Причудливые виражи

Женька могла запросто рассказывать Вадику, как её обнимали, целовали, трогали, какие при этом испытала эмоции, не стеснялась продемонстрировать ту или иную нежность, не замечая, какое впечатление производит на лучшего друга.

С ней постоянно случалось нечто невероятное, что вызывало в душе Вадика бурю противоречивых эмоций. Радоваться по поводу поцелуев и более тесных контактов юноша попросту не мог. Его то и дело посещало разрушительное чувство ревности.

Женька была влюбчива и чувствительна, возможно, чрезмерно. Возле неё крутились мальчишки, которым посчастливилось к тому времени созреть.

Вадик мог защитить подругу от обидчиков и грубиянов, от неразделённой любви не мог, а подобное случалось с завидным постоянством. Стоило пылким ухажёрам столкнуться с тем или иным запретом, как любовь мгновенно испарялась, словно на неё и намёка не было.

Мальчики, которые интересовали Женю, хотели большего, им не интересно было по десятому или сотому разу экспериментировать с поцелуями и объятиями, потому что мечты простирались в область неизведанных, запретных ощущений, к которым девочка не была готова.

То и дело она рыдала на груди у Вадика, сердце которого разрывалось на части.

Представьте себе эмоции юноши, который всем телом прикасается к любимой, вдыхает её волнующий аромат, даже может поцеловать, но не смеет намекнуть, что чувствует, о чём грезит на самом деле.

Минули школьные годы. Оба поступили учиться, яростно, с определёнными целями поглощали знания, мечтая о светлом будущем.

Какое грядущее представляла Евгения, неизвестно. Вадик мечтал лишь о ней одной.

Во сне он иногда видел такое…

Женька опять или снова влюбилась. На этот раз настолько основательно, что подробности общения не могла поведать даже лучшему другу.

Однако переживания и чувства утаить была не в силах, сильными эмоциями принято делиться, даже дневниковые записи показывала регулярно.

Для тайных мыслей девочка завела отдельную тетрадь, но того, что было в доступных откровениях, вполне хватило бы менее стойкому юноше, чтобы покончить с жизнью.

Вадим страдал безмерно, однако дружить не прекратил, всегда был рядом.

Естественно, теперь ему доставалось гораздо меньше времени, чем любимому, но это было не так важно, как находиться рядом с мечтой.

На третьем курсе случилось то, что рано или поздно должно было произойти: Женя забеременела.

Любовь из неё не просто сочилась, даже не капала, выплёскивалась. Девочку разрывало от чувств на части.

Вадика она посвящала в такие подробности, которые не рассказывают даже маме.

Молодые люди начали готовиться к свадьбе.

Вадим ходил с подругой по магазинам, ателье, помогал во всём, не жалея сил и времени. Он пытался показать, что искренне радуется за Женю. Наверно так и было на самом деле, но на месте этого Игоря должен был быть он.

Как же несправедлива порой жизнь, просто немыслимо жестока, коварна, эгоистична и бессердечна.

Истинных чувств Вадим никогда не показывал. В общении был постоянным, спокойным, невозмутимым, и рассудительным.

Волю чувствам он давал лишь в полном одиночестве.

Часто по ночам, особенно в тихие безветренные ночи, юноша уходил на пруд, где в это время не было никого, и страдал, глядя, как качается на водной ряби лунная дорожка.

Вадим ничего не мог с собой поделать. Конечно, он желал подруге счастья, но не мог представить её жизнь отдельно от своей. Это его девушка, она дана ему свыше, это же так понятно.

“Почему, почему так странно и несправедливо устроен мир, что даже любимой нельзя сказать откровенно то, что думаешь! Неужели Женька совсем ничего не видит, может быть, лучше уйти из жизни совсем, чтобы не омрачать радость её любви?”

Всё тайное рано или поздно становится явным. Вадим много раз слышал сплетни про Игоря. Правда, не придавал им до поры значения. Болтают и пусть. Женьке виднее, кого любить.

Говорили о том, что Игорь тот ещё фрукт, что у него ещё на первом курсе была девочка, с которой тот жил по-взрослому.

Поверить в эти сплетни было сложно. Мальчик был заботлив, нежен, предупредителен. В его глазах светилась неподдельная любовь. Он проводил с Женькой уйму времени. Тратил на неё приработок и стипендию.

Почти всё было готово к свадьбе. Отмечать торжественное событие решили по-студенчески просто, ближайшим кругом, в который, входил и Вадим.

Накануне они с Женей шли с покупками по набережной. У Евгении было праздничное, приподнятое настроение. Девочка передвигалась вприпрыжку, рассказывала другу, как счастлива. Избыток эмоций рвался наружу.

Замечательный жених, беременность — реальное свидетельство настоящей любви. Родители специально для них сняли комнату, обставили её. Что ещё нужно, чтобы выстроить иллюзию благополучия?

Время от времени девочка подлетала к Вадику, радостно целовала его в нос или в лоб. Для полного счастья не хватало разве что самого жениха.

Вадим подошёл к ларьку с мороженым и нечаянно увидел Игоря. Тот стоял, обнимал девочку, явно беременную. Судя по животу, ей вот-вот предстояло родить.

Их общение, поцелуи и объятия, были наполнены нежных чувств, но девочка плакала. Не заметить это было невозможно.

Вадим отвлёк внимание Жени, увёл её, чтобы не травмировать раньше времени. Предстояло выяснить, что это за девочка, какое отношение имеет к Игорю. Что, если это сестра, или родственница?

Неожиданно приятных новостей Вадим не узнал. Это была его, Игоря, девушка, с которой он крутил роман не первый год.

Он разыскал её, долго разговаривал.

Женькин жених не желал признавать ребёнка. Он вообще отказывался поддерживать отношения с бывшей возлюбленной, не считал, что чего-то ей должен.

Вадим переживал, не знал, как поступить. Не факт, что с Женей тот не поступит подобным образом.

Так или почти так, как он думал, и произошло. Была свадьба. Молодые прожили относительно свободно до родов. Встреч и общения с Вадимом Евгения избегала.

Вадик попытался завязать контакт с другой девушкой, довольно серьёзно за ней ухаживал, но полюбить так и не смог. Позднее извинился и расстался. Истинные чувства он испытывал только к Жене.

Незадолго до родов Игорь исчез. Совсем. Даже не забрал документы из института.

Роженицу с малышом встречал Вадим с её родителями.

Молодая мама не плакала, стойко перенесла предательство мужа. Ребёнок отвлекал от депрессии.

На правах друга Вадим поселился в комнате молодожёнов, стирал, гладил, ухаживал за ребёнком, пеленал и подмывал по ночам.

Спали они рядом, но не вместе. Жили, словно одна семья, делились всем.

Родители одного и другого качали головами, но не вмешивались.

Время пролетело незаметно. Вадим помог подруге закончить учёбу институт, вырастить сына.

Когда и как они начали жить семьёй, никто не заметил.

Родилась дочка, потом ещё одна.

В их квартире, которую пришлось взять в ипотеку, всегда было уютно.

Браки, в которых супруги становятся практически родственниками, сливаются друг с другом до степени смешения, встречаются редко, но они существуют.

Причудливые виражи

Не знаю, кому ты в'едом и чем вед'ом,

какие изломы болят на твоём пути.

Я вижу в тебе пустой и поющий дом.

Суметь бы в него войти.

Суметь бы войти и зажечь в этом доме свет.

Суметь бы заполнить теплом угловую мглу.

И если ты видишь этот же дом во мне –

ты сможешь

и я смогу.

Оль Костюченко

Лето, ах лето!

Денис так его любил: был неистово одержим ласковым теплом, буйством красок и необъятным числом возможностей самореализации. Ни один другой сезон не вызывал подобных восторгов.

А ещё юноша обожал девушку своей мечты, которую страстно любил, но которая вела себя непредсказуемо, даже странно.

У Евы не было собственного настроения, личных эмоций, стремлений и желаний. Её обычное состояние — медлительная беспричинная меланхолия, сентиментальная унылость, неуверенность и пессимизм.