса, чтобы пар из ушей, но не мимоходом, а с чувством. Влюбиться хочу.

— Душа требует сатисфакции, отдохновения и праздника. Но сначала успокоиться нужно и себя надлежащим образом преподнести. Принцесса, говоришь?

Грязь в луже оказалась настоящая, жирная, прилипчивая. Марина Леонидовна дошла до пруда, посмотрела на холодное солнышко, которое всё ещё светило, словно правда было лето, на свинцовую воду, и неспешно, с достоинством забралась в него прямо в одежде..

Мылась долго, словно с удовольствием. Видимо адреналин в крови притупил чувства. Продрогла до самых костей, но больше не плакала.

Антон Фёдорович был дома, неуверенно покашливал в своём кабинете.

Марина сбросила с себя мокрую одежду, осталась лишь в украшениях из золота, энергично намяла соски, чтобы эротично набухли, и в таком виде прошлёпала в кабинет.

— Там в коридоре грязь, прибери, любимый. Шмотьё отнеси на помойку. Я пока погреюсь в ванной. Да, кофе мне сделай и денег на завтра оставь, да не жмись. Мне теперь много денег нужно будет.

— Это, Марина Леонидовна, я…

— Проехали. Плевать я хотела на твои похотливые подвиги. У нас с тобой, милый муженёк, новая жизнь начинается. А пока делай, что сказала. Два раза повторять не буду. Я всё поняла, это ты по службе старался.

— Нам нужно поговорить.

— Не нужно. Если боишься развода — расслабься. Всё в порядке. Отныне у нас с тобой брак по расчёту. Насчёт секса — не скажу, не решила пока. Брезгую. Ты же мальчик большой, самостоятельный, а я понятливая. Быть у воды и не напиться — глупо. Дают — бери. Но сам понимаешь — за всё нужно платить.

— Извини, если нанесла травму твоему мужскому достоинству в прямом и переносном смысле. Спонтанная реакция на предательство. Не хотела опускаться до стычки с соперницей. У тебя ассистентки — девочки сладкие, молоденькие, быстро вылечат. Только впредь паспорт хотя бы спрашивай, посадят неровен час за совращение малолетних. Мне муж на свободе нужен.

— Значит…

— Ничего это не значит. Иди, выполняй. Замёрзла я. Коньяк у нас есть?

— Не знаю.

— Впредь чтобы знал. От вина меня пучит. Коньяк или виски.

— Извини…

— Да пошёл ты! Дон Жуан из Хаципетовки. Кофе не забудь сделать.

— Марин, одежда дорогая, новая.

— Для тебя теперь Марина Леонидовна. Ты меня что, на помойке нашёл? Где твоя коммунистическая сознательность? Долго ждать буду? Я уже в ванной.

Антон Фёдорович, как ни странно, стерпел. Недели две по вечерам сидел дома. Потом успокоился, опять начал совещания посещать. А Марина Леонидовна приступила к активному поиску подходящего персонажа для реализации операции «Возмездие».

Где отыскать настоящего героя, на которого можно положиться, ведь с ним возможно даже спать придётся?

Но сначала другой вопрос нужно решить. Куда бы вы положили нужную вещь, если не хотите, чтобы её обнаружили или украли? Конечно, на самое видное место. Там надёжнее всего. А какое в областном городе самое видное место, о котором ничего предосудительного сказать невозможно?

Больница. Или медицинский центр. Там докторов молоденьких…

Самая хитрая хитрость — не хитрить. Положи бриллиант в воду, никому в голову не придёт там его искать — прозрачный.

Рисковать напрасно, нарываться на неприятности, Марина Леонидовна не хотела. Ни к чему. Зная характер мужа, заметив, что он начал забывать урок вежливости, девушка знала, что скоро Антон перейдёт в наступление.

Марина к такому повороту событий подготовилась, заранее отрепетировала диалоги и аргументы.

— Антон Фёдорович, что вы скажете о медицинском центре Министерства Путей Сообщения нашего города, есть там хорошие специалисты?

— Для тебя, дорогая, самых лучших найду.

— Вот и чудненько. Пришли-ка за мной машину завтра часам к девяти, пусть отвезут. Нужно специалистам показаться.

— Что за недуг у тебя, солнышко?

— Несколько проблем. Разные: по женской части по причине твоей неверности, нервы у меня расшалились, диетолога опять же посетить нужно. Сам намекал, что постарела, обабилась. Пора собой заняться.

— Чего глупости вспоминать? Ты у меня самая красивая.

— Но-но, видела, на кого у тебя конь кашляет. Всю руку вожделением обтрухал.

— Всю жизнь вспоминать будешь?

— И буду. Пока все грехи не замолишь.

— Говори, чего тебе хочется.

— Чего хочу — у тебя нет.

— Из-под земли достану.

— Мертвеца что ли достанешь? Не хочу из-под земли.

— Пластическую операцию хочешь?

— Спасибо, пешком постою. Я себе такая нравлюсь. Завтра водителя мне. Пока всё.

Молодых докторов в клинике было достаточно, но Марине требовался холостой, чтобы как Сивка Бурка: встань передо мной, как лист перед травой. И поскакал.

Двоих претендентов отыскать удалось. Ходила к ним чуть не месяц как на работу: глазки строила, стройные ножки оголяла, декольте опускала чуть не до пупочка, французскими запахами совращала.

Клюнул.

Доктора звали Дмитрий Алексеевич, диетолог. На всех пациентов по пятнадцать минут тратил, а Мариночку по два часа ублажал.

Она дурочку включала, каждый раз норовила в обморок свалиться.

Как он девушку реанимировал, вам присниться не может.

Знаете такой способ: рот в рот? Вот им он и пользовался, да так усердно: испарина на лбу, сбивчивое дыхание, дрожащие руки.

Кто захочет ценную пациентку, жену крупного чиновника терять.

Чтобы воздух изо рта даром не выходил, Дмитрий Алексеевич языком помогал.

На третий или четвёртый раз доктор кабинет на ключ изнутри закрыл, чтобы не беспокоили: не дай бог зайдут, испугают пациентку — никакая реанимация не поможет.

Процесс лечения с тех пор пошёл ускоренным темпом. Он Мариночке такую диету разработал — закачаешься. Утром секс и в обед секс

В обед с добавкой.

Это было что-то. Такое эффективное лечение прописывают только самым ценным клиентам. Девушка всего за месяц похудела на шесть килограммов. Это притом, что ела она что хотела, даже с добавкой.

Мариночка Леонидовна оказалась большая любительница сладкого. А как Димочка танцевал. Ну, просто, как Антон Федорович в те волшебные времена, когда ещё не был крупным областным чиновником.

Обычно в тишине гостиничного номера доктор брал её за талию двумя руками, задерживал дыхание и впивался в губы. Мариночка по привычке изображала обморок: больно уж ей процесс реанимации по сердцу пришёлся.

Потом было божественное продолжение. Это уже в кровати. Доктор Димочка больной постельный режим прописал, как минимум часа на два. Правда, по выходным он редко работал, если только у Антона Фёдоровича срочное совещание было.

Марина Леонидовна доктора по телефону вызывала, лишь меры предосторожности просила принимать на всякий случай: белый халат, чемоданчик с красным крестиком, стетоскоп. Ни к чему светиться. Статус мужа не позволяет.

Здорово он тогда Мариночку вылечил, от всех болезней разом.

Хороший был доктор, виртуоз своего дела: только о пациентке и думал. День и ночь справлялся о её душевном и физическом здоровье.

Прибегал по первому зову и лекарство с собой прихватывал. Никаких сверхурочных не чурался.

Однажды даже на море в Феодосию приезжал процедуры проводить, где Марина с мужем отдыхала. И ведь не корысти ради — из любви к профессии, к врачебному долгу.

А Антон Фёдорович, бедолага, слишком ответственная у него должность, совсем здоровьем слаб стал: то печёнка засвистит, то сосуды сожмёт спазмом, то дисфункция сердца, то давление скачет.

Ему бы такого доктора.

Но ничто не вечно: Дмитрий Алексеевич влюбился, женился, обзавелся наследниками и переехал в другой город, поближе к Столице.

Иногда Мариночка сядет на кухоньке, вытащит портрет своего спасителя и всплакнёт.